Иллюзия бога - Алина Штейн

Гестия, когда все собрались в комнате. Бледные, настороженные, почти протрезвевшие. Двенадцать исподтишка разглядывали друг друга с подозрением, избегая смотреть в глаза. Ни следа лоска и веселья. Холодный, болезненный страх сковал каждого.

Гермес успокаивающе поднял руки:

– Без паники. Почему ты говоришь так, будто это мы ее убили?

– Потому что, мать твою, это выглядит так, будто мы ее убили! – взорвался Арес. Его щеки горели ярким румянцем.

– Вспомните, она говорила о таблетках, которые перестала принимать. Депрессия могла обостриться. Это действительно похоже на самоубийство. Лично я не вижу причин для паники.

– Она была пьяна. – Аполлона, судя по выражению лица, мутило то ли от шока, то ли от похмелья. – Могла напиться до беспамятства, упасть и раскроить себе череп о ступени.

– Взгляните на эту чертову лестницу. – Афина вышла в центр и смерила их безжалостным взглядом. – Вы можете себе представить, что кто-то выберет такую высоту для самоубийства? Или что кто-то может случайно с нее упасть и разбиться насмерть? А эта рана на голове? По-вашему, она могла упасть с такой силой? Выглядит так, будто ее швырнули со всей дури на ступеньки. Или, что более вероятно, рана была нанесена до падения. Или это убийство, или я не самый умный человек в этой комнате. А все мы знаем, что последнее утверждение ложно.

– Зачем нам убивать ее? – Гера округлила красные опухшие глаза.

– Дорогая, прости мне эти слова, но твой парень чуть ли не трахнул ее посреди танцпола.

– Не знаю, на что ты намекаешь, и знать не хочу, мне это омерзительно! Я не выходила из «Оракула». Это все могут подтвердить.

Это было правдой.

Ари оглядела их, снова вспоминая тех, кого не было в «Оракуле» вместе со всеми, когда произошла трагедия. Гермес, Афродита, Арес, Аполлон, Артемида, Посейдон… Она поняла, что у нее дрожат пальцы. Нет, нет, лучше не думать об этом. Не думать, что кто-то из этого списка – убийца.

– Дамы и господа. – Зевс поднялся с подоконника. Пот блестел на его висках. Небо за спиной светлело, до рассвета оставались считаные минуты. – Мы не убивали ее. Никто из нас. Но нужно понимать: полицейские захотят обсудить это с нами. Вы знаете нашу полицию, знаете, что им самим неохота в это лезть. Но поймите, пожалуйста: сейчас мы все – подозреваемые! Тут что, есть хоть один человек, которому нужны проблемы с законом?

Мучительное молчание. Только треск огня, разведенного Гестией в камине.

– Так я и думал. Мы уже не можем помочь Семеле. Но мы можем помочь друг другу. Что мы им скажем?

– Что она покончила с собой, – откликнулся Гермес, натягивая капюшон плаща.

– Покончила с собой, – глухо повторил Зевс, на секунду, казалось, потеряв самообладание, и его лицо снова исказила печаль.

– У нее было явно нестабильное настроение. Все слышали, она говорила про антидепрессанты. Да, вот что мы скажем.

Зевс вышел из гостиной, пообещав позвонить в полицию. Все разбредались по разным углам дома Двенадцати, чтобы переварить ужас этой ночи. Ари подошла к неподвижно сидящему Дионису. Он глядел, как пламя в камине расправляется с поленьями. Отсветы огня превращали его лицо в маску, сотканную из света и теней. Ей хотелось провести пальцами по его щеке, стирая с нее слезу. «Я люблю тебя», – внезапно подумала она. Будто вспышка молнии, на секунду озарившая непроглядную ночную тьму. Раньше эта простая мысль не приходила ей в голову. Им просто было кайфово и уютно вместе, и этого всегда было достаточно. А той ночью она почувствовала, что должна облечь свои чувства в слова. Но она промолчала. Просто прижимала его голову к груди, гладила взъерошенные волосы и бормотала успокаивающую чушь, что-то вроде «тише, тише».

– Это было ожидаемо, – сказал он хриплым голосом.

– Что именно?

– Трагедия. Они всегда неизбежны. Особенно когда слишком много времени проводишь с людьми, они так и норовят поднасрать друг другу. Но я все равно люблю людей. Правда люблю. И плевать, что они вспоминают обо мне все реже и реже. Зато они красивые. Видят жизнь во всей полноте. Как бы они ни страдали, они всегда найдут причину, чтобы извлечь лучшее из этого несовершенного мира. И да, в финале они обязательно падут жертвой вещей, несоизмеримо больших, чем они.

Ари не знала, что ответить, и просто поцеловала его в лоб.

– Это отстой, что все просто… двигаются дальше и забывают. Они ждут, что и я все забуду. Но я не могу. Не могу этого забыть. Не уходи, – вдруг попросил он. – Что мне сказать, чтобы заставить тебя остаться?

– Я здесь, – быстро откликнулась Ари. Она услышала голос Зевса из коридора: «Алло? Да. Произошел несчастный случай».

– Иногда я чувствую себя таким уставшим. Это глупо? Я ведь не могу устать? Я ведь даже не человек, как я могу устать?

Его глаза казались такими старыми. Он будто видел границы этого мира и все, что оказалось за ними. Все.

«Он пьян», – решила Ари.

– Уверен, что не хочешь побыть один? Если нет, можем посидеть здесь до рассвета.

Он словно хотел сказать ей что-то важное, даже нагнулся ближе, и глаза его прояснились, но в последнюю минуту передумал.

– Да, – ответил он и поцеловал кончики ее пальцев. – Оставайся, дарлинг.

Часть 19. О долгах и деканах

== Весна ==

Просимн ненавидел каждое утро, проводимое на работе, но сегодняшнее – особенно сильно. На нервы действовало все. Даже жужжание мухи, бьющейся о стекло. Даже болтовня студентов под дверью.

– Я всю ночь думала об этой проклятой вечеринке. – Взволнованный голос стал громче. – Вспомнила буквально каждую деталь…

Просимн закинул ноги на липкую поверхность рабочего стола, ненавидя каждый его дюйм, и считал секунды, не сводя глаз со стрелки часов. По первому зову бежать к этим избалованным засранцам подтирать сопли – это было выше его сил. Когда они поймут, что находятся далеко не на первом месте в списке его приоритетов? Еще только утро, а студенты уже оккупировали участок! Наверное, опять какому-то нытику-первокурснику заехали по морде, и бедолага решил, что написать заявление в полицию – это выход. Что ж, если тебе нужно, чтобы над тобой потешалось все отделение, может, это и правда выход, но кофе-то людям можно дать допить?

«Молодежь в их возрасте склонна драматизировать мелочи и игнорировать поистине устрашающие события», – какое-то подобное пафосное дерьмо сейчас бы изрек декан, окажись он здесь, но откуда ему здесь взяться, ведь его величество слишком хорош для этой халупы со сломанным кондиционером. На его памяти декан появился здесь лишь