Сыны Тьмы - Гурав Моханти

В его медовых глазах тонули золотые искры. За все годы путешествий она никогда раньше не встречала золотоглазого человека, теперь же на нее смотрели два огненных шара. Она откинула с его лица темно-каштановые, густые, мягкие волосы и крепко поцеловала мужчину. Ее пальцы скользнули по его скулам и широким губам. Он был восхитителен.

Девушка только собиралась поцеловать его снова, как он яростно оттолкнул ее и сплюнул едкую желчь в ведро, стоявшее рядом с кроватью.

– Ну, – сказала Мати, – я весьма польщена.

– Прости, Кала, – все еще склонившийся над ведром, тяжело дышащий мужчина пробормотал имя, которым она назвалась во время этого путешествия.

Кишки он уже опорожнил, и все, что мог сейчас делать, это лишь издавать рвотные, совершенно неэротичные звуки. Мати пришлось неохотно признать, что даже тошнило его весьма элегантно.

Страдалец выдавил кривую улыбку:

– Как ты можешь видеть, я полностью наслаждаюсь своим первым пребыванием на корабле.

– Могу я что-нибудь сделать, чтобы вам стало лучше, господин?

– Просто верни меня на землю, – простонал он, переворачиваясь на спину. – Куда-нибудь, где мир не колышется вверх-вниз, не раскачивается и не трясется.

Мати рассмеялась. Чувствовать морскую болезнь на корабле, стоящем в полный штиль, – для этого нужен особый склад желудка.

– Вы жалкие сухопутные жители, – вздохнула она, печально покачав головой. – Ты зеленее мокроты, Ягненочек.

– Весьма лестно… – с трудом выдавил он – и уже в следующий миг вновь поспешно вернулся к своему ведру.

Когда он снова повернулся к девушке с таким кряхтением, словно до этого часами работал на ферме, она заметила, что он немного похудел с тех пор, как она увидела его в Тамралипте. Сильные ветры близ Ганджама и неспокойное Калинганское море не пошли ему на пользу. Тем не менее на совершенство мускулистых рук, твердые линии живота, лицо с высокими скулами это мало повлияло. От него все еще пахло специями и дождем. В груди у девушки поднялась жалость, смешанная с похотью, и она заползла обратно на кровать, жадно протягивая руки к его груди.

– Даже сейчас?! – изумленно вытаращив глаза, но при этом нетерпеливо вытирая рот тряпкой, спросил ее Ягненок. Его голос был теплым, как мед, стекающий с сот.

Она невинно захлопала глазами:

– Я же не собираюсь целовать тебя в губы!

II

После они, измученные, свалившись с кровати, долго лежали на полу. Она вернулась к недавно приобретенной привычке считать его шрамы. В этом она находила странное удовольствие, но, честно говоря, большее удовольствие она получала после, когда они лежали рядом и он рассказывал ей истории о великих вершинах, на которые он поднимался, и в ее воображении всплывали Речные земли, дерево за деревом.

Она была калинганкой, той, кого родила Богиня Океана. Старики рассказывали, что первые калинганцы явились из Великого Моря, верхом на китах и акулах. Их называли Солеными Людьми. Они пришли на землю к Зеленым Людям, которые приняли их за богов и в качестве жертвоприношения отдали им своих дочерей. В ответ Соленые Люди осыпали местных жителей богатствами моря и рассказали о многих способах обмануть Бога Бурь. Но Зеленым Людям этого не хватило. Они заманили Соленых Людей в ловушку на суше, убили их китов и пытками заставили их раскрыть секреты покорения Богини Океана, а затем насильно женились на дочерях Соленых Людей, и от этого насильственного союза возникли калинганцы. Не самая благочестивая история.

Рядом со своим Ягненком Мати чувствовала себя Соленой Женщиной, тайно вышедшей на сушу, чтобы спариться с Зеленым Человеком. Она научила его волшебным приемам в постели, Двум Искусствам Вздоха и секретным способам бороться с морской лихорадкой. В свою очередь он рассказал ей о роскоши льда. Он описал ей луга и ледники. Этот мир был далек от ее мира. Ягненок соткал перед ее глазами жизнь, описал свою жизнь решта на кастовом севере, и она с восхищением слушала его.

В Калинге кастовость была редкостью, большинство ее жителей не знали, к какой касте кто принадлежит. Намины были изгнаны много лет назад, когда они пытались проповедовать против Морских Богов. С их уходом некому стало вытатуировать кастовую метку у ребенка. В Чилике ты был либо свободным человеком, либо рабом, пиратом либо торговцем.

– С тобой я более откровенен, чем обычно, – сказал он, удивляясь сам себе.

– Жаль, что у нас так мало времени. Я бы просто освежевала твою душу.

Он называл себя Арадх. В корабельном журнале он был записан как низкорожденный анганский оруженосец, направлявшийся в Чилику, чтобы продать лошадей от имени своего хозяина.

Она знала, что это ложь. Люди чести стали жалкими лжецами. На его плече были глубокие следы от лука, которые указывали на то, что он лучник, а не оруженосец.

А вот то, что он низкорожденный, было довольно правдиво. На левой стороне шеи у него были выжжены две слезы – знак решта. Но она позволила ему не говорить правду. Она и сама не была образцом честности.

Она рванула на нем льняную рубашку, та разошлась до пояса, и блеск золота ослепил ее, как солнечные лучи.

– После того как мы с тобой столько раз развлекались, я должна была уже к этому привыкнуть…

Сколько ж оно на рынке стоит? Она окинула взором его доспехи, которые он носил под рубашкой, и в ее глазах сверкнула жадность. Нагрудник, того же цвета, что и серьги у него в ушах, был очень тонким, и казалось, что он сияет внутренним блеском, будто Боги сами отполировали золото и приложили его к груди мужчины. Она облизнула губы. Хотя бы сейчас перестань думать, как долбаный пират. Она часто проводила руками по его груди, пытаясь найти заклепки, удерживающие странную броню, плотно прикрепленную к его торсу, но он всегда перехватывал ее руку. Она никогда не придавала этому большого значения. Вероятно, он волнуется, что она может попытаться украсть доспех. И совершенно правильно. Или, может, у него вся грудь была волосатой. Или, возможно, у него был третий сосок. Среди ее мужчин встречались те, у кого был третий сосок.

– Никто не пытался украсть у тебя это золото? – спросила она его.

– Пытались, – ответил он тоном, которым заканчивал все разговоры об этом, но при этом спросил в ответ: – Тебя выдавали замуж?

– Пытались, – ответила она, и на этом беседа окончательно закончилась.

Но вопрос вызвал воспоминания об обещаниях, которые она нарушила. Весь последний год Мати религиозно воздерживалась от искушений плоти. Но когда сама Богиня Океана устраивает заговор, человек мало что