«Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой» - Петр Ингвин

Варвара выбрала Елистрата. Войник покорно отвернулся к стене, пальцы приподняли юбку. Он нагнулся. Плюнув в ладонь, Аглая так залимонила войнику по заду, что звон пошел. Савва жадно наблюдал, радуясь, что досталось не ему. Варвара довольно смеялась. Привыкла к заскокам подружки.

Н-да уж. Фантазия у местных бедна, как только что купленный компьютер. Вот бы ей самой так припечатать. Глядишь, воображение и проснулось бы. Говорят, ремень хорошо помогает.

— Этому, — начала ночная хозяйка школы, вновь отвернувшись, — пронести меня на загривке через поле и обратно.

В момент оглашения рука Варвары дернулась, перепрыгивая с изначальной себя на стоявшего рядом Савву. Тот промолчал. Смолчал и я. Варвару жалко, еще сломается под такой лошадью. И всех жалко: Аглая, жаждавшая игр с кавалерами, окрысится и снова придумает гадость.

Савва перелез наружу и присел, упершись спиной под окном. Стриженый затылок склонился: карета подана. Аглая с удовольствием оседлала подставленную шею.

Стража снова не обратила внимания на гуляния ночной королевы.

Когда «лошадка» с наездницей вернулись, настроение Аглаи парило в небесах. И фантазия проснулась. Да еще как.

— Этому, — задала она новую задачку, — зайти в комнату папринция и помахать нам из окна!

Палец указывал на меня.

Ну и пойду, решил я. Спит — выполню задание. Не спит — расскажу про летающий в темноте нож.

Провожали меня как героя. В последний путь.

— Где? — глухо спросил я, как можно тише ступая по коридору.

— Вот.

Нужная дверь оказалась через три других. Выдохнув, я нащупал ручку и потянул на себя.

Папринций спал. Кровать у него вполне земная, если вспомнить мою Землю. Деревянная, высокая, с мягким матрасом. В остальном просто красивая комната местного жителя. Ни телевизоров, ни даже видеопроигрывателей.

В окне, боясь подойти, сигналили мне выбравшиеся на улицу игроки. Вдруг стало не до них. Кое-что привлекло мой взгляд. Очень важное кое-что. На тумбочке рядом с кроватью лежало развернутым нечто рассматриваемое папринцием перед сном.

А именно: схема воздушного шара.

Глава 13

Помахав веселой компании во исполнение задания, я вышел. Неслышно затворив за собой, направил стопы в другую сторону — в свои пенаты. Игруны пусть развлекаются без меня. Учитывая предостережение дяди Люсика, мне вообще нужно держаться от них подальше. Надо бы еще прояснить, почему.

Родная дверь вновь отнеслась с пониманием, совершив подвиг — приоткрывшись бесшумно. На счастье, Зарина уже спала. Видно, ждала до последнего. Не сдаваясь, спящая девушка оставила руку на моем придвинутом лежаке. Заботливая, однако.

Ладошка соседки была возвращена на законную половину. Тревожно замер: проснется? Маленькие губки сладко плямкнули, сонный пальчик почесал нос. Реснички дрогнули, но не открылись. Пронесло.

Красивых снов, как здесь говорят. Кстати, хорошо говорят. Лайк.

Мой зад желанно плюхнулся вниз. Зная, что никто не видит, раздевался я с удовольствием. Широкими махами. Штаны скидывал, как недавно Зарина: упав на спину поперек лежака, одним движением вверх. Затем смачно потянулся с приятным хрустом и обернулся.

На меня смотрели два грустных глаза человека, обманутого в лучших чувствах. Приступ страха мгновенно прошел — она ничего не заметила. Даже не смотрела. Зарина смотрела в глаза — глаза предавшего друга. Как расценивать иначе? Лежаки сдвинули, все дела сделали, болтай — не хочу. А я, мерзавец, ушел играть с другими. Одно слово, предатель.

Детский сад. Еще прощения просить придется. Нетушки. Плотно завернувшись, я улегся на спину и устремил взгляд в потолок. Балки и бревенчатый настил выглядели надежно. Можно спать спокойно. Если дадут. Но не дадут.

— У Карины есть на примете мальчик… — заговорила Зарина.

Начинается. Я прикрыл глаза. Не помогло.

— Говорит, хороший. Правильный. Если сложится, станет ее первым мужем.

— Сколько можно всего? — не выдержав, полюбопытствовал я.

— Мужей? — удивилась Зарина и наивно улыбнулась. — Конечно, три. Куда ж больше-то?

Логично.

— А жен? — потянул я скользкую тему вдаль, чтоб не вдаваться в подробности.

— Смеешься?! Как это жен может быть несколько. Зачем?

А действительно. В старой песенке про султана все жены занимались исключительно бытом: первая гладила халат, вторая шила, третья штопала носки. Султану оставалось только переживать по поводу такого же количества тещ. Но если быт переложить на слуг или автоматику… действительно, зачем? Исключительно из чувства жадности и непоколебимой непокобелимости?

— Во сколько… зим у вас женятся? — спросил я.

— Теперь с семнадцати.

— Теперь?

Зарина кивнула:

— В далекие времена совершеннозимием считалось восемнадцать, но создавать семью нужно заранее, иначе не выживешь. Вот и создаем.

Сурово у них тут.

Чувствовалось, она очень хочет спросить, где я был, но не решается. Пока не решается.

Пока не решилась, я, вспомнив, где был, сам задался вопросом:

— Войники, кто они? Как ими становятся? Или это сословие — как крепостные или, там, благородные…

Зарина прыснула в кулак.

— Ну, ты сравнила, — задохнулась она от веселья. — Войники потому и войники, что не крепостные и не благородные. Но крепостной может выбиться в войники, это да.

— А если не философствовать? — умоляюще попросил я. — Объясни всю систему, снизу доверху, и перестану мучить безразмерной ангельской глупостью.

Надеюсь, поймет, что бредовую тупизну вопросов вызывает именно невнятность предшествующих ответов.

Зарина смилостивилась:

— Начнем с крепостных. Они прикреплены к земле, где работают.

Я слушал внимательно. Пусть вещает банальности, лишь бы нарисовала всю картину. Мне этого не хватает. Даже если художник из нее хреновый, пусть рисует как может. Малевич с моей точки зрения тоже не художник, но гений — однозначно. Вдруг и Зарина озарит искоркой гениальности? Потому — ждем-с. Все, что угодно, от эпохального шедевра до детской каляки-маляки, лишь бы по делу.

— Дальше, или про всех подробно?

— Очень подробно! Со всеми финтифлюшками и завитушечками!

— Хорошо. — Сделав глубокий вдох, она приготовилась к долгому рассказу. — Крепостные не могут уходить из деревни далеко. Вообще никуда не могут ходить без законной причины. И если их меньше трех — тоже. И не хотят. Зачем? Ну, если только любовь с крепостным другой деревни… Тогда бывают побеги.

Перед глазами встали Ива и Хлыст — наглядный пример.