Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала - Дэйв Мастейн

перелезть через ограждение и направиться ко мне, я был готов ему навалять.

Молод и не боюсь снять с себя рубашку. Фотография Росса Халфина

Охрана остановила его до того, как он перелез через ограждение, но настроение в тот вечер было испорчено. Закончилось все тем, что я некоторое время находился за усилителями, пока наводили порядок, и увидел, как Чак со своим барабанным техником, Ником Мензой, курят травку и занюхивают несколько дорожек кокса.

Я громко заржал.

– Так вот чем вы тут, ребята, занимаетесь?

И действительно, именно этим они и занимались – между прочим, уже несколько месяцев. Мне было насрать. Я вернулся на сцену и продолжил играть перед беснующейся публикой. Последнее, что помню – я схватил бутылку шнапса, которая всегда стояла рядом с Чаком, и сделал несколько больших глотков. Оставшуюся часть концерта я не помню, но мне потом рассказали, что случилось. Перед тем, как сыграть последнюю песню вечера, «Anarchy in the UK», я произнес следующее:

– За идею! Верните Ирландию ирландцам!

Я не знал, что делал или что говорил. Уверен, я решил, что это прикольно, – безобидный, патриотичный лозунг. Вроде фразы Пола Реверы: «Один, если по суше, два – если по морю». Другими словами, невежественная глупость. Но мои слова фактически чуть ли не разделили Красное море перед сценой: с одной стороны – католики, с другой – протестанты. А общим у них было состояние алкогольного опьянения и желание подраться при малейшей провокации. И я им это устроил. Выступление немедленно завершилось, и нас быстро вывели с территории в пуленепробиваемом автобусе.

Карнавал продолжился, и на следующий день мы отыграли в Ноттингеме, Англия. К тому времени, как мы отстроили звук, Чак был уже слишком «выжженным», чтобы играть.

Уже некоторое время Ник умолял попробовать посадить его за установку Чака. «Я играю лучше него, – говорил Ник. – Дай мне сыграть». Теперь у него появился шанс. Ник прыгнул за установку и тут же приступил к первой песне, которую я написал буквально за несколько часов до этого. Она в итоге окажется на альбоме Rust in Peace. Имея рабочее название «Holy Wars», она стала следствием моего замешательства после прошлой ночи. Хотя большинство, включая меня самого, всегда смеются, слыша историю выступления Megadeth в Антриме, в тот момент я был крайне смущен, поэтому хотел написать нечто вдумчивое и полное раскаянья. Поэтому совершил самоуничижительный выстрел в самого себя, написав следующие строки:

Глупцы вроде меня бороздят моря

И ступают на чужую землю.

Спрашивают овец, уповая на их веру:

«Вы убиваете по воли Божьей?»

Ник сыграл безупречно. Он еще не стал нашим барабанщиком, но вполне мог им стать. С этого момента не было никакой необходимости терпеть провалы Чака или даже смиряться с тем фактом, что мы с ним не ладили. У нас был вполне способный, приветливый барабанщик, жаждущий своего часа.

Найти замену Джеффу Янгу оказалось гораздо более сложной задачей, но его уход был одновременно необходимым и неизбежным. У Джеффа случались заскоки и проблемы с самоуверенностью, и все эти черты не очень идеально сочетались с моими. К примеру, однажды вечером во Флориде он закатил истерику и угрожал уходом. Причина гнева Джеффа? Открыв один из моих чемоданов, он обнаружил в нем старое любовное письмо, написанное для меня девушкой по имени Доро Пэш, вокалисткой немецкой метал-группы Warlock. Она была милой телочкой, и я был польщен ее вниманием, поэтому оставил письмо, даже при том, что из этих отношений ничего не вышло. Но Джефф, безуспешно преследовавший Доро в предыдущие месяцы, был так оскорблен этим, что посчитал, что не может больше играть в Megadeth. На самом деле я считал, что злиться как раз должен я, – он, в конце концов, залез без спроса в мои вещи.

Но тот эпизод оказался лишь ложной тревогой. Джефф тогда не ушел, но его поведение стало настолько неадекватным, что я был готов указать ему на дверь. Когда я узнал, что как-то вечером Джефф пригласил мою невесту Диану на свидание – причем, я полагаю, угашенный в говно – и сказал ей, что мечтает заняться с ней сексом, трахая свою подружку… ну, это была черта, которую нельзя переступать. Ты не должен гадить там, где ешь, и не должен пытаться трахнуть невесту своего коллеги по группе. Особенно, когда этот коллега – твой начальник.

Так что мы с Джеффом созвонились, и я сказал ему, что больше он в группе не играет. Никаких длинных слезливых историй, никаких объяснений. Все. Давай до свидания. Через несколько минут он уже был дома, в котором мы жили с Эллефсоном. Приехал на розовом «Юго» и стал барабанить в дверь, рыдая как девка.

– Чувак, пожалуйста, впусти. Прости меня!

– Убирайся отсюда на хер, Джефф!

– Да ладно тебе, старик, – умолял он. – Я заправился.

Заправился – это не извинение, а скорее термин, который мы использовали для описания наркотического опьянения. Если ты заправился – значит, достал наркоту. И готов тусоваться.

Ну, разумеется, я распахнул дверь. Джефф вошел, снова извинился, а затем поделился своими запасами со мной и Эллефсоном.

Утром мы вышвырнули Джеффа из группы.

Забавно наблюдать, как время лечит. Не так давно мы встретились все вместе – тот кратковременный состав Megadeth 1988-го (в том числе Джефф Янг, который теперь давно завязал с веществами и победил рак), – чтобы поработать над пересведенной версией пластинки, и от души поржали, вспоминая тот год, прожитый в желчи и негативе. Мы обнялись, извинились друг перед другом, посмеялись над собственной порочностью и общим безумием того времени. Но тогда, эх… было жестко. Мы хотели прикончить друг друга, и нам почти это удалось.

Пытаюсь раскусить дерево. Фотография Роберта Мэтью

11. Вопреки рекомендациям врачей

«Ты – чертов изгой в этой индустрии. И знаешь, кто виноват? Пизда твоей пьяной мамаши!»

Если собираешься сесть за руль по пьяни, убедись, что хотя бы не зря потратишь бабки. Я, например, себе ни в чем не отказывал.

Летом 1989-го я ехал по бульвару Вентура, обратно домой, конкретно нажравшись, и даже не парился, что могу наткнуться на копов. Я был пуленепробиваемым или только так думал. Осталось проехать последний перекресток. От очередной ночи свободы меня отделял всего один сигнал светофора. Я вдавил педаль газа в пол и слева от себя увидел, как кто-то высунулся с