Секрет успеха - Лаура Резник

Лютер на минуту замер, удивленно переводя взгляд от Элли к Чансу и обратно.

— Да, да, вот так, — повторила Элли. — Маленький фокус-покус. Ловкость рук, не более.

— Довольно, мисс Кэннон, — огрызнулся Уилсон.

Элли кружилась возле Лютера, отвлекая его внимание пустой болтовней. Чанс смерил верзилу с ног до головы, будто и вправду просчитывая, сколько энергии понадобится, чтобы заставить того исчезнуть. Он надеялся, что Элли поймет: кто-то из них должен бежать, чтобы помочь другому, и этим «кем-то» будет она, Элли. И вот подходящий момент настал: Чанс бросил на голову Лютера связку разноцветных ярких платков, отчего тот от неожиданности отступил. Этого и добивался Чанс.

— Беги, Элли!

Он с силой ударил по ногам Лютера и попытался выбить оружие из его рук. Охранник оказался сильнее, чем предполагал Чанс. Они боролись, когда вдруг раздался пронзительный визг Элли. Чанс забыл обо всем на свете. Обо всем, кроме желания помочь ей. Он опрометью бросился вперед.

Резкая боль обожгла затылок. Через мгновение все погрузилось во мрак.

Глава 11

Сквозь пульсирующую боль в голове вдруг пролился звук, мягкий, приятный. Кругом было черным-черно. Чанс пробирался через темноту навстречу этому прекрасному звуку. Он манил, словно источник воды в пустыне, словно кров среди грозы.

— Я здесь, Чанс. Только не пытайся вставать. Лежи. Тебе не стоит двигаться. — Кажется, голос всхлипывал. — Ты слышишь меня?

Красивый голос! Горловой, мелодичный, глубокий.

— С тобой все будет в порядке. Я уверена. Все будет хорошо. Пожалуйста, скажи мне, что все будет хорошо.

Как прекрасно звучит! Кажется, пустыня наполняется живительной влагой. Надо попробовать открыть глаза.

— Ты проснулся? Слышишь меня?

Теперь голос стал тревожным. Он где-то совсем близко.

Рука дотронулась до щеки. Провела по подбородку. Откуда щетина? Надо бы побриться. Дед никогда бы не вышел из дома в таком состоянии.

— Чанс…

Что-то тяжелое давило на грудь. Мягкие пряди касались подбородка. И опять голос, до боли знакомый. И запах…

Имя само слетело с уст.

— Э-эл-ли… — Господи, неужели этот ужасный хрип был его собственным голосом?

— Да, это я! Как ты себя чувствуешь?

Он приоткрыл один глаз. Свет ударил резко, словно электрический разряд. Почему потолок так давит?

Лучше закрыть глаза.

— Отвратительно!

— К сожалению, я ничего не знаю о первой помощи. Мне так стыдно! Ты думаешь, это сотрясение?

Он потянулся, проверяя, что еще болит, кроме головы.

— Не говори… это слово.

— С ним придется считаться.

— Нет, не будем, — упрямо ответил он. Руки и ноги немного затекли, но, в общем, были в порядке. Почему так болит голова?

Чанс попытался открыть оба глаза. В темноте что-то плясало. Какие забавные фигурки! Как в черно-белом кино. Кажется, они похожи на танцоров Лас-Вегаса. Наконец видение исчезло.

— Черт! Где мы?

Элли сидела рядом и смотрела в глаза. Чанс понял, что лежит на широкой кровати, ужасно неудобной. Такие бывают только в отеле Уилсона.

— Мы в отсеке, называемом Голубым крылом, — пояснила Элли.

Комната была похожа на их прежний гостиничный номер, только уродливо-красный интерьер сменился уродливо-синим.

— Они протащили нас по служебным лестницам и темным пустым коридорам. Честно говоря, я потеряла ориентацию. Лютер подгонял тебя рукояткой пистолета, и всю дорогу ты истекал кровью.

— Ну-ка поподробнее, — потребовал Чанс, заметив на полу мокрые окровавленные полотенца. Наверное, она смывала с лица кровь, пока он был без сознания. Он терпеть не мог вида собственной крови. — Сколько времени я так пролежал?

— Часа три. Ты бредил и ворочал головой все это время, но только теперь пришел в сознание.

— Который час?

Она взглянула на запястье:

— Почти одиннадцать.

Он сел. По голове как будто постучали отбойным молотком.

— Тебе лучше лечь, — робко предложила Элли.

— Нет, так мне лучше. — Он сам не был в этом уверен. В любом случае хуже просто некуда.

Чанс опустил голову и заметил, что одет лишь в футболку и те самые брюки, что принес Харвей.

— Они забрали мою куртку. Жаль, в карманах была куча нужных вещей.

— Уилсон сказал, что с него хватит фокусов.

— Мы заперты?

— Ага.

Чанс проверил содержимое карманов брюк. Жевательная резинка, носовой платок, три монеты по двадцать пять центов, несколько презервативов, складная зубная щетка.

— Проклятие! У тебя есть кредитная карточка, Элли? А резинки для волос? А шариковая ручка?

— Увы, у меня нет ничего, кроме этой одежды. — Элли указала на форменное платье. — Но в любом случае за дверью находится Лютер. — Она не стала уточнять, что если Чанс найдет способ открыть дверь, то не сможет пройти незамеченным мимо охранника. — Думаешь, отсюда можно уйти другим путем?

Он быстро обвел глазами комнату. Окна зарешечены. Стены и потолок крепкие. Вентиляционные отверстия могут пропустить разве что крысу.

— Придется сидеть до тех пор, пока кто-нибудь не откроет дверь, — заключил он.

Элли грустно развела руками.

Чанс вдруг представил, как, должно быть, ей страшно в этом заточении, особенно если учесть плачевное состояние его здоровья. Он обнял ее за шею и притянул к себе.

Она дрожала.

— Они не издевались над тобой?

— Нет, однако Уилсон сказал, что могли бы, если бы я оказала сопротивление.

— Интересно, сколько они собираются держать нас здесь?

Она набрала в легкие воздуха.

— Скажи мне правду, Чанс! Помнишь, ты подслушал, что Уилсон и Дюро замышляют убийство. Как ты думаешь, мы тоже в списке потенциальных жертв?

Она остро нуждалась в правде. Если бы не Чанс, она вряд ли оказалась втянутой в эту неприятную историю.

— Не знаю, — честно ответил он. — Но кажется, если бы у Уилсона возникло такое желание, он давно воплотил бы его в жизнь. Только подумай: двое опасных преступников проникли в офис бизнесмена и роются в его бумагах. Потом он обосновал бы убийство заботой о собственной безопасности… — Чанс поежился. — Я не знаю, Элли. Извини.

Она придвинулась ближе, как бы ища защиты.

— И все-таки главное, что с тобой ничего не случилось. Когда они тащили тебя по коридору, я было подумала… — Рука Элли обвилась вокруг его шеи. — Я боялась, что он убьет тебя, или размозжит череп, или переломает кости…

Чанс приник к ее губам. Он не хотел чувствовать горечь этих ужасных слов, предпочитая наслаждаться нежным нектаром ее губ. Элли ответила взаимностью.