Сумрак - Пенелопа Дуглас

Он просто смотрел на свой телефон, как будто между нами ничего не происходило под толстовкой. Как будто он не осознавал, что держит меня.

Потребовалось три попытки, но в конце концов я сглотнула, смочив пересохшее горло, и натянула его толстовку на нас, убедившись, что наши руки прикрыты. Может быть, он думал, что я не хочу, чтобы кто-то видел. Может быть, он не хотел, чтобы кто-то видел. В любом случае, мне было уже все равно.

Автобус покачивался из стороны в сторону, возвращая нас на шоссе, и я тоже сжала руку в кулак, в животе горел огонь от ощущения его кожи.

Впереди меня привлекло движение, но я не подняла глаза, потому что знала, что это было. Дези Кастро сидела на коленях нашего центра, в позе "обратная ковбойка", и сквозь тусклый лунный свет и тени я была уверена, что они вели себя довольно глупо — хотя и тихо — на сиденье перед нами.

Ее длинные рыжие локоны драпировались на спинку сиденья, и я наконец-то подняла глаза, когда она прислонилась к нему, их губы едва касались, а тела двигались медленно, но ритмично в темноте.

Уилл провел большим пальцем по моему пальцу, и у меня свело живот, этот жест меня успокоил.

Мой телефон подал сигнал, и я перевернула его правой рукой, разблокировав экран большим пальцем. Телефон осветил мое место у окна, дождь хлестал по автобусу, пока мы ехали сквозь темную ночь.

"Позволь мне отвезти тебя домой", — гласила надпись.

Я выключила музыку, оглянулась и увидела в его руке телефон — там был тот же текст.

"Нет", — напечатала я в ответ.

Я не могла позволить ему отвезти меня домой. Никогда. Я попыталась вырваться из его руки, но он крепко сжал ее.

"Позволь мне отвезти тебя домой", — снова напечатал он.

Я стиснула зубы и отвернулась к окну. Я снова попыталась отдернуть руку, но он схватил ее, прижав к моему бедру, и его пальцы коснулись моей кожи.

Меня пронзила молния, но вместо злости в животе запорхали бабочки, и я зажмурила глаза. Оставляя его там.

Мой телефон пискнул, и мне потребовалось мгновение, чтобы посмотреть на него. "Я хочу обнять тебя вот так", — говорилось в нем.

Я снова посмотрела на Миллера и Дези, его руки обхватили ее, и я представила себя на коленях Уилла, припаркованной у какой-то темной дороги под дождем, и мне потребовалось все, чтобы не смотреть на него, потому что если бы я посмотрела, он бы знал…

Он бы знал, что я не всегда ненавидела его. Какая-то часть моего мозга начала верить, что в нем есть что-то еще.

Но я отпихнула его руку, прикусив уголок рта, чтобы сдержать эмоции.

"Копы пришли на склад и забрали все тапперы", — сказал кто-то достаточно громко, чтобы пронзить мои наушники.

Я повернула голову, чтобы увидеть через проход чирлидершу Линли Хоффман, которая смотрела на Уилла.

Он сидел там, его рука все еще была под капюшоном, и он вел себя так, будто все было совершенно нормально. "О, да?" — сказал он.

Но ему было наплевать.

Линли бросила на меня взгляд, сузив глаза и подняв подбородок, потому что если они узнают, что была вечеринка, то только потому, что я рассказала брату, верно? Как будто копы должны быть гениями, чтобы понять, что победа всегда равна вечеринке на складе. Да уж.

Я снова прибавила громкость своей музыки, заглушив все остальные звуки, и постучала пальцами, набирая сообщение. "Возьми ее домой. Она будет пускать слюни от твоей дурацкой стрижки и обширных знаний о пиве и шутках про пенис".

Он же был спортсменом.

Я почувствовала, как он затрясся от смеха рядом со мной.

Он печатал, буквы мелькали на его экране. "Я отвезу тебя домой или возьму тебя на колени прямо здесь. Решай".

Я стиснула зубы.

Все это увидят. Если мой брат узнает об этом, я…

Господи.

Деймон подошел к нам сзади, сжал плечи Уилла и заговорил ему на ухо. Уилл смеялся над тем, что он говорил, и никто ничего не заметил.

Мой телефон снова пискнул. "Почти приехали", — предупредил он.

Я покачала головой. "Люди увидят", — напечатала я.

"Тогда сделай так, чтобы они этого не сделали".

Он стянул с нас толстовку и накинул ее на голову, прикрывая белую футболку без рукавов и загорелые, тонизированные, красивые руки, которые всегда заставляли мой рот открываться, как у имбецила.

Мы въехали в Тандер-Бей, направляясь обратно в наш кампус, где все забирали свои машины и отправлялись на вечеринки, но я, как всегда, шла пешком и направлялась прямо домой.

Я смотрела в окно, видя, как мимо проносится поселок, мерцают огни парка и моего района, пока мы не поднялись на скалы, где жили Уилл и богачи. Часть меня хотела этого. Частично мне нравилось, как приятно его внимание, потому что он был наглым, уверенным, красивым и гладким. Он был популярен, отлично выглядел во всем, что носил, и мне нравилась его улыбка.

Он был неприкасаемым, и он хотел прикоснуться ко мне.

Сегодня вечером, во всяком случае.

Мои глаза опустились на колени. Даже если бы я захотела, мой брат никогда бы этого не потерпел.

Телефон завибрировал в моей руке один раз, потом еще и еще, но я лишь покачивала головой в такт музыке, словно не замечая этого. Школа появилась в поле зрения, и жидкое тепло бросилось мне в грудь, но я проигнорировала его. Я почти ушла отсюда, и он мог провести остаток ночи, забирая домой кого захочет, мне было все равно.

Мы были никем.

Пришло еще одно сообщение, и я наконец посмотрела.

"Когда автобус остановится, садись в мой гребаный пикап".

Я выдохнула горький смех. Кто-то вышел из себя.

"Почему?" спросила я.

И в следующее мгновение автобус остановился, он выдернул наушники из моих ушей,