Настоящая черная ведьма - Елена Звёздная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В моем взгляде появилось удивление.
— К слову, завтрака от вас я не ждал, — заметил ловец.
— Долг чести, господин мэр. — Я улыбнулась.
— Вы и о подобном знаете, госпожа ведьма?
— Представьте себе, господин мэр. — Отчего-то улыбка становилась все шире и вообще безумно хотелось улыбаться.
— И в этих частях расчлененной девственницы, — господин Вегард демонстративно поднял повыше корзинку, — даже никаких зелий нет?
— В этих частях расчлененной говядины и не менее расчлененного хлеба нет ничего постороннего, — рассмеявшись, ответила я.
— Как? Вы забыли про овощи? — изумился мэр.
Забыла. Совершенно и напрочь.
— А я с собой взял, — гордо возвестил он.
— И в них нет ловушек и блокиратора магии? — в свою очередь съязвила я.
А он взял и задумался. Серьезно так задумался, основательно. И лицо стало очень сосредоточенным, словно ловец припоминал, сколько и чего позасовывал в свои овощи и…
— Есть будете сами, — мрачно решила черная ведьма.
Мэр расхохотался. Громко, но почему-то совершенно не обидно, и как-то неожиданно я улыбнулась тоже. А потом впереди показался олень. Мы оба остановились, не желая пугать животное, и лесной красавец, вскинув ветвистые рога, одарил нас внимательным взглядом, а затем так же величественно вошел в чащу.
— Красавец, — с долей восхищения произнес ловец.
Глянула на него. Почему-то подумалось, что мэр краше… даже не знаю почему.
— На чем вы приехали? — поинтересовалась я, вновь шагая по тропинке.
— Все на том же, — несколько нахмурился мэр. — Ваше зелье хоть чем-то смыть можно?
— Не-а, — настроение заметно поднялось. — Зато в следующий раз вы и про пиетет, и про уважение к черной магии помнить будете.
Господин мэр ничего не ответил, лишь бросил на меня откровенно насмешливый взгляд, а затем спросил:
— В плаще не жарко?
Скинула капюшон, подставляя лицо утреннему ветерку и поднимающемуся солнцу. Потрясающее утро. Удивительное, яркое, наполненное светом и искрящейся росой…
И тут почему-то вспомнилась угроза ополоумевшей магической рожи. Искоса взглянув на Вегарда, осторожно спросила:
— Господин мэр, а вас когда-либо пытались убить белые маги?
Взгляд ловца стал крайне заинтересованным.
— Будут пытаться? — вопросил он.
— Вероятно, — не стала лукавить я.
И мэр улыбнулся. Это была удивительная, широкая, чуть злорадная по отношению к белым магам улыбка, выражающая мысль «Пусть приходят». Странное дело — улыбка меня успокоила. Мэр вообще казался каким-то надежным, сильным и знающим, что делает, странный он для смертного.
— Господин мэр, а вы точно не маг? — спросила просто так, на всякий случай.
Улыбаться перестал. Глянул на меня очень холодно и не менее холодно ответил:
— Не маг.
— Жаль, — вполне искренне заметила я.
Лицо мэра окаменело, движения стали резче.
Какое-то время мы шли молча, затем ловец произнес:
— Меня всегда поражало то, насколько магически одаренные считают себя выше всех остальных.
— Не выше, — задумчиво ответила черная ведьма. — Мы, к примеру, обычно высоким ростом не отличаемся. А вот белые — да.
— Речь не о росте. — У господина Вегарда, кажется, стремительно портилось настроение. — Об отношении к смертным.
Пожав плечами, не стала отвечать. Да и смысл. Хотя:
— Но вы же смертные.
Мэр остановился.
Затем резко развернулся ко мне и выпалил:
— Знаете, госпожа ведьма, насколько позволяет судить мой опыт, убивать магов не сложнее, чем обычных смертных!
— Но если никого не убивать, то маги и ведьмы живут дольше, — парировала я, делая шаг.
И останавливаясь, потому что мэр за мной не пошел. Мэр остался стоять на месте, испепеляя меня взглядом породистых глаз. Взглядами он не ограничился и ввернул фразу, относящуюся к расхожему мнению:
— Среди черных ведьм самая высокая смертность.
— Это потому что мы экспериментировать любим, — честно ответила честная черная ведьма.
— Да, к экспериментам у вас взаимная любовь до гробовой доски.
Мне было совершенно не понятно, отчего он так злится.
— Жить вечно тоже скучно, — не обращая внимания на продолжающего стоять Вегарда, я неспешно направилась вперед по тропинке. — Ко всему прочему, как вы наверняка знаете, сила ведьм достигает пика к пятидесяти пяти годам, а затем начинает медленно угасать, что не слишком приятно, и потому…
— Сколько лет вашей матушке? — задал неожиданный вопрос ловец, настигая меня.
— Шестьдесят… — начала было я и осеклась.
За какой Тьмой я вообще должна отвечать на данный вопрос?!
— И как же вы отнеслись бы к ее смерти?
Остановившись, я посмотрела вдаль, там из-за куста осторожно выглянул заяц, затем вверх, туда, где сквозь ветви деревьев синело утреннее небо, после себе под ноги и нехотя призналась:
— Не хочу об этом думать.
И прежде чем мэр вставил бы еще хоть слово, добавила:
— К тому же у нее есть папа, он от экспериментов точно убережет. А вы меня начинаете бесить, господин мэр.
И с этими словами решительно направилась вперед.
Нет, правда бесит! И вопросы у него дурацкие! И…
— Госпожа Герминштейн, меня уже несколько дней мучает вопрос — у госпожи Мадины Моргенштейн имелась дочь или семья?
Понятия не имею.
Остановившись, развернулась к ловцу, задумчиво посмотрела на него и честно ответила:
— Она никогда мне ничего о своей семье не рассказывала. У черных ведьм не принято лезть в чужие дела, господин мэр.
— Удобно. — Ловец догнал меня, и мы вновь зашагали рядом.
— Что именно? — решила проявить любопытство я.
— Удобно уничтожать вас, — усмехнулся он. — Черные ведьмы изолированы как от государства, так и друг от друга. Вы не создаете сообществ, не поддерживаете отношений, вы сами по себе — одиночки, которые никогда не лезут в дела других ведьм. Вы как стая летящих уток — если отстреливать по одной с конца, можно перестрелять весь косяк, и никто ничего не заметит.
Нахмурившись, я не стала ничего отвечать на этот бред. А потому что бред! Потому что…
— Плюс у вас сложности с размножением, — продолжил мэр.
— У нас нет сложностей с размножением, — едва не зарычала я.
— Есть, — невозмутимо парировал ловец. — Вы сами, госпожа ведьма, признались, что заарканить белого мага не так уж и просто.
Едва не выругавшись, хмуро заметила:
— Я просто молодая и неопытная ведьма и за дело по охмурению белого взялась слишком рано. А обычно черные ведьмы о продолжении рода к сорока-сорока пяти годам задумываются. И вот тогда и опыта, и силы, и…
— А вы почему с такой спешкой за это взялись? — перебил меня глава Бриджуотера.
Невежливо перебил. Никакого уважения к черной магии, достал уже.
— Не ваше дело, — нахмурилась я. И добавила: — Мне сейчас нужно.
Пожав могучими плечами, мэр, вместо того чтобы заткнуться, взял и сказал:
— Вам это не особо нужно, иначе вместо аферы с белым магом вы бы делом детопроизводительным занялись. Так что нужно не вам, госпожа Герминштейн.
Идея отблагодарить эту породистую морду завтраком за спасение моей жизни была отвратительной! Просто паршивая это была идея. Крайне.
Остановившись, я посмотрела на мэра, который с улыбкой следил за мной, и решила, что с меня хватит.
— Корзинку вернете, — непонятно даже к чему я это сказала, таких корзинок у меня еще целая одна штука. — Приятного аппетита, господин мэр.
И развернувшись, решительно направилась назад, в город. Хотелось бы вообще сорваться на бег и промчаться по тропинке, вмиг скрывшись от этого… морды. Хотелось вообще больше его никогда не видеть, и чтобы вещи собрал и из моего города свалил! И…
От прикосновения к моей руке словно разряд молнии прошелся по телу. Стремительно развернувшись к догнавшему и схватившему меня мэру, я неожиданно оказалась в его объятиях, а потом…
Его пальцы, скользнувшие по моей щеке…
Мои глаза, зажмурившиеся так, словно я боялась их открыть и увидеть…
Увидеть, как Джонатан медленно склоняется к моему лицу…
Как его губы ловят мои, накрывая осторожным, едва ощутимым поцелуем…
И эти птицы, чье щебетание стало почти оглушающим…
И рука ловца, обвившая мой стан, чтобы с силой прижать к твердому телу…
И мой стон…
И его «Телль» на выдохе…
И плащ, скользнувший по плечам на траву…
И…
И что-то темное, жуткое, промелькнувшее на грани сознания!
Что-то потустороннее, что ощутилось скорее интуитивно, чем какими-либо органами чувств, что-то смертельно опасное.
Я вздрогнула, распахнула испуганные глаза и посмотрела на мэра. Он, тяжело дыша, медленно отстранился, огляделся и хриплым сбивающимся голосом спросил: