Баронесса де Крейс - Марина Григорьевна Халкиди

Старик смотритель засеменил ко мне, не скрывая как и остальные осуждения в глазах.

— Она права, на таких сроках дорога ей будет в тягость.

— И что?! — с вызовом спросила я. — Оставить ее здесь, чтобы она организовала второй заговор против меня? — жестом я остановила старика. — Вы кажется забываетесь, я хозяйка замка и за то преступление, что она совершила, она должна быть благодарна, что еще дышит, а не болтается на виселице.

— Тогда милосерднее было бы убить, нежели обрекать ее на недели страданий.

— Все в этом мире страдают, — философски заметила я. — Но она может молиться Трем Отцам, если они пожелают, они сохранят ей жизнь.

Я знала что поступаю неправильно, но и ко мне не всегда были справедливы в этой жизни. Не милосердно? Ну, это как посмотреть. Я все же, чтобы ни говорил старик не отняла ее жизнь. А женщины из простых семей рожают и в полях и в дороге. Это леди живут в тепличных условиях. Подует ветер и они гнутся к земле как молодые побеги, а простолюдинки как сорняк. Сколько их не уничтожай, они все равно прорастут заново. Осеклась и покачала головой. Разве это мои мысли?

Когда я стала делать разницу между аристократами и простыми людьми? И эти мысли, почти слово в слово я уже слышала их больше десяти лет назад из уст барона де Крейса.

Попятилась от этой девчонки, что стояла передо мной на коленях. Я могла изменить свое решение, проявить то милосердие что ждали от меня, а не то каким я его представляла. И я уже почти отменила свое решение тащить ее за собой на север, но мой взгляд упал на портрет барона, который висел в холле на самом видном месте.

На нем он был изображен в рыцарском облачении. Среднего роста, хотя когда-то он мне казался великаном. И я смотрела на него снизу вверх. Впрочем, я и не смотрела на него, страшась неосторожным словом, жестом, даже громким дыханием вызвать его недовольство. А сейчас, едва не рассмеялась я, мы с ним скорее всего были бы одного роста. И я смотрела бы прямо ему в глаза. Хотя нет, я вновь обманываю саму себя, я бы не осмелилась поднять на него взгляд.

Барон был горд и заносчив. Хотя в его внешности и не было ничего отталкивающего.

Перевела взгляд на одно из зеркал. Я никогда не думала, что оказывается так легко было превратиться в него.

Злость и гордыня, с этими двумя демонами советовала мне бороться настоятельница, но этих демонов во мне было гораздо больше чем два. И пойти на поводу им, вместо того чтобы бороться с ними, это было так заманчиво.

— Помогите ей подняться. И подготовьте карету, чтобы ей было удобно в дороге.

Большего я сделать для нее не могла, поэтому поспешно вышла во двор.

Первые дни осени, самая суетливая пора для тех кто собирал урожай в полях. Днем еще припекало солнце, а ночи уже становились прохладными. А туда, куда мы отправимся, будет царить уже зима и холод, от мыслей о котором меня уже бросало в дрожь.

— Баронесса!

Отвлеклась от картин многовековых льдов, что нарисовало мое воображение, и посмотрела на брата Эгорна. После казни, которую он не одобрил, он покинул замок. И я наивно полагала, что я его больше не увижу, по крайней мере до нашего отъезда.

— Что, брат, вас привело к нам? — любезно спросила я, надевая маску гостеприимной госпожи, хотя я и не хотела тратить оставшееся время в замке на пустой разговор.

— Я подтвердил в обители в Неймане, что барон силой хотел жениться на вас. А ваш деверь заступился за вас и в честном поединке одержал победу.

Поморщилась на слове деверь. И невольно моя рука метнулась к шее, туда куда он наглым образом лизнул меня. Ну конечно же я не стала никому рассказывать об этом инциденте. Как и о том, что если я позволю, то лишусь чести еще до того, как доеду до будущего супруга.

Краска вновь разлилась на моих щеках.

— Душно сегодня, — невпопад ответила я, не понимая, что со мной происходило в последние дни, а вернее ночи. Я ведь все время ворочалась в постели, хотя раньше, не взирая ни на что, я всегда хорошо спала.

— К дождю, — также рассеянно ответил брат Эгорн. — Но здесь я по-другому поводу. Я испросил разрешения у настоятеля отправиться вместе с вами в дорогу на север, чтобы ознакомить дикарей с нашей верой и учением Трех Отцов.

Нет, я даже покачала головой, не желая поверить в услышанное. Ведь для полного счастья мне только и не хватало соглядатая в лице этого жреца.

А сеять веру... я была наслышана о том как в Енрапе поступили вот с такими жрецами, что посчитали разумным проповедовать о своей вере на рыночных площадях, призывая народ отринуть ненастоящих идолов и уверовать в волю Троих.

Толпа не стала даже привлекать стражу, забив до смерти всех проповедников. После этого верховный алан Енрапа издал приказ по которому жрецы и жрицы не имели права пересекать границу королевства. А призывы сменить религию карались казнью на месте.

Конечно нашлось несколько мучеников, что сменив свои одежды, нарушили приказ. И их в мешках со всеми отрубленными конечностями отправили домой, чтобы их смерти стали уроком другим — не званный гость мертвый гость.

Два северных королевства были закрытой территорией. Туда редко отправлялись странники и еще реже приглашались гости. И большинство, кто пересекал границу льдов, не возвращались домой. Но вот только что они там находили — приют для неспокойных душ или же вечный покой под насыпью земли, припорошенной снегом, никто не знал.

Вера у них, однако, была другая. Ронан упоминал Белого Ворона. Были у них и другие боги, неизвестные нам. И если я не ошибалась, Хелида — владычица темного загробного царства тоже принадлежала к пантеону северных богов.

Но вот как они