Разум за Бога: Почему среди умных так много верующих - Тимоти Келлер

Невозможно избежать чувства неуверенности, сторонясь Бога. Даже если мы уверяем: «Я не стану строитьсвоесчастье или значимость ни на чем и ни на ком», – на самом деле мы уже строим его на личной свободе и независимости. И если она окажется под угрозой, мы опять останемся без своего «Я».

Идентичность, в основе которой нет Бога, неизбежно приводит к опасным формам зависимости. Когда мы придаем благам абсолютный характер, мы приобретаем духовную зависимость. Когда мы черпаем смысл жизни в нашей семье, работе, каких-либо достижениях, не относящихся к Богу, они порабощают нас. Мы вынуждены иметь их. Блаженный Августин говорил, что наши привязанности расположены не в том порядке. Известно его высказывание, обращенное к Богу: «Не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе». Когда мы пытаемся обрести окончательный покой в чем-нибудь другом, наши сердца приходят в расстройство. Блага, которые порабощают нас, – действительно блага, которые заслуживают, чтобы их любили. Но когда сердечные привязанности становятся чрезмерными, наша жизнь входит в такую колею, что почти перестает отличаться от жизни при наркотической зависимости. Как и при любой зависимости, мы отрицаем степень, в которой нами управляют «заменители божества». Чрезмерная любовь создает беспорядочное, неуправляемое страдание при разладе, связанном с предметом наших самых заветных мечтаний и надежд.

Еще будучи пастором на своем первом месте службы, в церкви Хоупвелла, Виргиния, я беседовал с двумя прихожанками. Обе были замужем, у обеих мужья оказались плохими отцами, у обеих сыновья-подростки доставляли все больше неприятностей в школе и были не в ладах с законом. Обе женщины сердились на своих мужей. Я давал им советы и беседовал, в числе прочего, о проблемах неразрешенной горечи, а также о том, как важно прощать. Обе женщины, согласившись, стали стремиться к прощению. Но достичь его удалось только женщине, у которой муж заслуживал большего осуждения, а сама она была менее религиозна. Другой обрести прощение так и не удалось. Эта загадка не давала мне покоя несколько месяцев, пока однажды у этой женщины не вырвались слова: «Если мой сын покатится по скользкой дорожке, вся моя жизнь пойдет прахом!» В своей жизни на первое место она поставила счастье и успех сына. Потому и не смогла простить10.

Строя свою жизнь на чем-либо, помимо Бога, мы страдаем не только в том случае, если наши заветные желания не сбываются, но и в том, если они исполняются

В книге «Всюду Пасха. Мемуары» Дарси Стайнке вспоминает, как она, дочь лютеранского священника, отошла от христианской веры. Переселившись в Нью-Йорк, она увлеклась посещением клубов, у нее появилась сексуальная одержимость. Она написала несколько романов. Тем не менее ее не покидало беспокойство и чувство неудовлетворенности. В середине книги она цитирует Симону Вейль, подводя итог главной проблеме своей жизни. «Выбирать можно лишь между Богом и идолопоклонством, – писала Вейль. – Тот, кто отвергает Бога… поклоняется чему-либо в мире, уверенный, что не усматривает в предмете поклонения ничего особенного, но на самом деле наделяет его свойством божественности»11. Жизнь, в центре которой не стоит Бог, ведет к пустоте. Строя свою жизнь на чем-либо, помимо Бога, мы страдаем не только в том случае, если наши заветные желания не сбываются, но и в том, если они исполняются. Мало кому из нас удается осуществить свои самые смелые мечты, следовательно, легко жить с иллюзией, что будь вы преуспевающим, богатым, популярным или красивым, о чем всегда мечтали, вы были бы спокойны и счастливы. Но не все так просто. В своей рубрике вVillage VoiceСинтия Хаймел вспоминает, какими были ее нью-йоркские знакомые еще до того, как стали знаменитыми кинозвездами. Одна стояла за прилавком с косметикой вMag’s,другой продавал билеты в кинотеатре, и так далее. Когда к ним пришел успех, все они стали более раздражительными, одержимыми, несчастными и неуравновешенными, чем в те времена, когда изо всех сил пробивались наверх. Почему? Хаймел пишет:

Та колоссальная цель, к которой они стремились, та слава, которая должна была изменить все к лучшему, сделать жизнь приемлемой, наполнить ее счастьем от слова «сейчас», была достигнута, а на следующий день они проснулись и обнаружили, что остались прежними. От такого крушения иллюзий они стали унылыми и невыносимыми12.

Социальные последствия греха

Грех не только влияет на нас изнутри, но и производит разрушительное воздействие на общественный строй. После Второй мировой войны английская писательница Дороти Сэйерс видела, как многих представителей британской интеллектуальной элиты приводит в отчаяние путь, избранный обществом. В своем эссе «Credo или хаос?», написанном в 1947 году, она высказала предположение, что их безнадежность вызвана главным образом потерей веры в христианское учение о «первородном» грехе, или присущей человечеству гордыне и эгоистичности. Она писала, что все это особенно удивляло тех, «кто очень хорошо думал оHomo sapiens,этом венце эволюции, и всерьез полагался на цивилизацию или просвещение». Видеть геноцид в тоталитарных государствах, а также алчность и себялюбие в капиталистическом обществе им «не только больно, им странно… Для них все это – полное отрицание всего, во что они верили. Самые прочные их убеждения рухнули, обвалились, из привычного мира выпало дно». В отличие от них, христиане привыкли к мысли о том, «что в самой сердцевине человека что-то сдвинуто, смещено»[8]. Она заключает:

Христианская догма о двойственности человека говорит, что и мы, и наши дела неслаженны и незавершенны, однако действительно связаны с вечным совершенством, которое – и в нас, и над нами. Если это принять, нынешние дела покажутся менее бессмысленными И не такими уж безнадежными13.

В «Природе истинной добродетели», одном из самых глубоких трактатов по социальной этике из всех ныне существующих, Джонатан Эдвардс объясняет, каким образом грех разрушает общественный строй. Он утверждает, что человеческое общество сильно раздроблено, когда наша величайшая любовь обращена не к Богу. Если высшая цель нашей жизни – благо собственной семьи, тогда, по мнению Эдвардса, мы склонны в меньшей степени думать о чужих семьях. Если наша заветная цель – благо своей страны, племени или расы, то мы склонны к расизму или национализму. Если мы стремимся к счастью только для себя, тогда мы ставим свои экономические и силовые интересы превыше чужих. Эдвардс заключает, что лишь в том случае, если Бог – нашеsummum Ьопит,наша конечная цель и средоточие жизни, мы расположены сердцем не только к своим близким, людям своей расы или класса, но и к миру в целом14.

Лишь в том случае, если Бог – наша конечная цель и средоточие жизни, мы расположены сердцем не только к своим близким, людям своей расы или класса, но и к миру в целом

Каким образом это разрушение социальных взаимоотношений вытекает из внутреннего влияния греха? Если сама наша идентичность, наше чувство собственной значимости обусловлены нашим политическим положением, тогда суть на самом деле не в политике, а внас.Отстаивая свои позиции, мы в действительности обретаем свое «Я», свою значимость. Это означает, что мыдолжныпрезирать противника и демонизировать его. Если наша идентичность опирается на нашу этническую или социально-экономическую принадлежность, тогда мыдолжнычувствовать свое превосходство по отношению к представителям других классов и рас.

Если мы несказанно гордимся широтой своих взглядов и терпимостью, мы не можем не испытывать возмущения по отношению к людям, которых считаем ограниченными фанатиками. Высоконравственный человек неизбежно будет ощущать свое превосходство над людьми, которых считает безнравственными. И так далее.

Разрешить это противоречие невозможно. Чем сильнее мы любим и чем больше отождествляем себя со своими родными, классом, расой, религией, тем труднее нам не чувствовать свое превосходство или даже враждебность по отношению к другим религиям, расам и т. п. Значит, к расизму, классовой вражде и сексизму невежество и необразованность отношения не имеют. Фуко и другие наши современники доказали, что обрести самоидентификацию, которая не вызывала бы нетерпимости, гораздо труднее, чем нам кажется. Истинная культурная война ведется в наших сердцах, пораженных хаосом, сокрушенных неупорядоченным стремлением к тому, что подчиняет нас себе, заставляет чувствовать свое превосходство и пренебрегать всеми, кто не обладает такими же качествами, и не приносит удовлетворения даже в том случае, если они у нас есть.

Космические последствия греха

В Библии говорится о последствиях греха гораздо подробнее (и загадочнее), чем мы указывали до сих пор. В первых двух главах Книги Бытия показано, как Бог словом создает мир и почти в буквальном смысле занимается грязной работой. «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни» (Быт 2:7). Невозможно представить себе более яркий контраст с другими древними описаниями сотворения.