После дождичка в четверг (сборник) - Светлана Алешина

– Представь себе, удалось, – с гордостью заявила я. – Более того, теперь у меня в руках находится зловещий аппарат, который ввергает человека в гипнотическое состояние.

– Любопытно было бы взглянуть… – с завистью и надеждой сказал Александр.

– Непременно покажу его тебе, – пообещала я. – Но не сейчас. Это улика. Зато когда мы раскрутим это дело, я предложу тебя в качестве эксперта.

– Что за дело-то? – спросил Александр. – Ты все время говоришь какими-то полунамеками.

– Потому что еще не пришло время говорить в полный голос, – значительно объявила я. – Но осталось совсем недолго… Кстати, ты поглядываешь за своим коллегой Емановым? Мне хотелось бы знать, что он сейчас поделывает.

– Откровенно говоря, как-то позабыл, – сказал Александр. – Понимаешь, с нашей работой забываешь о многих важных вещах. Но если хочешь, могу позвонить ему в отделение и так прямо и спросить, что он сейчас поделывает…

– Ага, позвони, – сказала я. – И особо обрати внимание на то, какой у него голос.

Александр с серьезным видом кивнул и вышел в соседнюю комнату, а вернувшись через некоторое время, сообщил:

– Мне сказали, что Виктор Николаевич недавно уехал. Ему позвонили из Горздрава и попросили срочно прибыть.

– Вот как? И часто ему приходится ездить в Горздрав?

– Бывает, – пожал плечами Александр. – Мне тоже иногда приходится туда заглядывать.

– А ты не мог бы звякнуть в Горздрав и уточнить, кто вызвал Еманова? – попросила я.

Александр немного удивился.

– Скорее всего, главный специалист… – неуверенно сказал он. – Впрочем, если ты настаиваешь, могу и уточнить. Похоже, наш Виктор Николаевич здорово тебя достал?

– Еще неизвестно – кто кого достал, – сурово возразила я.

Александр опять ушел в соседнюю комнату и пробыл там гораздо дольше. Вернувшись, он озадаченно хмыкнул и пояснил:

– Знаешь, ты не зря беспокоилась. Я связался кое с кем в Горздраве – похоже, никто Еманова сегодня туда не вызывал. Но, собственно, это ни о чем не говорит. Под таким предлогом он мог просто уехать по каким-то своим делам.

– Вот именно – по своим, – подчеркнула я и поднялась. Мои ноги опять приобрели прежнюю силу – противного дрожания в коленках я уже не чувствовала. – Ладно, Александр, я тоже помчалась по своим делам. Спасибо за помощь и участие. Ты меня просто оживил!

– Да ты и не умирала, – улыбнулся Александр. – Просто временно находилась в сумеречном состоянии. Но вообще-то мне очень хотелось бы познакомиться поближе с той штукой, от которой ты пострадала. Кто знает, какие в ней могут быть заложены сюрпризы? Такую технику нельзя доверять кому попало…

– Ни в коем случае! – охотно согласилась я. – И особенно таким, как твой коллега Еманов. Да, впрочем, не только ему. Но мне начинает казаться, что этот аппарат лучше вообще уничтожить, не вдаваясь в подробности… Совершенно не вижу, в каких таких благородных целях можно применить этот одуряющий ящик.

Александр печально покачал головой.

– Увы, дух луддитов продолжает жить даже во вполне цивилизованных на вид особах, – заметил он. – Если назначение аппарата непонятно, то первое наше побуждение – сломать его к черту. А вспомни, ведь у тебя была мудрая мысль пригласить меня в эксперты…

– Ладно, – милостиво согласилась я. – Без тебя ломать не буду, обещаю!

Виктор, кажется, удивился, увидев меня выходящей из кабинета бодрой и улыбающейся. Однако сделал вид, что воспринял это как должное и только поинтересовался, куда я намерена теперь направить свои стопы.

– Сначала в редакцию! – заявила я. – Нужно выяснить, где Ромка, и не давал ли он о себе знать.

– Уже звонил, – мрачно сообщил Виктор. – Он не появлялся.

– Плохо дело, – расстроилась я и предложила: – Тогда давай жми на Университетскую улицу. Это единственный вариант.

Мы поехали обратно в город. Я ужасно нервничала: мы были в двух шагах от цели, и надо же такому случиться – пропал Ромка. У меня язык не поворачивался ругать Виктора, но все-таки с его стороны было непростительной оплошностью разрешить парнишке отправиться в «свободный поиск». Мысленно и вслух я теперь именовала Буханкина бандитом – кем бы он ни был в прошлом, сейчас «непризнанный гений» являлся участником устойчивой преступной группы, а значит, именно бандитом. И относиться к нему следовало соответственно. Любое благодушие могло иметь весьма плачевные последствия.

Как же разыскать Ромку? У нас с Виктором не было никаких ориентиров, кроме старого адреса Крамера. В том, что Буханкин будет теперь искать пристанища у Крамера, я была уверена на сто процентов – вряд ли у этого нелепого человека могли появиться какие-то новые друзья. Весь вопрос в том, где живет или скрывается сейчас Крамер…

Ох, как же я себя ругала за то, что накануне не позаботилась заглянуть в телефонную книгу! Не знаю, часто ли бывают подобные огрехи у профессиональных сыщиков, но себя я время от времени ловлю на мелких проколах и долго потом терзаюсь угрызениями совести.

Вот и теперь я мысленно предавалась самобичеванию, пока мы не подъехали к тому месту на Университетской улице, где когда-то стоял дом Крамера. Тишинский не ошибся – на его месте возвышался помпезный многоэтажный дворец с островерхой крышей, кокетливыми полукруглыми балкончиками и дверями подъездов, оборудованными кодовыми замками, из-за которых наша задача значительно осложнялась.

Мы остановили машину чуть в стороне, чтобы она не бросалась в глаза, и вопросительно посмотрели друг на друга. Отыскать в этом муравейнике Крамера, при условии, что он там обитает, если и возможно, то только с затратой значительного времени. Даже вдвоем приниматься за такой труд не стоило.

– Сделаем так, – распорядилась я. – Я останусь здесь, а ты поезжай в редакцию, подключай Кряжимского. Надо начинать искать Ромку. Попробуйте съездить опять на проспект Строителей. В конце концов, обращайтесь в милицию. Маринка пусть сидит на телефоне, а я…

– Вон он бежит, – вдруг невозмутимо произнес, бесцеремонно прервав мои указания, Виктор, глядя куда-то в сторону.

Я проследила за его взглядом и осеклась: через улицу, пряча голову в поднятый воротник курточки, бежал Ромка, весь мокрый и синий от холода. Но на лице его был написан сплошной энтузиазм.

Я поспешно распахнула дверцу, и Ромка с разбегу ввалился на заднее сиденье, отдуваясь и отфыркиваясь.

– Слава богу, что вы появились! – сообщил он. – Я уже совершенно задубел. Часа три тут дежурю, промок на фиг! А вы нарочно сюда или просто мимо ехали?

– Сумасшедший! – возмутилась я. – Ты мог позвонить в редакцию? Мы уже собирались весь город поднимать на ноги! А если бы мы не приехали?

– Как я мог позвонить… – обиделся Ромка. – Где тут телефон? А отойти я боялся – вдруг Буханкин сделал бы ноги? Зря, что ли, я его все утро пас? А с вами-то все в порядке, Ольга Юрьевна? – с тревогой спросил он.

– Как видишь: цвету и пахну, – отмахнулась я. – А вот ты совсем продрог, как бы не заболел… Знаешь что, Виктор… Давай-ка вези его в редакцию отогревать. А я здесь останусь, понаблюдаю…

– Не согласен! – сердито взвился Ромка. – Опять хотите отстранить меня от дела? Я вам не ребенок, между прочим. И Буханкина я выследил! Поэтому никуда я отсюда не пойду, так и поимейте в виду.

Мы с Виктором переглянулись и одновременно пожали плечами – определенная логика в рассуждениях нашего вундеркинда имелась. Несправедливо было бы отстранять его от расследования в самый решающий момент.

– Ну, хорошо, рассказывай! – сдалась я.

Ромка вытер мокрое лицо ладонью и возбужденно затараторил:

– Значит, так! Когда мы с Виктором увидели, что этот крендель пытается смыться, я сразу рванул за ним. Он был сам не свой, бежал, как загнанный заяц. На меня он и внимания не обратил – во-первых, спешил, а во-вторых, дождь же шел, – а он в этот раз вообще без зонта был. В общем, добежали мы с ним до остановки и сели на «десятку». Буханкин забился в угол и все время в окно таращился. И лицо у него было такое… Не знаю, как сказать. Отчаянное, что ли? Доехали до Университетской. Тут он вышел и в том же темпе направился сюда. Я слегка отстал, чтобы не попадаться на глаза, но ему, похоже, ни до чего дела не было. Так прямым ходом и домаршировал в этот дом. Вот в этот подъезд. Он, оказывается, код знает – значит, не в первый раз. Ясное дело, я снаружи остался – стал ждать, когда выйдет. А его нет и нет! Я тогда осмелел и стал поближе к дверям отираться. Тут еще люди заходили… Ну, в конце концов я и засек цифры, какие они набирали. В этом подъезде код – двадцать восемь двадцать восемь. Заходить я, конечно, не стал, потому что не знал, в какой квартире находится Буханкин. Да и вообще, что это мне дало бы? Потому я пристроился под аркой напротив и стал ждать, когда Буханкин выйдет. Я ни на минуту никуда не отлучался – значит, он все еще в доме. Я все рассказал – решайте, что будем делать.