Пещерные девы - Ллойд Деверо Ричардс

ароматизатора. У нее не осталось никаких сомнений в том, что здесь старикам в основном помогают умирать. Вокруг слонялись, опираясь на алюминиевые ходунки, сутулые кандидаты в покойники. Одежда мешками висела на их костлявых телах, казавшихся безвольными из-за отсутствия мышц.

Дежурная медсестра, брюнетка с туго зачесанными назад волосами, заметила Кристину из коридора и подошла к ней. Мягкие белые туфли медсестры ступали бесшумно.

– Я так рада, что вы приехали, – сказала она. – Вы же Кристина, верно?

Кристина кивнула.

– Ваша мама часто рассказывает о вас, – широко улыбнулась медсестра. От нее пахло сладкой сдобой с корицей.

– Что с ней случилось, Франческа? – спросила Кристина, прочитав имя на пластиковой бирке на полиэстеровом халате женщины. – Мне можно ее увидеть? – Кристина взглянула через плечо сестры в сторону материной палаты и провела пальцами по волосам – надо было помыть голову.

Франческа похлопала Кристину по руке:

– Не волнуйтесь. Она просто немного запуталась. Сегодня она в порядке.

Немедицинское объяснение сестры только сильнее затянуло нервный узел в животе Кристины.

Она нашла на втором этаже палату № 14 и нерешительно замерла у открытой двери. Ее мать в халате сидела на краю кровати и смотрела в окно. Волосы у Йорцы были мокрые – наверное, только что из душа.

Кристина поставила на пол чемодан. Мать услышала и подняла глаза. Для Кристины было облегчением увидеть ее ястребиный взгляд.

– Кристина? – В тоне старой женщины послышалось суровое удивление. Ее седые волосы были подстрижены по-мальчишески, чтобы легче было мыть и расчесывать, а нахмуренный упрямый лоб сильно напоминал лоб самой Кристины.

– Я просто оказалась тут неподалеку, мама, – сказала Кристина, очень стараясь, чтобы это не прозвучало как оправдание. – И решила заскочить к тебе, узнать, как у тебя дела.

Йорца вопросительно подняла брови – так смотрит мать, которую дочь безуспешно пытается одурачить, уже не в первый раз.

– Если я не вовремя, то…

Йорца махнула рукой.

– Могла бы сначала позвонить, – ответила она с характерной для нее резкостью и стала вытирать влажные волосы полотенцем, которое Кристина не заметила у нее в руках.

– Но, мама, когда мне позвонили и сказали, что тебя нашли на полу без сознания, я, конечно, забеспокоилась, – объяснила она, теперь уже точно оправдываясь.

Мать озадаченно хмыкнула:

– Да? Как мило. Дети бегут со всех ног, стоит тебе упасть. Прямо хоть не вставай.

Кристина сжала плечо матери, исхудавшее из-за утраты мышечного тонуса – не то что в детстве Кристины, в Детройте, когда мать то и дело скребла щеткой из кабаньей щетины кухонный пол.

– Мама, я исправлюсь, обещаю. Как только все уляжется, давай съездим в Мамонтовы пещеры, хочешь? Я слышала, там потрясающе.

А сама поморщилась при одной мысли о том, чтобы снова лезть под землю: недавних занятий спелеологией ей хватило с лихвой. Мать подняла брови и спросила:

– Опять проблема с мужчиной, да? – Йорца покачала головой. – У тебя слишком мягкое сердце, Кристина. Тебя легко ранить, особенно тому, кого ты ценишь больше всех, к кому привязываешься. Ты возводишь такого человека на пьедестал, а он потом делает тебе больно. Я все знаю. Не нужно ничего объяснять. Просто посмотри на себя.

– Мама, пожалуйста. Это же было пятнадцать лет назад, даже больше.

И Кристина в миллионный раз упрекнула себя за то, что вернулась домой после того, как ее роман с научным руководителем в аспирантуре закончился катастрофой. Она была так опустошена и удручена тогда, что ее состояние не укрылось от материнского глаза.

– Я приехала к тебе не потому, что уважаю или не уважаю мужчин и возвожу или не возвожу их на пьедестал. Я работаю над делом. Точнее, над двумя сразу.

Йорца внимательно взглянула в лицо дочери, затем потянулась и взяла ее руки в свои.

– Ты посмотри на себя – ты в полном расцвете и до сих пор не замужем. Ты понимаешь, о чем я говорю, Кристина? Долг матери – беспокоиться за свою единственную дочь, особенно когда речь идет о таких вещах.

– Я приехала к тебе, мама. И переживания из-за мужчины, который бросил меня сто лет назад, тут ни при чем, черт возьми.

– Если бы ты позвонила, прежде чем ехать, то узнала бы, что это сущая ерунда. – Йорца коснулась кусочка пластыря у себя на правом виске. – Просто я немного поскользнулась, вот и все. Точнее, споткнулась о ковер. Не о чем беспокоиться.

Кристина отняла у матери руку. От ее проницательного взгляда ей стало не по себе. Она вдруг почувствовала, что проголодалась.

Мать просияла так, словно прочла ее мысли.

– А знаешь, Кристина, у нас сегодня фирменный ужин. На кухне как раз готовят твое любимое, – сказала она так, словно никакой размолвки и не было.

Кристина расслабилась, села на кровать рядом с матерью, и они обнялись.

– Пироги? – удивленно спросила она.

Ее мать улыбнулась:

– Точно! Нас же тут трое из Детройта, вот мы и повлияли на состав меню.

Кристина посмотрела в окно. За ним росла яблоня, вся в молодых почках, готовых вот-вот лопнуть. Ей невольно вспомнились убитые студентки, которые никогда больше не увидят нежной красоты цветущих деревьев.

– Почему ты опять хмуришься, Кристина? Тебе не идут эти мешки под глазами. Ты мало спишь.

Кристина перевела дыхание:

– Все из-за начальства. Они хотят приковать меня к столу, вместо того чтобы дать мне ловить убийцу.

– Ты знаешь, как я отношусь к тому, что ты вечно хватаешься за самую опасную работу. Ты слишком напрягаешься, Кристина. Это не годится для такой красивой девушки, как ты. В твоей жизни должно быть что-то еще кроме погонь за убийцами. Жизнь – это вообще не бег наперегонки со временем.

Кристина невольно глянула на часы:

– Да ладно, мама. Я судебный медик, специально обученный расследовать ужасные поступки людей. Я знаю свое дело, и я его делаю. Но я терпеть не могу бесполезных совещаний руководителей подразделений и не хожу на них.

– Вообще-то в заседаниях и бумагах тоже есть смысл, – возразила Йорца. – И не тебе решать, так это или нет. – Морщинка на лбу матери заставила Кристину вздрогнуть: вот такой лоб будет и у нее самой через тридцать лет.

Она вздохнула. Научится ли ее мать когда-нибудь гордиться тем делом, которым зарабатывает на жизнь ее дочь? Во дворике за окном показались двое обитателей дома, они шли, опираясь на алюминиевые ходунки. А есть ли смысл работать всю жизнь только для того, чтобы в старости попасть в такое вот место?

Ей захотелось позвонить Макфэрону и сказать ему, что шериф Бойнтон прекратил расследование, но она сразу передумала.

Йорца