Где-то во времени. Часть первая. - Anthony Saimski

— И что, удобно?

— Да. Я длину верёвки так рассчитал, чтобы как раз рукой за курки хвататься и палить сразу же!

— Курки взводят, Володь. Спусковые крючки, ты хотел сказать.

— Зануда, — буркнул Вишняков, возвращая шинель на место.

— А если надо будет извернуться как-нибудь по-хитрому, или обрез передать, что тогда?

— Отвяжу верёвку.

— А если быстро надо будет?

— А кому?

— Ну не знаю. Мне, например.

— Не, тебе не отдам.

— Это почему ещё?

— А ты его тоже подаришь кому-нибудь, — добродушно хихикнул Вишняков.

— Понятно...

Тем временем мы начали забираться на дорожный подъём и из туманной дымки проступили очертания серых плит забора. Я невольно подумал о Людмиле. В голове никак не укладывалось всё то, что сказала Маргарита Павловна. А самое главное, я не понимал зачем? Пусть даже всё в жизни девушки сложилось так, как сложилось, какой ей был смысл с упоением всё это рассказывать? Тем более что девушка была её родной племянницей.

«Может быть, она сестру свою не очень ценит? — подумал я. — Может в детстве родители больше именно её любили, а нашу строгую Маргариту заботой обделяли, вот теперь и мстит сестре и её отпрыску? Но как же глупо это, если подумать. Особенно, когда тут такое происходит и какие-то неведомые твари лезут из всех щелей».

Я задумчиво хмыкнул. Несмотря на то, что настроение после нытья, которое я развёл в душе, стало намного лучше, всё равно противный червячок сомнения поселился где-то в глубине души. И дело было вовсе не в том, что личные тяжёлые мысли взяли верх над сознанием. Скорее я чувствовал какую-то незавершённость того разговора с девушкой. Почему-то мне казалось, что я должен был что-то сделать или сказать как-то по-другому. Может поддержать? Подбодрить? Показать и доказать, что всё не так уж и плохо?

«Ага, — тут же ответил внутренний голос. — И как бы я это сделал? Вернулись в город поискать её маму? Так это до первого беса. К тому же она сама сказала, что не особо то ей и нужна. Или парнем её побыть? Ну тут вообще глупо. Если всё, что сказала Маргарита Павловна правда, то ей, наверное, сейчас вообще не до этого... Вот и выходит, что всё правильно сделал».

Барбухай снизил скорость, приближаясь к въездным воротам. К пасмурному дневному свету стали примешиваться еле различимые синеватые тона грядущих сумерек. Внутренний дворик был пуст. Видимо все готовились к предстоящей поездке. Гарик подкатил автобус к самым ступенькам крыльца и остановил напротив массивных дверей.

— Всё, тормози, — Вовка хлопнул меня по плечу. — Шибко сильно барбухай не подпирай.

— Почему? — поинтересовался я, прижимая Боливара к краю подъездной дорожки.

— Не знаю, — хмыкнул Вишняков. — Внутренний голос так подсказывает.

— А медальон?

Вовка отогнул краешек дедушкиного кашне и заглянул внутрь.

— Молчит.

— Понятно.

Я заглушил двигатель, дёрнул рычаг стояночного тормоза, и мы выбрались из машины. Осенняя прохлада тут же с радостью накинулось на тёплое тело, согретое печкой буханки. Впрочем, я уже начинал привыкать к этим постоянным перепадам температур. И что-то мне подсказывало что подобное явление будет весьма частым в обозримом будущем.

Хлопнула дверца автобуса и на асфальт спрыгнул Мезенцев. Заскрипели пружины входной двери и на крыльце показалась Маргарита Павловна с Фёдор Михалычем. Автомат висел на животе женщины, и она по-хозяйски придерживала его обоими руками. Мне невольно стало интересно, а удосужилась ли она посчитать сколько патронов в магазине.

— Ну что, парни, готовы указивки получать? — тихо поинтересовался Гарик, когда мы встретились у задней части барбухая.

— А чего тут получать? — так же шёпотом отозвался Вишняков. — Ясное дело, сейчас стариков грузить начнём. Вещи таскать.

Мезенцев согласно кивнул и полез в курту за сигаретами.

— Погодите. Постоим, покурим.

Часть 20

С этими словами он прислонился к задней части борта автобуса, исчезая из поля зрения Маргариты Павловны.

— Куришь только ты, — заметил я, тоже последовав его примеру.

Почему-то мне больше не хотелось лишний раз видеть суровую начальницу. Но при этом я не мог не признать, что она предоставила нам чистую одежду, возможность помыться и угостила обедом. Или ужином.

Оставшийся в поле зрения Вишняков не придумал ничего умнее чем нарочито и демонстративно, с простодушной улыбкой на губах, сделать широкий приставной шаг в сторону, тоже скрывшись за автобусом.

— Ну ты мистер конспирация просто, — хмыкнул я.

— Молодые люди! — тут раздался недовольный голос женщины. — Хватит дурака валять! Автобус пригнали, вижу. Молодцы. А теперь надо подготовкой заняться.

Вовка хихикнул и потёр кончик носа. После чего снова сделал большой приставной шаг, показываясь из-за автобуса.

— Мы сейчас! — отозвался он. — Покурим только, и придём!

Не дожидаясь ответной реакции начальницы Вишняков, вернулся обратно. Происходящее мини представление вызвало у нас с Гариком лёгкую улыбку, от которой лично мне стало чуточку легче.

Видимо женщина уже набрала в лёгкие побольше воздуха чтобы выдать очередное распоряжение, но в этот момент откуда-то сверху раздался резкий дребезжащий звук открываемой оконной рамы.

— Кому-то жарко что ли стало? — живо заинтересовался Вишняков с любопытством посмотрев в сторону источника шума.

У меня в мозгу тут же промелькнула картина окна душевой, выходящего на входной козырёк. Какое-то беспокойное предчувствие тут же кольнуло сердце, и я поспешно вышел из-за автобуса и посмотрел наверх. Улыбка мгновенно слетела с губ, и я недоумённо уставился на происходящую картину.

С этого места было хорошо видно, как из окна выбирается Людмила, спрыгивая с подоконника босыми ногами. Из одежды на ней был большой белый балахон, напоминающий собой простыню с прорезью для головы и рукавами.

— Что-там такое? — долетел до меня недовольный голос Маргариты Павловны и женщина поспешно сбежала по ступеням, чтобы тоже посмотреть, что происходит. — Кому в голову пришло окна распахивать? Знают же, что отопления нет, и не будет...

— Это не постояльцы, — бросил Мезенцев присоединяясь к нам. — Кажется, это ваша сотрудница.

— Людка, чтоб тебя! — воскликнула начальница, подняв голову. — Ты чего там делаешь? Что это за тряпьё на тебе? Кто разрешил там шастать?

Но девушка никак не реагировала на явно раздражённый тон женщины. Её волосы были распущенны и мне казалось, что губы постоянно шевелятся, словно она говорила сама с собой. Всё