Растоптанные цветы зла. Моя теория литературы - Маруся Климова

Кроме того, яростные моралисты, озабоченные несостоявшейся космической одиссеей, отсутствием голоса у поп– звезд и прочей чепухой, почему-то обращают всю свою энергию исключительно на сильных мира сего, начисто забывая о тех, кто нуждается в их сострадании. Уж если ты считаешь себя таким нравственным, то будь хотя бы последовательным: люби добро во всех его проявлениях, неси его людям и помогай ближним. Надо ведь очень сильно постараться, чтобы не заметить, что личностей, подобных «знакам, лишенным содержания», в этом мире, в сущности, не так уж и много. Особенно в сравнении с теми, кто целыми днями работает, что-то создает, сочиняет, творит, изобретает, однако практически никто из окружающих не догадывается об их героическом самоотверженном труде, а возможно, и вообще об их существовании. А есть еще и обладатели замечательных голосов, у которых нет абсолютно никаких шансов попасть на экраны телевизоров. Разве эти люди не подобны прекрасным возвышенным книгам, обреченным вечно пылиться в хранилищах библиотеки, причем не потому, что они никому не нужны, а просто потому, что кто-то нечаянно забыл завести на них библиотечную карточку?! Вот пример означаемого, лишенного означающего; чистого содержания без какого-либо знака, на него указывающего. При одной мысли об этом на глаза высоконравственного человека должны наворачиваться слезы. И где же они, эти слезы? Для таких несчастных, кажется, до сих пор никто даже не придумал специального слова. И как их тогда называть? Антисимулякрами? Что-то я такого не слышала.

Мораль не только губительна для художника, но и однобока. И какой тогда с нее прок?

А теперь представим себе, что обитатели какого-нибудь неизвестного человечеству острова соорудили у себя летательный аппарат и совершили на нем перелет на Луну и обратно. По телевизору, по понятным причинам, об этом событии никто не говорил. Потом их остров наконец открыли. Островитяне, само собой, пытаются поведать человечеству о своем выдающемся полете, но им никто не верит. Насколько им должно быть обидно! А тут еще Кубрик и Америка со своей инсценировкой. Но пусть даже и не было никакого острова, достаточно того, что в Советском Союзе в это время рабочие как угорелые носились в замасленных спецовках по цехам с гаечными ключами в зубах и что-то там лихорадочно подкручивали в почти готовой к отправке на Луну ракете. И так вдруг все обломились!

Поэтому, если Кубрик действительно нечто подобное снял, то он гений. Выдающийся сын своего народа. Я так считаю.

По идее, с годами человек должен набираться опыта и приближаться к истине. Поэтому очень трудно понять тех, кто на старости лет зачем-то отправляется в монастырь, как это сделал Константин Леонтьев, например. Какое отношение к истине имеет его поступок? После того как верующие прокололись с Коперником, религию вообще стало невозможно воспринимать всерьез. Напрашивается предположение, что Леонтьев элементарно впал в маразм. Однако он умер не очень уж и старым, так что вряд ли. В монастыре еще часто находят себе убежище личности, которым негде жить, но к Леонтьеву это тоже, вроде, не относится. Можно, вероятно, было бы сказать, что Константин Леонтьев стал жертвой религиозной пропаганды, но тогда он уж совсем уподобился бы тем, кто сто лет спустя отправлялся покорять целину. Поэтому в данном случае, думаю, следует говорить о воздействии литературы. Возможно, ему казалось, что, вырядившись в рясу, он с временной дистанции будет выглядеть очень эффектно и романтично, так как черный цвет ему всегда был к лицу. Это похоже на правду, но все равно немного странно.

Не думаю, что авангардизм устарел, возможно, он даже вечен, но я себя с ним не отождествляю.

Во-первых, истинный эстет должен стремиться не к новизне, а к совершенству.

Во-вторых, авангардисты стараются эпатировать толпу, чтобы привлечь к себе внимание. Русские футуристы, насколько я помню, наряжались в желтые кофты. Именно с них, думаю, авангардизм и начался, а точнее, с их «желтых кофт» – можно, вероятно, и так сказать. Однако мне гораздо ближе и понятней их предшественники-декаденты, которые, если и пугали окружающих, то исключительно для того, чтобы те оставили их в покое и позволили беспрепятственно удалиться в свою башню из слоновой кости. Эпатировать и пугать – немного разные вещи.

Не ждите Мессию, этот добрый дядя не придет. Я раскрою вам последнюю истину бытия, и на этом ваша жалкая история закончится!

В бассейне обратила внимание на то, как плавают разные люди. Очень мало тех, кто действительно умеет плавать, а еще меньше тех, кто делает это красиво. Зато таких, которым очень хочется продемонстрировать, что они фигачат по-настоящему, довольно много. Вероятно, они видели по телевизору, как спортсмены на соревнованиях эффектно рассекают воду, поднимая вокруг небольшие изящные брызги. И вот человек бросается в бассейн и, лихорадочно выбрасывая руки вперед и вверх, пытается изобразить то кроль, а то даже и баттерфляй-дельфин. Такие личности, как правило, поднимают вокруг себя настоящие волны, из-за чего бассейн почти выходит из берегов. Справедливости ради надо сказать, что некоторым кое-что иногда удается и это указывает на наличие у них определенного чувства меры и способности к имитации. Однако, если приглядеться, часто можно заметить, как они идут ногами по дну и изображают все исключительно руками. Но это детали.

Важно, что учиться в данном случае следовало бы не у профессионалов, а у рыб и прочих водоплавающих. Тогда успехи были бы более зримыми. Во время пения, например, человек изначально равнялся на птиц, а в литературе – даже не знаю… Я обычно мысленно выбираю себе какого-нибудь кисуника – в зависимости от настроения. В любом случае, эта тяга к подражанию лишний раз свидетельствует о том, что люди произошли от обезьян. На этой предпосылке и должна строиться подлинная эстетика третьего тысячелетия, а не так, как было у символистов, пытавшихся отыскать в искусстве нечто божественное. Забавно, что в их теориях художник в творческом акте как бы повторяет Бога, якобы создавшего этот мир. То есть там тоже все основывается на подражании, правда, вымышленному существу. А такой образец, безусловно, даже хуже, чем спортсмены из телевизора, ибо следование ему ведет в никуда.

С наступлением тепла на улицах появилось больше грязи и уродов. Под снегом и одеждой все выглядело как-то поприличней.

Все-таки интернет вреден не только для неокрепшей детской психики, но еще и крайне негативно влияет на способность внятно излагать свои мысли на письме. Известно, что тот, кто постоянно прибегает к помощи калькулятора, со временем начинает испытывать проблемы при совершении элементарных арифметических действий. Так и человек, привыкший ставить линки к туманным словам и выражениям типа: вот это, там, тут, взявшись за перо, рискует уподобиться глухонемому, изъясняющемуся при помощи жестов и мычания. Научные статьи и диссертации обычно тоже почти целиком состоят из отсылок к различным авторитетам и специалистам. По этой причине, думаю, из ученых так редко и получаются хорошие писатели.

Справедливости ради надо сказать, что гиперссылки в литературе в той или иной форме существовали всегда. И самое печальное, что далеко не все, кто ими пользовался, осознавали, какую опасность они в себе таят. Последствия же могут быть самыми непредсказуемыми. Никогда ведь до конца не известно, к кому может перейти ресурс, на который ты ссылаешься, и, самое главное, нет никакой гарантии, что там не изменится контент. По этой причине сегодня уже совершенно невозможно понять, что означает название романа «Бесы», да и сам роман практически полностью теряется во мраке. К чему это? Для чего написано? О чем? Естественно, что и автор исчезает вместе со своим произведением. А ведь он, вероятно, рассчитывал на большее.

Говорят, физики, занимающиеся изучением элементарных частиц, уже давно поняли, что, вторгаясь в столь хрупкий и нестабильный мир, следует учитывать искажение, которое вносят в него их инструменты исследования. А вот в гуманитарных областях, где культурологи, искусствоведы и критики вроде бы имеют дело с не менее эфемерными и ускользающими смыслами, о подобных «искажениях» почему-то никто не задумывается.

Если бы у меня как у члена Союза кинематографистов не было возможности посещать Дом кино бесплатно, мое восприятие многих фильмов, скорее всего, было бы куда менее благодушным. Ибо главная цель современного искусства заключается в том, чтобы опустить его потребителей на бабки.

А не заплатив за билет, ты из потенциальной жертвы превращаешься в стороннюю наблюдательницу, которая может позволить себе быть чуточку снисходительнее. То же самое, кстати, можно сказать и о литературных критиках, получающих книги для прочтения непосредственно от издателей.