Начало Игры - Константин Стригунов

Сделав вид, будто слегка удивлен, Меткий сразу же смекнул: его расчет разговора оказался верным и заброшенная уловка сработала на все сто. Ему прекрасно известно о некоторых отрядах из вольных бродяг, делающих дальние рейды в первые дни после Выброса. Их цель — исключительно редкие аномальные образования, за которые нужный торговец продаст девственность своей дочери (если она у него есть), а в довесок даст на отрезание правую руку. Поговаривали, дескать, в тех местах возникало наиболее сильное воздействие Выброса и аномалий встречалось естественно больше, но главное там попадались совершенное новые, неизученные их формы, информация о которых практически отсутствовала. Не единожды Меткий через свои каналы пытался выведать через Управление любые известные ей сведения о неизученных явлениях, но всякий раз получал в ответ лишь расплывчатые ответы, смысл которых, как правило, сводился к вежливым отказам, продиктованным отсутствием хоть какой-то информации по предмету запроса. Из этого сталкер сделал вывод, что Управление либо сознательно умалчивало про такие явления по причине секретности и отсутствия у Меткого нужного допуска к такого рода материалам, либо там действительно не знали, что собой представляют такие явления. Причем вероятность второго варианта значительно выше, чем первого. Да уж, это Зона, ничего не скажешь. В связи с полным отсутствием достоверных фактов наличия о том или ином явлении, увиденном кем-то из вольных бродяг, нельзя сказать с уверенностью, можно ли доверять таким слухам. И все же возможность появление новых или известных, но редких артефактов в слабоизученных или неизученных местах, не вызывала ни у кого сомнений. Поэтому среди сталкеров обязательно находились те, кто готов рискнуть своей жизнью ради очень крупного куша. Чаще всего, ими были опытные старатели, не раз ходившие как в одиночку, так и в составе отрядов далеко в глубины радиоактивных земель, чтобы разведать ее секреты. Нет никакой статистики, где можно найти список погибших в таких ходках, но однозначно он был очень долгим и за всё, что узнавали о результатах таких вылазок оплачено чьей-то кровью. Меткий участвовал в некоторых подобных рейдах и воспоминания о них порой представали такими кошмарами, что иногда посреди ночи он просыпался в холодном поту с чувством необъяснимого удушья и дико молотящим сердцем в груди.

— Знаешь, я и сам бы не прочь пойти в такой рейд, — признался Косматы. — Да-да, не удивляйся моим словам, это не обезболивающее ударило мне в голову, я говорю на полном серьёзе, но в моей нынешней ситуации мысли об этом придется отложить не меньше чем на месяц. В общем, есть тут кое-кто, решивший двинуть с десятком хороших бойцов приблизительно в те же места, куда задумал идти и ты. Сейчас не могу сказать, кто и когда должен будет выйти с базы «Долга», но можешь рассчитывать на меня, я замолвлю за тебя словечко. В любом случае им даже на участке пути не помешает отличный сталкер и прекрасный стрелок.

— Спасибо тебе Косматый, буду должен, — ответил Меткий, протягивая руку.

— Брось, это самое малое, что я могу для тебя сделать, братишка, — Косматый ответил крепким рукопожатием.

Попрощавшись с коллегой по сталкерству, Меткий встал с «койки» и последовал к выходу из лазарета, услышав как ветеран рассказал всем какой-то старый и пошлый анекдот про медсестру и раненого сталкера, на что бродяги ответили дружным ржанием. Сам Меткий тоже усмехнулся и вскоре вышел наружу, не забыв надеть маску, а то проклятые частицы в воздухе могли попасть внутрь и вызвать лучевую болезнь. Затем он зашел к себе, забрав свой автомат и направился к стрелковой площадке, которую оборудовали для членов «долга», но за отдельную плату, когда там не обкатывались навыки стрельбы бойцами группировки, можно самому отстрелять несколько магазинов для поддержания навыков стрельбы. С учетом скорого выхода в дальний рейд, следовало подготовиться к нему соответственно, ведь чем лучше твоя подготовка, тем больше шансов выжить. Пускай в Зоне ее уровень часто не играет роли, ибо к тому, на что способна она порой просто невозможно быть готовым, но чаще вернуться на базу удается с большей вероятностью именно тренированному человеку. Меткий это понимал и никогда не избегал возможности устроить себе проверку на соответствие собственному прозвищу. Ну а сейчас повод был вдвойне серьезным.

Отряд шел, стараясь соблюсти наилучший баланс между скоростью и осторожностью, ведь всякая попытка неоправданной спешки смерти подобна. Первые десять километров удалось пройти относительно легко, без существенных проблем, за исключением столкновения с тремя плотьями, которые, видимо, обезумев от голода, набросились на заведомо более сильного противника, что и стало последним испытанием в их жизни. Пара десятков аномалий, без проблем определявшихся портативными детекторами, также не стали серьезным препятствием на пути к цели разведывательно-поисковой группы. Однако все изменилось, когда ее бойцы забрались в более глубокие земли и теперь каждый шаг давался ценой еще большего внимания и напряжения. Последние несколько километров пути Егорова ни на секунду не покидало ощущение, будто за ними кто-то шел по пятам, но ни один датчик не подавал сигнала о какой-либо активности в радиусе ста метров. Командир группы даже приказал разделиться на два отделения для проведения обманного манёвра, с целью выявить таинственного преследователя, но всё оказалось тщетно. «Быть может, это моя паранойя?» — вопрошал у себя Егоров и действительно никаких объективных причин для подозрений не было, кроме того, вновь проанализировав события последних нескольких часов после проникновения за Периметр, он снова пришел к выводу, что никаких следов за собой группа не оставила. Маршрут движения выбирался исходя из имевшихся разведданных и сведений о возможном месте встречи с противником и до недавнего момента информация не вызывала сомнений. Само собой, в Зоне нельзя целиком полагаться на эти данные, ведь обстановка могла меняться кардинальным образом в течение очень короткого промежутка времени, что вносило коррективы в ход операции. Они не сделали ни одного привала, число которых в условиях Зоны по всем рекомендациям надо стремиться свести к минимуму и останавливаться только в жизненно необходимых случаях. Благодаря правильно спланированному маршруту, по крайней мере так можно выразиться про его начальную стадию, отряду еще ни разу не пришлось останавливаться дольше, чем на десять минут, при этом истратив за все время передвижения относительно немного сил. Большой привал Егоров планировал сделать через пару километров в подвале одного из заводов, где он когда-то переждал Гон мутантов и оборудовал себе временное укрытие. К этому месту вели только два пути, а все подступы достаточно хорошо просматривались, исключая возможность незаметно для дозорного подойти близко к нему. Сейчас неизвестно в каком состоянии находилось бывшее укрытие командира грушников, но облюбовать его могли разве что мелкие мутанты, с которыми (если их не слишком много) особых проблем возникнуть не должно, да блуждающие аномалии, но появление такой да еще и на долго в одном участке почти исключено. Естественно, это не лучший вариант, но в связи с информационным дефицитом куда опасней обозначать наобум на схеме маршрута места привалов. Кроме того, подвал завода, где задумал остановиться майор, был достаточно большой для размещения десяти человек и обладало важным качеством, поскольку находился буквально за километр-два от тех мест Зоны, где отряд ждали по-настоящему тяжелые испытания. Дать отдохнуть своим людям, Егоров рассчитывал именно до того момента, когда им придется столкнуться с наихудшими проявлениями Зоны.

В «голову» командир выслал Шороха и Араба.

— Второй, Четвертый, — дал команду Егоров, — скорость выдерживайте обычную. Ведите радиационный контроль. Седьмой, Восьмой, кройте наши спины. — Последняя команда адресовалась ефрейтору Дмитрию Сухорукову и рядовому Александру Князевичу, прозванные Лисом и Князем, после чего Егоров добавил: — Всем: расстояние не больше тридцати.

— Есть, не больше тридцати, — отозвались бойцы.

Сам же он вместе с остальными членами группы образовывал ядро отряда, откуда производил координацию и руководство дозорами, находившиеся в прямой видимости командира. Если же растительность снижала возможность в любой момент их видеть, то командир давал команду сократить расстояние между ними и ядром. Скорость передвижения также существенно замедлилась и теперь весь отряд проходил не более трех-четырех километров в час. Путь к месту для большого привала оказался не слишком сложный как для территории Зоны, но лишь поначалу, поскольку дальше идти труднее из-за всё возрастающей концентрации аномалий и неизбежной возможности встретить очередных мутантов, словно не знающих ничего, кроме охоты на людей. Почва в этой части Зоны успела достаточно подсохнуть, чтобы следы отряда не были заметны для возможного противника и это не могло не радовать Егорова, ведь в таком случае приходилось меньше тратить время на их маскировку. Аккуратно отгибая ветки деревьев, разведчики почти бесшумно ступали по земле, стремясь исключить даже малейшую возможность обнаружить себя перед зверем или человеком. Ведь как для территории экологического бедствия и техногенной катастрофы, в Зоне сосредотачивалось значительное количество и тех и других и вероятность наткнуться на кого-нибудь из них имелась весьма существенная. Ни в одной разведсводке не могли сказать точно, какой маршрут был наиболее безопасным, а по какому из них можно пройти с приемлемым риском. Крайне необычная, не исследованная область преподносила самые разные сюрпризы для любого и своими особенностями она кардинальным образом отличалась от любого иного места на Земле. Нельзя предвидеть, где будет расположена аномалия или пройдет новый путь миграции тех или иных существ, равно как и неизвестны цели потенциально враждебных группировок из сталкеров и всякого рода отморозков. Потому и переменных, изменение которых могло стать последним, что осознавал разведчик, в Зоне больше, чем на войне за ее пределами. Егорову нередко доводилось становиться свидетелем того, как его сослуживцы, прошедшие несметное множество конфликтов по всему миру, принимавшие участие в современных войнах гибли в Зоне, казалось, на ровном месте. А ведь их обучали работе в ЧАЗ, натаскивали их вместе с военными сталкерами-контрактниками — одними из лучших спецов по выживанию в Зоне, но ничего не помогало. Именно из-за таких исходов Егоров поставил одно важное условие командованию, которое, к счастью прислушалось к совету опытного спецназовца. Теперь в его отряде были те, кто самостоятельно прошел, если угодно, сталкерскую школу выживания, когда их забрасывали в Зону и они не менее года смогли не просто оставаться в живых, но и проводить активные действия на ее территории. Только после такого натаскивания для них открывали канал эксфильтрации и в условиях строжайшей секретности переправляли в части, где новоиспеченные разведчики делились своим опытом на правах инструкторов с новобранцами, которые сами готовились к длительному забросу в Зону. Естественно, даже такие разведчики не имели опыта, которым обладали некоторые здешние ветераны, но имевшаяся у них подготовка в определенной степени компенсировала данный недостаток.