Райский уголок. По велению сердца - Тереза Крейн

— Могу я помочь вам, мисс? — Дородный, средних лет мужчина в форменной фуражке вышел из крохотной билетной кассы, чтобы взять посылку, доставленную поездом. Его объемистый живот украшала массивная цепочка от карманных часов, свисающая из кармашка жилета. Он с любопытством рассматривал ее.

— Э-э-э… да. Я… я направляюсь в Оак Коттедж. К миссис Пэттен. Только не припомню…

Он широко улыбнулся.

— За мостом, мисс. Через маленькую калитку и налево. До Оак Коттедж, я бы сказал, примерно полмили. Не больше.

Благодарно улыбнувшись, Рейчел направилась в указанном им направлении. Она чувствовала на себе его взгляд, когда поднималась по деревянным ступеням небольшого мостика для перехода через железнодорожные пути. Сегодня утром она одевалась особенно тщательно. Ей очень шло бледно-голубое льняное платье с белой отделкой, в сочетании с жакетом из набивного льна. Белая шляпа, затеняющая ее глаза, была отделана голубой лентой более насыщенного, чем платье, тона. Элегантные перчатки гармонировали по цвету с лентой. Небольшая сумочка и стянутые ремешками туфельки дополняли ее изысканный туалет. Она выглядела прелестно, несмотря на бледность, покрывавшую ее лицо. Но чувствовала она себя ужасно.

Дорога была узкой и изрытой колеями, без привычных тротуаров. Она шла не спеша, впитывая в себя покой и красоту окружавшей ее сельской местности, и стараясь унять неспокойное сердце, громкие удары которого болью отдавались в груди.

Дорога свернула в сторону от железнодорожного пути и, миновав пару фермерских коттеджей, углубилась в лес, теперь уже более похожая на тропу. Кроны деревьев смыкались над головой Рейчел, образуя густой зеленый шатер, сквозь который едва пробивались солнечные лучи. Откуда-го доносился шум воды. В том месте, где дорога вновь выходила на залитое солнцем пространство, она пересекала небольшую речушку, неподалеку от которой, чуть ниже дороги, расположился аккуратный домик. Он был окружен садом в ярком осеннем убранстве, и в нем царил безукоризненный порядок. Входная дверь дома была открыта навстречу солнечному свету и теплу. Возле цветочной клумбы, и без того уже безупречной, возилась женщина в поисках сорняков; она была в переднике и старомодной дамской шляпе, защищавшей от солнца ее голову и шею. Она была среднего роста, тощая, с густо усеянным веснушками лицом. У нее были рыжеватые волосы. Такого же цвета ресницы бахромой окружали глаза. Она разогнула спину, смахивая пыль с рук. Неглубокая морщина пролегла на ее лбу.

— Да?

— Мисс Хартфорд, не так ли? — вежливо обратилась к ней Рейчел.

Морщина на лбу как будто стала глубже.

— Так оно и есть. — Ее слова прозвучали вопросительно.

Рейчел протянула руку, не снимая перчатку.

— Рейчел. Рейчел Пэттен. Мы не встречались с вами с тех пор, как я была девочкой.

Что-то мелькнуло на лице женщины. Потрясение? Неприязнь? Отвращение? Рейчел не могла подобрать подходящего слова. Она решила не терзать душу, подыскивая должное определение.

— Мама дома?

— Да, дома. — Слова прозвучали довольно грубо. Женщина фактически загородила дорогу к входной двери и стояла не двигаясь.

— Мне бы хотелось увидеть се. — Рейчел по-прежнему старалась оставаться в пределах учтивости, но в ее голосе зазвучала твердость.

— Она вас не ждет. — Это было сказано резким обвиняющим тоном.

— Я знаю. Но у вас нет телефона…

— Вы не писали.

— У меня не было времени писать. — Голос Рейчел выдавал нетерпение, которое она не сочла нужным скрывать.

— Гвен?.. — послышалось изнутри дома. — Гвен, кто это? С кем ты разговариваешь? — В открытой двери возникла фигура, рукой прикрывающая глаза от солнца.

— Кто там?

Прежде чем повернуться, Гвендолин Хартфорд бросила на девушку взгляд, полный неприкрытой неприязни.

— Это Рейчел, миссис Пэттен. — Ее голос смягчился, а лицо сразу стало добрее. — Ваша дочь.

Несколько мгновений стояла тишина. Шарлотта Пэттен застыла точно изваяние, опершись одной рукой о дверной косяк, а другую положив на грудь. Она сохранила прежнюю стройность и миловидность, хотя мягкие пушистые волосы потеряли свой цвет, а бледная тонкая кожа собралась вокруг голубых глаз крошечными морщинками.

— Рейчел? — сказала она словно выдохнула, то ли потрясенная, то ли испуганная.

— Да, мама, это я. — Решительно обогнут женщину по имени Гвен, Рейчел подошла к матери и наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку. Шарлотта не сделала ни единого движения. Ни для того, чтобы ответить на приветствие дочери, ни для того, чтобы уклониться от ее поцелуя.

— Ну, что же… — Она сделала шаг назад. — Пожалуй, тебе лучше войти.

Внутри было темно и прохладно. В комнатах было прибрано с той же педантичной аккуратностью, что и в садике снаружи. Мебель натерта до зеркального блеска, шторы чистые и накрахмаленные, ни пылинки вокруг. Небольшой огонь в камине придавал интерьеру особый уют. Над каминной полкой висел портрет одетого в мундир мужчины с красивым улыбающимся лицом. Фотографии того же человека украшали фортепьяно и шкаф для посуды. На фотографии, что стояла на фортепьяно, он сидел на каталке в саду, а Шарлотта пристроилась у его ног на траве. Рейчел хорошо знала этого мужчину. Дядя Питер, брат ее отца. Человек, ради которого Шарлотта бросила мужа и дочь. Он умер много лет назад.

— Ну… — Шарлотта стояла спиной к окну, сжав перед собой руки. Голос звучал неестественно бодро; она даже не пыталась скрыть своей холодности. — Вот это сюрприз. Как ты поживаешь?

После секундного колебания Рейчел ответила, тоже стараясь соблюсти внешнюю видимость приличий:

— Я… хорошо, спасибо. А ты?

Если Шарлотта и заметила некоторую нерешительность дочери, то никак не показала этого.

— Великолепно. Просто великолепно. На прошлой неделе я немного простудилась, но моя дорогая Гвен ухаживала за мной, как только могла. Она просто сокровище. — Шарлотта подошла к небольшому фортепьяно и передвинула на другие места фотографию, пепельницу и вазу для цветов, что стояли на нем. Затем повернулась и замерла в ожидании.

Рейчел прикусила губу.

— Мама…

— Хотите чаю? — Гвен Хартфорд появилась в дверях. Она уже сняла свою шляпу. Ее рыжеватые волосы, уложенные волнами, выглядели как-то неестественно, словно парик.

— Да, пожалуйста, Гвен, дорогая. И торт. Ореховый торт, который ты испекла вчера. Это было бы замечательно.

Рейчел подождала, пока за женщиной закроется дверь.

— Мама… — снова начала она, и снова замолчала.

Шарлотта подняла брови, всем своим видом показывая, что терпеливо ждет продолжения разговора. Поскольку Рейчел молчала, она спокойно произнесла:

— Ну? Я не думаю, что ты проделала этот путь только для того, чтобы спросить о моем здоровье и выпить чаю с тортом.

Рейчел отвернулась от нее и долго стояла, стягивая перчатки палец за пальцем, затем бросила их вместе с сумочкой на стоящий рядом столик.

— У меня неприятности.

Наступило тягостное молчание.

— Почему ты приехала ко мне?

— Мне нужны деньги. — Рейчел повернулась к ней, в голосе прозвучала настоятельная просьба. — Пожалуйста, мама. Сто двадцать фунтов. И как можно быстрее.

Лицо матери оставалось совершенно непроницаемым.

— Ты думаешь, что говоришь?

Рейчел задержала на ней холодный взгляд голубых глаз, потом опустила голову.

— Какая глупость! Ужасная глупость! — Слова прозвучали весьма неприветливо.

Рейчел вскипела от бешенства, но стиснула зубы и промолчала, сдерживая свои чувства.

Шарлотта вновь повернулась к фортепьяно и поправила цветы в вазе.

— А твой… отец? — спросила она, слегка запнувшись.

— Он ничего не знает, — резко ответила Рейчел. — И не должен знать! Ты не скажешь ему?

В ответ прозвучал короткий и безжалостный смешок.

— Разве я когда-нибудь говорила что-либо твоему отцу? Разве он когда-нибудь слушал меня, даже если я и говорила? Нет, Рейчел, не скажу. — Она бросила на дочь через плечо косой взгляд. — И все-таки я не понимаю, почему ты пришла ко мне.

Рейчел сердито вскинула руки.

— Да потому что ты моя мать, ради всего святого! Потому что однажды ты хотела сделать то, что я хочу сделать сейчас! Потому что ты в долгу передо мной! Ты наверняка знаешь — должна знать, — что я сейчас чувствую!

Медленно повернувшись, Шарлотта посмотрела на дочь с нескрываемой неприязнью.

— Это две разные вещи, Рейчел, сухо сказала она. — Смею предположить, тебя ведь… — она собралась с духом и отчетливо произнесла, — …не изнасиловали?

— Нет. Разумеется, нет!

Мать слегка пожала плечами. Рейчел вся дрожала от гнева и унижения.

— Я не буду умолять тебя, мама.

— В этом нет никакого смысла. Я не дам тебе денег в любом случае. Ах, Гвен, благодарю. Поставь на стол, пожалуйста.