Мужчина – руководство по эксплуатации - Анатолий Добин

и наставника ради дурацкого первенства в обладании незнакомкой? Разве можно ссориться с другом, который так много сделал для тебя и с которым по нелепому стечению обстоятельств пересеклись интересы по совершенно второстепенной важности вопросу?

Я улыбнулся и искренне, тепло сказал:

– Ну что вы, Геннадий! Конечно, нет!

Геннадий тут же расслабился, из глаз исчез холодный прищур борьбы, он пожал мне руку, сказал спасибо и улетел в толпу – туда, где кружилась в сладострастном танце волшебная чаровница.

Я поехал в гостиницу один и лег спать.

* * *

Через пару месяцев на очередных гастролях за ужином мой товарищ, друг, учитель и наставник признался мне, что в ту ночь на Урале, когда между нами встала женщина, он заразился венерическим заболеванием.

Я соболезновал ему с удвоенной силой. Мне было приятно – болячка обошла стороной, но, главное, я чувствовал радость за то, что поступил правильно: настоящая мужская дружба не может треснуть из-за женщины.

Да сами посудите: как тупо выглядела бы ситуация, не поставь я дружбу превыше всего – возможно ли потерять самую главную опору в жизни из-за случайного романа да еще и намотать на винт ЗППП?!

Вот так, граждане, верные приоритеты сохраняют ваши здоровье, карьеру и благополучие!

Глава 1

Отношения с сильным мужчиной,

или Почему Цезари плачут?

ЧТО СОБЛАЗНЯЕТ ЦЕЗАРЕЙ?

Давайте разберем все, о чем мы писали, на примере истории, известной многим. Это история о Цезаре, чье имя стало нарицательным в отношении сильного мужчины, и Клеопатре, чье имя осталось в веках как символ женской сексуальной привлекательности. Конечно, такая яркая история не могла пройти мимо американской «фабрики грез». В 1963 году секс-символ эпохи, женщина с семью мужьями и главная «Клеопатра» Голливуда Элизабет Тейлор сыграла главную роль в фильме о царице Египта. И этот фильм не только о Клеопатре, но ничуть не менее о самой Тейлор и ее отношениях с мужчинами, сильными и слабыми. Эта картина великолепно иллюстрирует все то, о чем мы говорили в книге.

Мы обсуждали две фундаментальные мужские позиции: позицию мужчины, у которого есть, и позицию мужчины, у которого нет. И это касается скорее внутреннего самоощущения, чем реального обладания чем-либо.

Фильм как раз состоит из двух серий. Первая – про того, у кого есть, Цезаря. А вторая – про того, у кого нет, Марка Антония. Но обе эти части, конечно, в первую очередь про женщину. Как всегда и бывает, когда дело касается мужчин.

С самого начала фильма Цезарь представлен как тот, у кого есть. И Клеопатра находится в зависимой от него позиции: она ждет от него покровительства и права рулить Египтом. С начала сюжета Цезарь видит игру Клеопатры и, конечно, прекрасно понимает, что именно ей от него нужно.

Их знакомство начинается с того, что он буквально вытряхивает ее из ковра, в котором ее к нему тайно пронесли во дворец. Это демонстрирует ее слабую и зависимую от него позицию: в сцене их знакомства она оказывается на полу, а он смотрит на нее сверху вниз. Но, что не менее важно, он дает ей возможность подняться. И ведет себя с ней как с царицей и даже в итоге сажает ее на трон. А сам весьма театрально становится перед ней на колено при всей своей свите, хотя, как мы понимаем, это лишь его джентльменская игра перед ней. Он все время ее подкалывает: «Дочь Исиды». Может себе позволить.

Например, он произносит: «Очень уж у тебя смелые требования для той, чью единственную собственность только что составлял верный раб и ковер». Клеопатра ему отвечает еще более смело и не менее вызывающе: «Зато теперь у меня есть ты, Цезарь». Тоже может себе позволить.

Немногие женщины чувствуют себя сразу вправе проявлять такую смелость с таким Мужчиной. Но видно, что Цезаря, перед чьим желанием трепещет весь Рим, с самого начала забавляет ее вызывающая игра. Никто другой не может позволить себя так с ним вести.

Клеопатра изначально планировала перфоманс. Это все так театрально – появиться перед ним из ковра, разыграть сцену, где из ниоткуда вдруг возникает Женщина. Очень эффектное шоу.

При этом Клеопатра нуждается в Цезаре. Но если бы она просто нуждалась в нем, была от него полностью зависима, ему эта история была бы не интересна. Важно, что Клеопатра знает с рождения, что она богиня. И именно поэтому она чувствует себя вправе вести себя так вызывающе с великим полководцем. И его, как и любого сильного мужчину, такое поведение заводит.

Она назначает ему аудиенцию в тронном зале, в который ее даже не пускают, потому что она там уже не хозяйка. Но она как бы говорит: «А ну быстро, посади меня на трон!» Цезаря это развлекает.

Клеопатра постоянно вовлекает его в спор, потому что, как мы говорили, спор с мужчиной – это то место, где для женщины проступает его желание. Именно поэтому женщины так любят выводить мужчин из равновесия. «Он на меня реагирует и даже больше – он вовлечен и захвачен». Плюс, как истинная истеричка, Клеопатра начинает меряться с Цезарем – у кого больше: «Я вот настоящая богиня, в отличие от тебя. Вы, римляне, сами придумываете себе богов, а я и есть богиня Исида». Редкая женщина знает, что она богиня. Клеопатра, как и Элизабет Тейлор, знает, и это очень цепляет любого, даже Цезаря.

Он видит ее игру и позволяет ей играть, но когда она переходит определенные границы – он вполне может ее одернуть. Он – единственный, кто может и вправе сказать нет этой богине: «Все это, конечно, очень мило, но я знаю всему этому реальную цену, ты – потомок кровосмесителей, дочь идиота-алкоголика, который купил трон, и, вообще говоря, ты будешь той, кем Я скажу тебе быть, поняла меня?» И она знает, что у него есть реальная власть заставить ее. Такое ощущение права в мужчине, безусловно, цепляет любую богиню. Он для нее – единственный, кто равен ей. Он тот, кого можно желать.

Если мужчине, чтобы чувствовать себя живым, важно добиваться, достигать, то женщине для ощущения жизни необходимо само желание. И Цезарь – это тот, кого даже богиня может желать.

Для женщины важно иметь на горизонте мужчину, который в каком-то смысле – ее личный Цезарь. Того, кто станет для нее исключительной фигурой, вокруг кого и будет организовано ее желание.

Клеопатра в конце фильма, перед самой смертью,