В шаге от рубежа - Ксен Крас

раскинулся самый настоящий лагерь. Нет, даже город, пусть и уступающий размерами Сантауну. Многочисленные шатры и временные хибарки из брёвен, веток и шкур рассыпались вокруг десятка невысоких деревянных домиков с завешанными тряпками окнами и дверьми и длинных навесов, под которыми стояли сооружённые из всего, что попадалось под руку, столы и стулья. Под крышей над столами висели вперемешку верёвки, на которых сушилась одежда, и те, которые служили для высушивания ягод, фруктов и грибов. Там же вялили рыбу и мясо.

В разных концах лагеря стояли деревянные и металлические клетки, большие и маленькие, часть их была меньше человеческого роста с каждой из сторон, но в ней каким-то образом умещался человек, а в трёх – сразу по двое. Большие же клети, размерами в два человеческих роста, предназначались сразу для почти десятка, а может, и больше, человек разного возраста и, наверное, пола. Через грязь палач сумел разглядеть тёмную, непривычную в Ферстленде кожу. Ивтад откуда-то взял дикарей из Новых Земель, ни на кого другого пленники не походили.

Большая часть сооружений пустовала, и Кайрус понадеялся, что так оно и останется впредь.

Между клеток и вокруг костров сновали дети – от самых маленьких, только делавших неуверенные шаги и больше времени проводивших, сидя на влажной холодной земле, нежели стоя на своих двоих, до весьма взрослых девочек и мальчиков, коим вскорости пора бы задумываться о брачных союзах. Старшие были жестоки и, к сожалению, скорее всего пошли в родителей – они тыкали палками в сидящих в клетках, а особо умные сначала совали эти палки в костёр, а после бежали к пленникам. Если малолетние мучители слишком увлекались, взрослые прикрикивали на них и на время тирания прекращалась.

Жертвы из клеток более походили на чудом восставших мертвецов или измученных и уставших от голодного сезона простолюдинов, но никак не на благородных лордов. Разглядеть же леди или женщин менее благородного происхождения и вовсе не представлялось возможным до тех пор, пока один из дикарей не развернулся и палач не увидел грудь.

– Вскоре прибудут и остальные, – улыбнулся Ивтад, а Кайрус забыл все слова.

Теперь он понимал, как искать дам. По лохмотьям, напоминающим платье, по изгибам фигуры, если их открывало отсутствие нормальной одежды, по растрёпанным косам он сумел опознать одну деву, а за ней ещё и ещё. Их возраст не поддавался исчислению, любой можно было дать от тринадцати до сорока – дамы выглядели хуже пленённых мужчин.

– Пойдём, Кайрус. – Культист отвлёк палача, и он впервые был рад этому. – Тебе надо отогреться и хорошенько поесть. У нас ещё будет время полюбоваться на город истинно верующих.

Рирз

После того как легенда о Холдбистах стала известна сыну Рогора, тот не мог найти себе места. Вайткроу уже неоднократно доказал и вселил веру в то, что в древних поверьях есть правда. Может, не все, но большая часть легенд основывалась не на пустой болтовне. Если слугу южный лорд мог подговорить, чтобы впоследствии посмеяться над другом – Рирз верил Вихту, но мог принять юношеское желание повеселиться, если пустой замок в месте высадки выглядел как простое совпадение, весьма удачное, но всё же, – то после захвата Фиендхолла отпали последние сомнения.

Открытые ворота, отсутствие стражи у стен и опущенные западный и восточный мосты – допустить столько ошибок даже при дозорных и охране, состоящих лишь из пустоголовых болванов, не способен никто. Рогор воспитывал своих подданных, муштровал и обучал уму-разуму не покладая рук, и за столь короткий срок после его исчезновения поглупеть люди не успели бы.

Бастард Холдбиста, после того как в замке и городе навели порядок, частенько отлучался и бродил по Фиендтауну. Осознание и укрепление веры пришли вместе со страхом, и мужчине требовалось время. Он уходил, чтобы вновь и вновь учиться владеть собой, но не все его попытки заканчивались хорошо. Неудачи преследовали его, Рирз не желал сдаваться и порой задерживался, возвращаясь на своё законное место только к ночи. Его помощники из южан настаивали на сопровождении, опасаясь, что захватчика убьют, но бастард не боялся этого – всех, кто противился, в первые же дни отправили к палачу или в тюрьму. Кроме того, пока он не наряжался в родовые цвета, мало кто мог бы признать в нём сына Холдбиста, а на южанина он нисколько не походил.

В один день сын Рогора решил, припозднившись, остаться в Квартале Умельцев. Мысли крутились в голове, с души никак не спадал камень, и казалось, что чем больше Рирз старается чего-то достичь, тем хуже становится. Он отчаянно нуждался в некотором уединении и выбрал в качестве убежища старое здание, которое когда-то было домом зажиточного купца и его многочисленного семейства – двенадцать лет назад те потеряли всё своё состояние, главу семьи вздёрнули на площади, обвинив в воровстве у лорда, а его семья сбежала ещё до трагического утра, собрав лишь то, что могли унести на себе и вывезти в одной телеге.

Рирз помнил, как в детские и юношеские годы постоянно встречал у этого дома своих ровесников. Детей манило сюда, когда ещё стояли полные посуды шкафы и сундуки, была целой мебель с резными ручками и узорами на дверцах, а окна обрамляли шторы. В дом ходил и сам бастард, это было его тайное укрытие от отца и его ненависти, место, где можно было почувствовать себя полноправным хозяином. В его обитель одновременно с ним забредали и другие любопытствующие, в драках с ними Рирз чаще побеждал и провозглашал себя главарём. Однажды он даже с обеда и до позднего вечера заставлял мальчишек называть себя правителем и помогать отражать нападение другой компании. Пока его не нашёл Гвен, сын Герта, и не сообщил, что Рогор срочно требует незаконнорождённого отпрыска к себе. Для чего, уже никто бы не сказал, вместо этого бастард запомнил, что на следующий день он уже не был лидером, двое других ребят на два и год старше переманили его подданных на свою сторону.

Мужчина помнил, что успел полностью облазить весь дом ещё до того, как убранство стали разворовывать, а произошло это быстро, всего через цикл после казни купца. Даже кубок, который Рирз припрятал под лестницей и из которого пил талую воду, представляя, что это вино, и тот унесли. Жадные горожане выносили всё – и посуду, и ткани, и мебель, и картины, и запасы книг на продажу. Последнее и вовсе было без надобности простолюдинам, почти никто в городе не умел читать. Этому навыку обучали сыновей лорда, к которым относился и Рирз; умели читать кастеляны и рыцари, иногда могли и некоторые ремесленники, птичники, писари, лекари,