Не спрашивай - Дональд Уэстлейк

Обыск пустого замка был долгим и тщательным. Дортмундер и Грийк из-за угла постройки следили за происходящим. Блики света внутри темного замка скользили от окна к окну. Один из людей шерифа вышел наружу и что-то искренне и долго вещал в микрофон своей радиостанции. И, наконец-то, спустя 35 минут после того как Дортмундер поднял и опустил то окошко, машины уехали, но уже куда тише чем в первый раз. Двое вооруженных ребят вернулись к просмотру ТВ. Воцарилась прежняя тишина и покой.

— Сейчас 12:17, — сказал Дортмундер. — Дай мне знать, когда будет 12:50.

— А чу мы будем делать в эту время, Чон?

— Не знаю как ты, но я собираюсь вздремнуть, — ответил Джон.

Он сел в Хундай и как только, казалось бы, погрузился в успокаивающий сон, Грийк тронул его за колено и сказал:

— Без десяти мунут час.

— Окей, — и Дортмундер зевая сел. — Давай сделаем это еще раз.

— То же самое?

— То же самое, — согласился Дортмундер и повел его к открытому окошку — по-прежнему открытому, судя по всему, копы не заметили его — и он повторил «процедуру».

Второй круг: ответная реакция из дома уже короче, почти тридцать секунд. Время реагирования шерифа также короче — девять минут.

Хм, но и поиски по замку прошли быстрее, чем прежде и никто не осматривал Хундай и свалку.

— Отлично, — сказал Дортмундер, когда снова наступила тишина. — И до того, как мы снова…

— Опять, Чон?

— Именно поэтому мы здесь, Грийк.

— Да?

— Да. И до того, как мы начнем, давай-ка воспользуемся твоими шпионскими штучками.

В этот раз, обходя здания, они пустили в ход некоторые предметы. Грийк, например, захватил с собой небольшие микрофоны на присосках. Достаточно спрятать их в укромном местечке на окне и радио, как только вы настроите его на нужную частоту, воспроизведет каждый звук в комнате.

Более мощный и чувствительный микрофон закрепили на двух острых — Ой! — креплениях в галерее, помещении без окон. Еще одно оборудование подключили к четырем телефонным линиями, что тянулись от замка и резиденций. Все эти предметы подключили к радиооборудованию в багажнике Хундая. Оборудование было устаревшим, не новым и прошло через несколько рук, но Грийк еще в Нью-Йорке протестировал его и счел годным.

Только в пять минут третьего они закончили. В доме погасили огни и выключили телевизор. Тишина и покой царили среди гор. Дортмундер направился к незапертому окошку, чтобы… и обнаружил его закрытым.

— На этот раз они нашли его.

Грийк зевал и зевал:

— А теперь пойдем домой? — спросил он.

— Пока нет.

И Дортмундер потащился к входной двери дома. С помощью своего собственного куска гибкого металла, не оставляя следов, он взломал дверь, медленно сосчитал до пяти, захлопнул и ретировался вместе с Грийком за дом. Загорелись огни в соседнем здании.

На этот раз спустя почти две минуты двое вооруженных парней выскочили из дома, и через семнадцать минут приехало три машины шерифа. Осмотр замка на скорую руку. Дортмундер и Грийк, переключая частоты, меняя микрофоны, слушали, как люди шерифа передвигаются по замку. Стражи закона начали злиться:

— Должно быть, короткое замыкание, — говорили они друг другу.

А ребята из дома убеждали, что с утра первым делом позвонят в сервисным центр.

Дортмундера куда более интересовало, что те скажут, когда дойдут до галереи.

— Подожди минуту, надо проверить то помещение, — послышался голос, по которому Джон узнал местного жителя.

— Черт, — ответил ему другой, — я отсюда вижу, что там пусто. Это должно быть короткое замыкание.

— Хорошо, хочешь, я пойду туда или не стоит? По-моему и так все понятно.

— Не-а, черт с ним.

— Ну, если ты так думаешь.

Проверка замка в этот раз прошла очень энергично и ограничилась в основном лишь беглым осмотром комнат с порога, как это сделали в галерее. Вскоре люди покинули замок и на прощание пожелали друг другу спокойной ночи.

После того, как толпа вышла и за ней захлопнулась парадная дверь, Дортмундер и Грийк отключили радио в замке, но продолжали контролировать телефонные разговоры.

— Сейчас они будут звонить, — сказал он, и послышались гудки и треск как при междугороднем звонке.

Прошло около шести гудков, пока сонный мужской голос где-то в этом мире не ответил:

— Резиденция Хочмена.

— Это снова Симмонс, — донесся голос местного паренька и в этом голосе слышались нотки злости. — Дурацкая сигнализация срабатывает снова и снова. Но ведь внутри замка нет ничего и никого…

— Хорошо и что ты мне предлагаешь? — потребовал ответа другой голос, тоже начиная раздражаться. — Я точно не собираюсь будить из-за этого мистера Хочмена…

— Просто передай ему, что утром сигнализация…

— Я сказал, что так и сделаю.

— Он должен сразу же заняться этим.

— Хорошо, так он и сделает, Симмонс, что еще?

— Сигнализация может снова сработать.

— Если это произойдет, — от голоса повеяло холодом, — сообщи мне. Но не этой ночью. Спокойной ночи, Симмонс, — и разговор оборвался.

— Отлично, — сказал Дортмундер. — А теперь оставим прослушку в покое.

Они закрыли багажник Хундая.

— Что дальше, Чон?

— Повторим, — и Джон по грунтовой дороге направился в замок.

Он открыл и закрыл входную дверь, и снова спрятался.

Жалкая ответная реакция: спустя три минуты после включения сигнализации один паренек без оружия, но с фонариком выбежал на улицу. Лишь одна машина без сирен и мигалок подъехала к дому через пять минут. Ведь копы еще даже не успели вернуться в свою штаб-квартиру после последнего вызова. Двум из них пришлось вернуться.

Местные и помощники шерифа высказали несколько «горячих» словечек в адрес замка и вскоре машина уже мчалась в сторону горы, оставляя позади себя запах жженой резины и невооруженного парня, топающего домой. Дверь за них захлопнулась.

— Который час?

— Без десяти мунут три.

— Разбуди меня, — попросил Дортмундер, — в четыре ноль пять.

— Чон? И чум я займусь, пока ты спишь?

— Собери весь шпионский инвентарь. Он нам больше не понадобится, — и, проигнорировав обиженные глаза Грийка, Джон свернулся калачиком на заднем сиденье Хундая и мирно задремал.

Проспал он больше часа и встал, когда его разбудил Грийк. Тело жутко болело. Потягиваясь и почесываясь, Дортмундер сказал Грийку:

— И еще разок, — и он бодрой походкой отправился открывать двери в доме.

Свет не зажегся. Машина не приехала.

— Теперь можем поехать домой и выспаться.

39

Последний раз в «Гриль и Баре» собирались тогда, когда все пытались выяснить, кто же украл Византийский Огонь[4] — бесценный рубин, принадлежавший Турции или США или еще кому-то другому. Его потеря повлекла за собой официальное порицание, жестокость полиции. Некоторые люди до сих пор отбывали наказание на севере штата из-за незначительной ошибки. Многие винили в этом Дортмундера, пока правда не вышла наружу. И Джон, который был миролюбивым человеком, простил всех.

Воспоминания накатили неприятной волной, когда он снова очутился в этом здании с этими людьми. К счастью он чувствовал себя свежим и отдохнувшим после вчерашних каникул и сегодняшнего утра в горах. Он знал, что никто уже не подозревает его в краже рубина, что он должен быть выше своих инстинктивных страхов и преодолеть страх выступления перед публикой.

— Тини Балчер и Энди Келп вкратце рассказали вам, почему мы собрались здесь, верно? — и обвел взглядом знакомые лица, дабы получить общее согласие. Знакомые лица. Вон там сидел Уолли Уистлер, загорелый и готовый на все. Паренек вернулся после долгого пребывания в Бразилии, более длительного, чем он на самом деле планировал. Уолли Уистлер любил путешествовать с помощью… экстрадиции. Достаточно признаться местной полиции, что вы совершили преступление в стране, которую хотите посетить, после уже в этой стране отказаться от признания вины, продемонстрировать железное алиби — и вуаля, экстрадиции завершена. К сожалению, между Бразилией и Соединенными штатами не был подписан такой договор, но об этом Уолли узнал слишком поздно. Это расстроило его, но, в конце концов, он признал свое поражение и прибегнул к кражам в окрестностях Сан-Паулу, чтобы купить билет на самолет первого класса. Но хуже всего было не то, что он растранжирил деньги — жаловался он сейчас — а то, что не было сопровождающего полицейского эскорта, который развлекал его.

Здесь был Джим О’Хара, который только что вышел из тюрьмы, кожа серая и незагорелая. Дортмундеру показалось, что каждый раз, когда он встречается с Джимом О’Харой, парень либо идет в тюрьму либо выходит из нее. Последний раз он видел Джима несколько лет назад на крыше дома в центре города. Парень ошибся, выбрал пожарную лестницу и угодил прямо в объятия ожидащих копов. Ну, а Дортмундер нашел более умный способ выхода из ситуации.