Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера - Орсон Скотт Кард

– Я принял, – ответил Голос. – Я хотел бы услышать ваши вопросы, Эла.

– О’кей. Например, номер первый: у нас тут, внутри ограды, проживает стадо кабр. Кабра не может перепрыгнуть ограду, даже близко подойти к ней не в состоянии. Я своими руками ощупала каждое животное в стаде, и знаете, что обнаружила? Среди них нет ни одного самца. Только самки.

– Невезение, – заметил Голос. – Хотя даже по статистике хоть один-то должен был приблудиться.

– Да не в этом дело, – улыбнулась Эла. – Я вообще не уверена, есть ли у кабр самцы. За последние пять лет каждая взрослая кабра рожала минимум один раз, ни разу не совокупляясь. Не было возможности.

– Клоны?

– Потомство не является генетическим аналогом матери. Уж этот-то анализ без труда можно провести в лаборатории, когда мама отвернется. Какой-то генообмен есть.

– Хм… Гермафродиты?

– Не-а. Чистой воды самочки. Никаких мужских половых органов. Интересно, тянет ли это на важный вопрос? Каким-то образом однополые кабры умудряются перетасовывать гены.

– С точки зрения теологии…

– Не надо смеяться.

– Над чем? Над наукой или над теологией?

– Ни над тем ни над другим. Хотите еще порцию вопросов?

– Хочу.

– Ну, как вам понравится такое: трава, на которой вы сейчас валяетесь, называется грама. Все водяные змеи откладывают яйца здесь. Вылупляются такие маленькие червяки, вы их даже не разглядите. Они едят траву и друг друга, а еще сбрасывают кожу с каждым циклом роста. А потом, когда трава покрывается толстым слоем их мертвой кожи, все змеи сползают в реку и больше не возвращаются назад.

Он все-таки не был ксенобиологом и не сразу понял, что она имеет в виду.

– Водяные змеи откладывают здесь яйца. Нет, точнее – они вылупляются здесь. Никто не видел, как они возвращаются и откладывают яйца.

– Ну, значит, они откладывают их до того, как уходят.

– Прекрасно, замечательно, очевидно. Я даже наблюдала, как они спариваются. Дело опять-таки не в этом. Вопрос в другом: почему они водяные змеи?

До него все еще не доходило.

– Ну посмотрите, они полностью приспособлены к жизни под водой. Два органа дыхания: легкие и жабры. Пловцы замечательные. У них есть даже рудиментарные плавники, для лучшей рулежки. Эволюция подготовила их к жизни под водой. А зачем? На кой им черт жабры, плавники, обтекаемость, если они рождаются, спариваются и размножаются на суше? С точки зрения эволюции все, что случится с тобой после того, как ты размножился, совершенно несущественно. Разве что ты выкармливаешь своих детенышей, а водяные змеи этого не делают. Водный образ жизни никак не увеличивает их шансы дожить до периода размножения. Да они могут просто тонуть в этой воде, после того как отложат яйца.

– Да, – сказал Голос, – теперь я понял.

– И еще кое-что. В воде можно обнаружить маленькие, почти прозрачные яйца. В жизни не видела, как змеи их откладывают, но ни в реке, ни на берегу не водится других животных, способных это сделать, поэтому логично предположить, что яйца принадлежат водяным змеям. Только эти яйца – сантиметр в диаметре – совершенно стерильны. Питательные вещества на месте, все в порядке, а зародыша нет. Ничего. Ничегошеньки. У некоторых есть гаметы. Ну, это половинка генетической системы клетки, готовая соединиться. Но ни одной живой. И мы никогда не находили яиц водяных змей на суше. Вчера на берегу одна грама, густая и высокая, а завтра в траве кишмя кишат маленькие водяные змейки. Как по-вашему, заслуживает этот вопрос рассмотрения?

– М-да, спонтанное появление целого поколения.

– Именно. Ну вот, я хотела заняться поисками информации, чтобы можно было хоть что-то предположить, но мама не позволила мне. Да, я попросила ее о помощи, и она повесила мне на шею всю работу по тестированию амаранта, чтобы у меня не осталось времени болтаться по берегу реки. И еще один любопытный вопрос. Почему здесь так мало видов? На всех остальных планетах, даже таких пустынных, как ваш Трондхейм, водятся тысячи и тысячи видов живых существ, по крайней мере в воде. А здесь их, насколько мне известно, по пальцам пересчитать. Ксингадора – единственная птица на всей планете. Кроме сосунцов, мух здесь больше не водится. Кабры – травоядные, которые едят только капим. Кроме той же кабры да свинксов, крупных животных нет. Только один вид деревьев, только одна трава в прерии – капим этот. Конкурент у травки – тропесса, длинная лиана, она на сотни метров тянется по земле. В переплетении лиан вьют свои гнезда ксингадоры. Ну и все. Ксингадора ест мух-сосунцов, больше никого. Сосунцы едят прибрежную плесень да еще наши отбросы. Никто не ест ксингадору. И кабр этих здоровенных никто не ест.

– Бедно живете.

– Очень бедно. Но ведь такого быть не может. Десять тысяч экологических ниш – и все свободные. Нет объяснения, почему эволюция обошла стороной столь просторный мир.

– А если катастрофа?

– Именно.

– Что-то, уничтожившее все, кроме нескольких видов, умудрившихся адаптироваться.

– Да, – кивнула Эла. – Вы видите? И я нашла доказательства. У кабр в поведенческом наборе есть защитная реакция. Когда вы подходите к ним и они чуют ваш запах, они сбиваются в круг мордами внутрь, чтобы взрослые могли лягаться и защитить детенышей.

– Так поступают многие стадные животные.

– А от чего им защищаться? Свинксы – животные лесные, они никогда не выбираются охотиться в прерию. Кем бы ни был хищник, заставивший кабр выработать такой способ обороны, он исчез. И это произошло совсем недавно – сто тысяч, ну, может быть, миллион лет назад.

– Судя по нашим наблюдениям, крупные метеориты здесь не падали уже двадцать миллионов лет.

– Метеориты тут ни при чем. Такое бедствие сотрет с лица земли больших животных, деревья, но оставит всякую мелочь. Или уничтожит всю жизнь на суше, но пощадит моря. Но здесь-то все не так. И на земле, и в воде почти всех поубивало, а крупные животные сохранились. Нет, по-моему, это была какая-то болезнь. Эпидемия. Болезнь, которую не удерживают видовые рамки, которая может приспособиться к любой форме жизни. И есть только один случай, когда мы могли ее заметить…

– Заметили, когда сами заболели, – подхватил Голос. – Десколада.

– Понимаете, да? Все возвращается к десколаде. Мои дедушка и бабушка нашли способ не позволить ей и дальше убивать людей, но это было сложнейшее генетическое маневрирование. И кабры, и водяные змеи тоже отыскали какой-то способ борьбы. Сомневаюсь, что это пищевые добавки. Думаю, все это связано между собой. Причудливые аномалии в системе размножения, пустоты в экологической системе – все, все снова замыкается на возбудителе десколады, а мама не дает мне исследовать его. Не позволяет узнать, что он такое, как действует, как может быть связан с…

– Со свинксами.

– Да, конечно, но не только с ними, тут все животные…

Голос смотрел на нее с плохо скрываемым возбуждением, словно она объяснила ему что-то очень важное.

– В ту ночь, когда умер Пипо, она запечатала все файлы, связанные с ее текущей работой, все записи по десколаде. Что бы она там ни показала Пипо, это напрямую связано и с десколадой, и со свинксами.

– Поэтому она закрыла файлы?

– Да.

– Тогда я права, не так ли?

– Да, – сказал он. – Спасибо. Вы помогли мне больше, чем можете себе представить.

– Значит ли это, что вы скоро будете Говорить о смерти отца?

Голос внимательно поглядел на нее:

– Вы не хотите, чтобы я Говорил о нем. Вам нужна Речь о вашей матери.

– Она еще не умерла.

– Но вы знаете, я не могу Говорить о Маркано, не объяснив, почему он женился на Новинье. И почему они прожили вместе столько лет.

– Верно. Я хочу, чтобы вы раскрыли все секреты. Файлы не должны оставаться под замком. Пусть будет свет.

– Вы сами не знаете, о чем просите, – усмехнулся Голос. – Вы не представляете, сколько боли я причиню, если исполню вашу мечту.

– Посмотрите на мою семью, Голос, – ответила Эла. – Может правда принести больше страданий, чем эти треклятые секреты?

Он снова улыбнулся ей, но в его улыбке не было радости. Тепло, привязанность. Жалость.

– Вы правы. Совершенно правы. Но вам придется постоянно напоминать себе об этом, когда вы услышите всю историю.

– Я знаю все. Все, что надо знать.

– Так думает каждый. Это общее заблуждение.

– Когда состоится Речь?

– Как только я решу, что готов.

– Тогда почему не сейчас? Не сегодня? Чего вы ждете?

– Я не могу ничего сделать, пока не встречусь со свинксами.

– Вы разыгрываете меня? Никто, кроме зенадорес, не может встречаться со свинксами. Это Постановление Конгресса. Его невозможно обойти.

– Да, – кивнул Голос. – Именно поэтому мне будет трудно…

– Не трудно – невозможно…

– Допустим. – Он встал. Она тоже. – Эла, вы очень помогли мне. Вы дали мне куда больше, чем я рассчитывал. Совсем как Ольяду. Но ему не понравилось, что я сделал с подаренным им умением, и теперь он думает, что я предал его.