Дорога Отчаяния - Йен Макдональд

— Мисс Тенебра, ааа, прошу вас, не вставайте на кровать. Надзиратели, ааа, этого не одобряют.

Небо голубое. Стампос бурые. Апельсиновое дерево пыльно–зеленое. Теперь можно и спуститься.

— Добро утро, Мигли.

Мигли на самом деле звали Пракеш Мерчандани–Сингхалон, он был реабилитационным психологом Чепсинитского Регионального Центра Временного Содержания: маленький, мышеобразный, взволнованный, вечно путающийся в своих диктофонах и блокнотах, он мог быть только Мигли.

— Что у нас на сегодня, Мигли?

Он экспериментировал с различными схемами расположения кассет, диктофонов и блокнотов на столе.

— Я, ааа, думаю, мы могли бы, ааа, продолжить с того места, где прервались вчера.

— А где мы прервались?

Эти беседы были пустой тратой государственных денег и времени. Она подозревала, что Мигли думает точно так же, но правила игры должны соблюдаться — записи, мелкая ложь, ложь побольше.

— Первые дни, проведенные вами с Истинными Бойцами Северо–Западной Чертвертьсферы, ааа, сексуальные, ааа, связи с различными членами группы.

Мигли таращился, как сыч, сквозь толстые линзы очков. Арни Тенебра сложила на груди руки и уселась на кровать. Она открыла рот и вранье само по себе полилось наружу.

— Ну, после примерно полугода, которые я провела с Истинными Бойцами — было ничего, но немного скучно — романтика кончилась, и остались только долгие жаркие пыльные рейды на трайках, стоянки по паре дней в разного рода задницах и подключения к телекоммуникационным сетям. Это было бы не так плохо, если бы мы на самом деле записывали музыку. От всей этой езды у меня между ног вскочили волдыри; чего мне хотелось, так это попасть в Подразделение Активных Действий.

— И что же вы предприняли? — Мигли с живостью наклонился вперед. Он, вероятно, уже знал эту историю по записям допросов. Арни Тенебра вытянула руку и царапнула ногтями штукатурку.

— Предложила свое юное тело Пасхалу О'Харе, командиру Бригады Северо–Западной Четвертьсферы за будкой связи в штабном лагере в Обливиэнвилле. Он как раз набирал новобранцев, когда мы туда приехали, и возможность была слишком хороша, чтобы ее упускать. Можете вообразить, какой из него любовник.

Мигли пустил слюну в полном соответствии с учением Павлова. Арни Тенебра была разочарована тем, как легко выпускник Универсуума Ликса глотал всю эту чушь о сексе в хаки. Ничего подобного не происходило никогда, но Мигли, на самом деле, и не интересовался правдой. Она встретила Пасхала О'Хару в Обливиэнвилле и обменяла секреты доктора Алимантандо на место в группе активных действий, а гнусную историю сексуального унижения, пыток, лишений и мук сочинила, чтобы пощекотать нервы Мигли. Будучи реабилитационным психологом, он сам нуждался в лечении, прыщавый дрочила. Она со всеми красочными подробностями описывала трехмесячный курс тренировок, прокручивая тем временем правдивую историю на экране воображения. Несколько месяцев безделья в промерзших лагерях в Горах Экклезиастов, скука, дизентерия, бездействие и игра в прятки с пролетавшими самолетами.

— И что случилось потом? — спросил Мигли, высокомерно чуждый смерти и славе.

— Придержу до завтра, — сказала заключенная Тенебра. — Время вышло.

Мигли глянул на часы и принялся сгребать со стола кассеты, диктофоны, блокноты и ручки.

— Завтра в то же время, Мигли?

— Да, и, ааа… не стойте на кровати.

Однако назавтра, в это же время, он опять застал ее стоящей на кровати, и слабая вспышка его раздражения так позабавила Арни Тенебра, что она закрыла глаза и выдала продолжительную, цветистую фантазию о первом году службы в группе активных действий Армии Родной Земли, полную перестрелок, взрывов, засад, ограблений банков, захватов заложников, убийств и различного рода зверств, и разворачивающуюся в местах со звучными названиями: Гряда Джатна, Долина Горячих Ключей, Равнина Нараманга и Хромиумвилл.

После ухода Мигли, сидя на кровати и играясь с кошачьей колыбелькой из собственных шнурков, она вспоминала, как кровь Хэу Линя, взводного, бежала сквозь ее пальцы на дно стрелковой ячейки на горе Суеверия. Ей вспомнилось, как она, вся покрытая его смертью, высунулась из рыжей грязи и увидела бойцов Милиции Черных Гор, прущих прущих прущих вперед с широко разинутыми ртами. Она помнила свой страх, который вонял, как кровь у нее на руках и заляпанные дерьмом штаны, и от которого она совершенно потеряла рассудок и только бессильно выла, пока не набралась наконец сил поднять МФБС и не стала стрелять визжать стрелять визжать, покуда страх не ушел и все не стихло. Она не хотела повышения. В приказе о награждении было сказано — «За отвагу, проявленную перед лицом превосходящих сил противника», но она‑то знала, что стрелять ее заставил страх. Только через несколько месяцев она узнала, что первый рейд отряда Пасхала О'Хары с новыми полеизлучателями был крайне успешен, и приказом о продвижении он выразил ей свою благодность. Субмайор отряда Второзакония. Играя с колыбелью для кошки в своей камере в Чепсинитском Региональном Центре Временного Содержания, она не смогла припомнить, куда подевала медаль.

На третий день Мигли опять явился со всеми своими кассетами и блокнотами. Арни Тенебра сидела на кровати.

— Сегодня, ааа, окно вас не интересует? — жалкая попытка сарказма.

— То, чего я высматриваю, пока не видно. — Она решила, что сегодня она не скажет ничего, кроме правды. Когда только ты один знаешь, что врешь, ложь не радует. — Сегодня, Мигли, я собираюсь рассказать о нападении на систему наведения в Космобаде. Достаточно пленки? Бумаги хватает? Батарейки с собой? Хочу, чтобы ты ничего не упустил. — Она откинулась к стене, закрыла глаза и начала рассказ.

— Приказ о начале общего наступления поступил от регионального командования во время выборов в планетарное собрание. В битве у Хибары Смита отряд Второзакония потерял командиров сразу нескольких уровней — у нас тогда еще не было полеизлучателей — и я приняла руководство пятой и шестой бригадами. Поскольку мы не получили нового снаряжения, то думали — я думала — что нас бросят на незначительную цель, а именно — на космобадскую систему наведения при посадке. Небесное Колесо разгружают удаленно, поэтому если б нам удалось уничтожить радары наведения, ни один челнок не добрался бы до Белладонны. Мы синхронизировали планы с другими подразделениями сектора и выдвинулись на позиции у Космобада.

Рейд был хорошо спланирован и проведен как по нотам. В двенадцать часов двенадцать минут шестьдесят пять радиомаяков были уничтожены минами, а компьютер системы наведения взломан поисково–ударной программой, приобретенной у Высоких Семей. Все каналы связи земли с орбитой были безнадежно замусорены. Это было красиво — не той красотой, которой отличаются рушащиеся башни и яркие взрывы —а умной красотой хорошо выполненного дела. Командиры взводов доложили об уничтожении всех первичных целей. Арни Тенебра отдала приказ отступить и рассредоточиться. Ее собственная группа — Группа 27 — отступала в направлении Кларксграда и напоролась прямо на первую и вторую роты батальона Новомерионеддских волонтеров, которые в этом районе проводили учения. Перестрелка была короткой и кровавой. Она не помнила, успела ли выстрелить хотя бы раз. Она так оцепенела от идиотизма ситуации — ей ведь даже не пришло в голову убедиться в отсутствии военных в этом регионе — что не могла поднять МФБС. Потери Группы 27 достигли 82% процентов, прежде чем субмайор Тенебра сдалась.

— В следующий раз разведка у меня будет работать, как часы, — сказала субмайор Тенебра.

— Вряд ли, ааа, он будет, этот следующий раз.

— Как бы то ни было. Итак, Группа 27 была уничтожена, а я теперь сижу в Чепсинитском Региональном Центре Временного Содержания, разговариваю с вами, Мигли, и говорю вам, что время на сегодня вышло. Не хотите ли продолжить завтра?

Мигли пожал плечами.

Этой ночью субмайор Тенебра лежала под звездным светом, порезанном решеткой на ломтики, и крутила в пальцах обрывок шнурка. В лучах звезд она размышляла о страхе и ненависти. С того самого утра, когда она покинула Дорогу Отчаяния на заднем сидении трицикла инженера Чандрасекара, не проходило ни дня, чтобы она не проснулась в страхе и в страхе легла спать. Страх был воздухом, которым она дышала. Страх налетал сильными или слабыми порывами — сводящий кишки ужас в окопе с Хуэ Лином, жизнь которого утекала у нее сквозь пальцы, или легкое опасение, вызываемого гулом пролетающего самолета. Она накручивала на пальцы шнурок — виток и виток и виток и еще виток — и боялась. Страх. Или она владеет страхом — или страх страх владеет ею.

Пальцы ее замерли, прервав танец. Мысль поразила ее непреложной ясностью божественного откровения. Священное сияние озарило все ее существо. До этого самого момента страх владел ею, страх служил причиной ее ошибок, провалов, ненависти и смертей. С этого мгновения, в которое она лежит на тюремной койке с намотанным на пальцы шнурком, она будет использовать страх. Она будет использовать его, потому что страшится одержимости страхом. Она станет более ужасной, более жестокой, более отвратительной, более успешной, чем любой другой командир Армии Родной Земли: ее имя станет проклятием страха и ненависти. Еще не родившихся детей будут пугать ее именем, а умирающие будут умирать с ним на устах, потому что или она владеет страхом, или страх владеет ею.