10 тысяч лет русской истории. От Потопа до Крещения Руси - Наталья Павлищева

Если вдуматься, совершенно замечательное свидетельство организации общегосударственной обороны Руси. Князь Владимир начал ставить новые города по южной границе страны для защиты от печенегов, населяя их «мужами» из самых разных мест, но ведь ни кривичи, ни чудь, ни словене, например, с печенегами не граничили и тех в глаза не видели. Владимир превратил дело защиты от набегов степняков в общегосударственное. Так родились настоящие границы Руси, на них встали новые города-крепости, образовавшие оборонительные рубежи. Практически весь север, куда печенеги никогда не добирались, теперь защищал южные границы русских земель наравне с полянами, уличами, северянами… Из таких крепостиц можно было не только давать достойный отпор опасным соседям, но и самим нападать на противника.

Ставились новые города не просто по принципу «где получится», а по единому замыслу, образуя четыре укрепленные линии. Каждая их них имела свое стратегическое значение. Из пяти рек, на которых были рубежи, — Трубежа, Десны, Суллы, Стугны и Остра — четыре впадали в Днепр с востока. Кроме того, в левобережье степь доходила почти до самого Чернигова, и естественных заслонов для кочевников было мало. Первый рубеж князь Владимир поставил на реке Суле, это о ней говорится в «Слове о полку Игореве»: «Кони ржут за Сулою», то есть далеко за границей Земли Русской. Дальше по Суле стояли крепости на расстоянии 15–20 км друг от друга, это позволяло быстро отправить гонцов с вестью о нападении или сообщить об этом соседям дымом костра. Если печенеги преодолевали этот рубеж, они встречали другой — на реке Трубеж, здесь стоял город Переяславль-Южный.

Дальше перед Черниговом лежали оборонительные линии по Десне и Осетру. Чтобы попасть с левого берега Днепра на правый и выйти на Киев, требовалось перейти брод под Витичевым. С высокой сигнальной башни Витичева немедленно сообщали дымовым сигналом о появлении врага на Витичевском броде. Этот огромный костер был виден в Киеве. Стугнинская линия обороны из городов-крепостей Василева, Тумаша и Триполи и валов, их соединяющих, окаймляла «бор великий», бывший последним рубежом перед столицей. За этой оборонительной линией Владимир поставил еще город-лагерь Белгород, куда в случае необходимости собиралось все киевское войско.

Такая продуманная система обороны с сигнальными вышками и крепостями, способными на время задержать превосходящие силы противника и сообщить дальше о нападении, не позволяла нападать внезапно и давала возможность самим переходить в наступление. Князь Владимир поставил рубежные крепости очень вовремя, потому как все страницы летописей о том времени пестрят сообщениями об отражении печенегов. Печенежскую орду удастся разбить только Ярославу Мудрому в середине XII века, но к тому времени ей на смену уже пришли другие кочевники — торки. Потом были половцы, а потом и войска монгольской орды. И всем следующим поколениям пригодились заслоны, построенные при князе Владимире. Не раз помянули князя добрым словом.

Дело Владимира продолжили его потомки. А тогда каждая победа над печенегами праздновалась как общегосударственная, знаменитые пиры Владимира, воспетые былинами, были своеобразным древнерусским пиаром по вовлечению в дружину новых богатырей. Князь набирал в дружину не только смердов (княжьих крестьян), но и всех желающих. Возможно, у него просто не было выхода, постоянно ополчение держать не станешь, людям землю пахать надо, а не только воевать, войско же нужно ежедневно и достаточно большое, здесь одними варяжскими наемниками не обойдешься. Своих отроков князь Владимир по примеру отца, князя Святослава, постоянно обучал ратному делу. Народ сложил о любимом князе немало былин, называя его Красным Солнышком. Считается, что Владимира прозвали так за ласковость в речах и внимание к людям.

На место прежних «светлых князей» во главе союзов племен князь Владимир посадил своих многочисленных сыновей:

Новгород — сначала Вышеслав, после его смерти Ярослав (будущий Мудрый);

Древлянская земля — Святослав;

Полоцк — Изяслав;

Туров — Святополк;

Ростов — Борис;

Муром — Глеб;

Волынь — Всеволод;

Тмутаракань — Мстислав.

От Киева к основным крупным городам прокладывались «дороги прямоезжие». Князь Владимир делал то, о чем когда-то говорила своему мужу княгиня Ольга и чего не успела (или не сумела) сделать сама.

Из приведенного выше списка можно отметить две вещи: Тмутаракань уже стала русской, и главное — количество сыновей Владимира, которых нужно было обеспечить наделами. С этого времени начинается борьба русских князей между собой за первенство на Руси. Первым поделил землю между сыновьями Святослав. С тех пор и довольно надолго повелось, что князь-наследник начинал княжить в Новгороде. Практически до последних лет жизни князя Владимира сыновья воевать не решались, но вот после его смерти началась страшная междоусобица, приведшая к гибели нескольких братьев и победе князя Ярослава. Но это было уже с 1015 года, а в конце 80-х годов Х века князь Владимир совершил то, за что церковью причислен к лику святых — крестил Русь.

Реформа пантеона богов не принесла желаемых результатов, капище капищем, а каждое племя русичей молилось своему богу. С запада и юго-запада соседние славянские народы один за другим принимали крещение от Византии либо от Рима. Назревала необходимость такового и на Руси. Но киевские князья медлили с принятием веры от Константинополя, потому что это означало бы зависимость Руси от Византии. Князь Владимир, как рассказывает летопись, провел своеобразную разведку, сначала пригласив к себе представителей разных религий, а потом отправив в загранкомандировки на места своих людей, изучил возможные варианты и выбрал православие. Здесь много надуманного.

Что и в какой религии не понравилось князю, тоже достаточно надуманная версия летописца. У магометан его якобы не устроил запрет пития вина. Но русичи вполне обходились без вин, пили свои меды, ничего общего с алкоголем и брагой не имевшие, хотя и очень хмельные. Иудеям попенял, что нет у них своей земли. Представителей из Рима погнал, припомнив, что еще при княгине Ольге тех не приняли (это про бедолагу Адальберта). А вот православие вроде всем подошло, понравился рассказ о красивом богослужении.

Думается, что дело не только, вернее, не столько в этом. Для князя именно византийский вариант христианства оказался просто находкой, и вот почему. Константинопольский патриарх благословлял всех византийских императоров, каким бы способом они ни пришли к власти и как бы себя, будучи у этой власти, ни вели. Всех!

И Михаила Пьяницу, шатавшегося с собутыльниками по улицам Константинополя и распевавшего похабные пародии на церковные богослужения. И Романа Лакапина, попросту отнявшего власть у своего зятя Константина. И Никифора Фоку, получившего трон при помощи развратной императрицы Феофано. И Иоанна Цимисхия, зарезавшего этого самого Никифора… Родословной императоров тоже не интересовались, Константинополь знал и крестьянина Василия Македонянина, пробившегося в конюхи к императору-алкоголику Михаилу, а потом убившего своего работодателя ради воцарения на троне, и императора-армянина, и патриарха-хазарина, и многих других. Немаловажная черта для князя-робичича, незаконнорожденного сына рабыни.

Такая церковь просто находка, ведь гораздо больше прав на Киев имел его пасынок Святополк, рожденный женой старшего брата Владимира, законного наследника после князя Святослава — Ярополка. Не потому ли самого Святополка церковь объявила Окаянным и приписала ему практически все убийства, совершенные наследниками Владимира? Но само слово «окаянный» приобрело ругательский смысл, видимо, много позже, по сути, оно происходит от древнерусского «каяти» — обвинять, клеветать! Получается Окаянный это Охаянный?! Может, недаром еще много лет русские князья называли своих сыновей Святополками, но среди них долго не было Владимиров. Память сильна…

Вряд ли так уж любили киевляне князя Владимира, ведь он последовательно нарушил все неписаные законы поведения: трусливо бежал из Новгорода, бросив город на произвол судьбы, вернувшись, изнасиловал невесту своего брата, предательски убил брата, не раз предавал всех и вся, кто имел несчастье с ним соприкасаться, обесчестил немало женщин и девушек и, наконец, огнем и мечом заставлял русичей отречься от веры предков. Далеко не таким благостным было крещение для Руси, как его описывает летопись. По данным археологов, в этот период была уничтожена ТРЕТЬ населения! Кого-то сожгли, кто-то предпочел сгореть сам, не желая предавать веру предков. Но в самом крещении роль сыграл случай.

К этому времени у власти в Византии (куда ж без нее?) были два брата-соправителя — Василий II Булгароктон (Болгаробойца, прозвище говорит само за себя) и Константин VIII — сыновья бедолаги Романа II, видимо, подтравленного собственной женой Феофано, внуки сведущего императора Константина Багрянородного. Они с трудом сумели спихнуть с трона очередного узурпатора Иоанна Цимисхия, но почти сразу их собственный военачальник Варда Фока поднял мятеж, провозгласив императором себя, видно, не давали покоя лавры братца Никифора Фоки, бывшего предыдущим императором-узурпатором. Внуки Константина Багрянородного самостоятельно справиться с новым самозванцем не смогли и запросили помощи у русского князя Владимира.