Звездный легион. Сборник фантастических произведений - Андре Нортон

— Как долго, — внимание Кана снова переключилось на землян, — как долго вы сумеете скрывать такие происшествия? Вы знаете, что они сделали с нами там? Я… — он помолчал, дожидаясь, пока полностью овладеет голосом. — Я оказал милосердие Дику Миллзу, выслушав его рассказ. Вы знаете, вы все знаете, что он мне рассказал. Считается, что мы борцы. Пусть мы лишь наемники, продающие свое искусство другим. Но теперь пришла пора сражаться против убийц, — он бросал слова прямо в лицо арктурианцу и офицеру Патруля.

Затем настроение Кана изменилось. Зачем ему разговаривать с этими бесстрастными судьями, когда ему хочется броситься на арктурианца, ощутить под своими кулаками его дряблую плоть? Что толку говорить? Слова ничего не изменят, не нарушат спокойствия этого изменника Маттиаса.

Он отдал честь и повернулся к ожидавшим его стражникам. Неужели его снова отведут в подземную камеру? Или попытаться… у него будет такая возможность. Он попробует бежать на обратном пути.

Хансу… Если его приговорили к пожизненным работам, то Хансу должны были казнить. Как он ошибался в Маттиасе, в своей вере в новый день! С Маттиасом, готовым изменить, у повстанцев не было ни малейшего шанса.

Они прошли к лифту, спустились вниз и пошли, но не в камеру. Его провели в маленькую комнатку рядом со входом в здание, он был уверен в этом, так как мимо непрерывно шли в обоих направлениях солдаты. Его оставили одного, если не считать часового у двери. Оставили ждать. Он будет ждать? Нет, надо действовать!

ГЛАВА XIX

НЕ БУДЕТ ЗВЕЗДНОЙ СТРАЖИ!

Кана старался оценить ситуацию. Он в мундире, не хватает лишь оружия. Если бы не часовой, он мог бы просто выйти из комнаты, смешаться с толпой в зале и покинуть здание прежде, чем поднимется тревога. Оставалось решить проблему часового. Он принялся разглядывать его. Часовой старательно подавлял зевок. Ясно, что он не ожидал никаких действий от пленника. И это было не помещение для содержания арестантов, а, скорее, комната ожидания для посетителей низшего ранга. Скамья, на которую было приказано сесть Кана, оказалась мягкой, слева от него, вне видимости часового, находился видеоэкран. Можно ли его как-то использовать? А если немного сымпровизировать?.. Он подождал, пока внимание часового опять не привлек кто-то в коридоре, и затем вскочил на ноги.

— Красный тревожный! — воскликнул он, как будто изумленный.

Часовой повернулся, сделал шаг, а затем бросил на Кана сердитый взгляд.

— Был красный тревожный! — настаивал Кава, указывая на экран.

Охранник колебался. Если на экране был действительно красный тревожный сигнал, то его долг — немедленно обратиться за распоряжением. А он не был уверен, что сигнала не было.

— Держите меня под прицелом бластера, — сказал Кана, — Говорю вам: был красный тревожный!

Охранник вытащил бластер и нацелил его на Кана. Потом, прижимаясь спиной к стене, не отводя глаз от пленника, стал двигаться к экрану.

— Сидеть! — выпалил он Кана.

Кана опустился на скамью, но тело его было напряжено до предела, все его мускулы были готовы к действиям…

У него будет лишь одна секунда, когда охранник, чтобы нажать переговорную кнопку перед экраном, вынужден будет повернуться к нему спиной. И если только он сумеет двинуться…

Она наступила, эта секунда. Охранник повернул голову. В то же мгновение Кана бросился на пол. Плечи его ударились под колени охранника, голова того с глухим стуком ударилась об экран. Экран разбился. Кана быстро повернулся, готовый продолжить борьбу. Но тело под ним было вялым.

Несколько ошеломленный этой феноменальной удачей Кана встал на колени и торопливо вытащил меч охранника и. его бластер. Только охранник на посту мог носить его. На улице Кана тут же задержат, если увидят бластер. Он сунул меч в ножны, надеясь, что удача будет сопутствовать ему.

Охранника, связанного его собственным поясом, с кляпом во рту, он закатил под скамью так, чтобы от двери его нельзя было увидеть. Затем Кана поправил мундир, надел шлем, потерянный им в короткой схватке, и, глубоко вздохнув, вышел в коридор, закрыв за собой дверь. У него было минут пять, может, немного больше, прежде чем начнется преследование. Теперь, когда у него снова меч, никто не отличит его от сотен арчей на улицах Прайма.

Улицы Прайма… Чем быстрее он уберется с этих улиц-тем лучше. Бегство было чистейшей импровизацией и поэтому было сработано эффектно, но он хотел как можно быстрее уйти из Прайма. Четкой поступью солдата, отправленного с поручением, он миновал коридор и вышел из здания на площадку коптеров, примерно в двадцати этажах над уровнем земли. Из одной такой машины вышел ветеран, и она уже была готова взлететь, когда Кана махнул рукой. Пилот нетерпеливо ждал его.

— Куда?

Жаль, что он плохо знает географию города. Но он был уверен, что попытка приблизиться к космопорту или к одному из трансконтинентальных аэропортов ни к чему хорошему не приведет. Они хорошо охраняются, и сообщение о его побеге будет немедленно передано туда. Немного обеспокоенный вопросом пилота, он назвал единственное место, где бывал раньше.

— Дом Найма!

Они поднялись в воздух и полетели на восток. Кана пытался опознать объекты под собой. Из Прайма ведут лишь пять наземных дорог и каждая перегорожена барьером. Все машины там останавливают и осматривают.

— Прилетели, — коптер опустился на стоянку Зала Найма. Кана поблагодарил и на лифте спустился вниз. Но не в сам зал и не на этаж, где офицеры по найму сидели в своих кабинетах. Он направился в единственное место, где не только надеялся укрыться, но и найти помощь при обдумывании следующего, шага.

Комната записей была так же тиха, как и в тот раз, когда он впервые перешагнул порог. Одна кабина у входа была занята, а остальные свободны. Он быстро выбрал четыре катушки и направился в самую дальнюю кабину ряда. Опустив катушки в машину, он сел в качающееся кресло.

Час спустя была прослушана последняя катушка. Итак, имеются два ответа. Он снял наушники, но с кресла не встал. Что ж, по крайней мере, у него есть выход. Кана стремительно встал и подошел к двери кабинки, чтобы осмотреть помещение. Свет в первой кабине погас. Но теперь были заняты три других. Подозрительно ли это? Он не видел возможности выследить его здесь. Самым логичным с его стороны было попытаться как можно быстрее выбраться из Прайма. Разумеется, никто не ожидает, что он станет изучать катушки в архивах Зала Найма.

Два пути… Он снова сел в кресло и гладя невидящими глазами в потолок, принялся размышлять. Морской путь… Он умеет плавать, хотя в последнее время у него было мало практики. И подземный, построенный древними. Может, полиция считает, что поскольку его там поймали, второй раз он не захочет туда войти. Он был голоден. Тщательно подобранная тюремная диета не давала возможности накопить энергию. А он не осмеливался пойти в столовую, так как пришлось бы показать браслет, который тут же выдал бы его. Нет, сначала нужно выбраться из Прайма, а там уже можно будет подумать о еде.