Перед тобой земля - Вера Лукницкая

В пустую банку из-под паштета кладу записку: "17 августа 1939 г. геолого-геоморфологическая партия Нигризолото: геолог С. Г. Мирчинк, коллектор Л. А. Казанская, писатель П. Н. Лукницкий". Кто и когда найдет ее, заложенную мною в тур?

В отличном настроении возвращаемся в лагерь. Устали так, что не хочется, сев у палаток, снимать амуниции, идти мыться, даже двигаться не хочется. Маршрута - 10 часов, сделали километров 50. Кони замучены вконец, завтра ехать на них нельзя.

Последние дни работы экспедиции. План почти выполнен, осталось несколько маршрутов, и то скорее для очистки совести, - и так уже все видно и сверху, и сбоку, и с соседних вершин; и так уже все ясно... Впрочем, не совсем все...

На вершине, посреди долины, как остов миноносца, - огромная песчано-глинистая сланцевая глыба с пиритом. Накануне, обнаружив ее, исследователи час просидели в полном недоумении: громадина-глыба лежит на гальке, необкатанная, разбитая на части, взявшаяся неизвестно откуда. Либо она принесена ледником и села, когда он стаял. Тогда - ледниковая теория и Обручев торжествуют. Либо она упала с вершины гольца, тогда - долина речная, а теория - соответственно - оспариваема.

Но как она могла упасть с гольца? Далеко. Не похоже. А вместе с тем глыба разбита так, как будто упала. Трещины - слишком широки, чтоб быть от замерзшей воды. Края - слишком остры. На скале - обкатанная галька, обросшая мхом; ледниковых полос, полировки нет... Словом, в одной глыбе - тысяча противоречий. Надо не ошибиться...

Ощущение у всех, что работа этого сезона завершена. Хотя загадки глыбы и не разгаданы. Настроение приподнятое. Путешествие практически заканчивается. Еще несколько дней на Кропоткинском, и начнется новый период. Появятся новые люди - изыскатели, ученые, инженеры. Придет время - найдут воду и золото добудут...

18.08.1939

...Бессмысленно идти на Кропоткинский, оставляя здесь лагерь, и тащить сюда снова овес и продукты. Правильней всем лагерем отправиться завтра на Кропоткинский, а оставшиеся два-три маршрута совершить уже оттуда - единым трехдневным кольцевым. Карта, обсуждение... Соня принимает мое предложение с восторгом. Все согласны и рады. Таким образом, положительно разрешен и продовольственный вопрос: можно съесть все оставшееся.

...Подвожу итоги. Мы ездили хорошо, дружно и мирно. Пусть во всем терпели нужду, и все было плохо организовано, и с лошадьми было много мучений, и оружия не было, и недоедание, и другие лишения. Холод и вечная мокрота постоянно сопутствовали нам, но ничто не помешало ощутить красоту и величие тайги, а вера в нужность того, что делаем, нас не покидала никогда. Рабочие наши оказались - отличные люди, мы сжились с ними, и всякие расстройства, недовольства и шероховатости ничуть не испортили нам жизни трудной таежной жизни.

Нам не хватало таежного опыта. Теперь мы знаем, как надо ходить по тайге, что иметь, как организовывать, где добывать. Знал это все раньше начальник этой экспедиции. Но его поведение в ее организации, составлении сметы, во всем - по меньшей мере - легкомысленно, по сути - преступно. Ему повезло, что у нас все благополучно обошлось. Могло быть и иначе...

Здесь в округе медведей много. Встреча с ними безоружных людей опасна. Путешествовать по тайге без ружья не только нельзя, но и глупо: дичь кругом, птицы много, а мы сидели без мяса.

...Завтра вечером мы вступим в цивилизованный мир. Мы узнаем все, что произошло за месяц, газетные новости; мы услышим и увидим людей.

Интересное все-таки это чувство - оторванности от мира! Кто знает, где мы сейчас? Кто представляет себе точку тайги, в которой "как дома" мы - пять человек - дружно живем и самоотверженно трудимся для будущего?..

Когда я читала этот "таежный" дневник и будто из живого тела вырывала для книги отдельные редкие куски, я не знала еще, что в архиве притаились несколько сотен документов, привезенных Павлом Николаевичем из этой поездки. Целая отдельная "Ленская история", в которой есть заявления и письма, объяснительные записки и характеристики, протоколы собраний, докладные записки, резолюции и списки работавших в тридцатые годы участников знаменитой забастовки 1912 года на Ленских приисках и их воспоминания о ней...

Как попали документы двадцатых и начала тридцатых годов к нему в 1939-м? Может быть, он нашел их брошенными где-нибудь в Бодайбо, Витиме? Тогда бывало, что по истечении небольшого срока бумаги выкидывались. А может быть, их ему кто-то отдал?

Согласно записи от 16.06.1939 года у него в гостях в номере иркутской гостиницы были редактор "Восточно-Сибирской правды", научный сотрудник местного областного архива, историк Кудрявцев, писатели.

"Все меня знают, у Ольхина моя книга - "Земля молодости". Ольхин приятный человек, к сожалению, серьезно болен (сердце). Зовет к себе вечером, извиняется за обстановку". И дальше: "...вечер у него: живет в маленькой комнатушке ветхого деревянного дома, на окраине города. Семья - 5 человек. Гостеприимен, много бродяжничал, был и в Арктике, и в Монголии, и в Средней Азии, и в центре. Здесь живет уже давно. Демонстрирует реликвии: кусок бивня мамонта - 14 кг - с Витима, буддийских божков и пр. И книги кропотливо и трудно их добывает".

"...Исторические данные... никем не собирались. Настраиваю их, они проникаются идеей собирания, составляем план, намечаем людей - "стариков", могущих порассказать..."

"В политотделе Упр. Вост. Сиб. пароходства П. и С. П. - проникнут "чувством нового", человек, видно, толковый и благожелательный к людям, С. был грузчиком, теперь - инженер-экономист, член партии". "...Беседа с ними..."

"...Ездили на автомобиле за инженером - Дмитрием Яковлевичем Шишковым, братом писателя Вячеслава Шишкова... чтобы порассказал о прошлом Ангары..."

"...Тут же - редактор политотдельской газеты Шевченко. Он же постоянный корреспондент газеты "Водный транспорт", обуреваем жаждой писательства... Предлагает дружить со мною... Даю ему насиловать меня расспросами. Приходится читать его рассказы... Клянется в преданности и обещает, что будет работать..."

Может быть, кто-то из этих людей - энтузиастов - передал Павлу Николаевичу документы?.. В записях пока не нашла об этом.

Есть фраза в последней книжке сибирского дневника: "Материалы для повести 5 октября..."

Но повести не было. Вместо нее был роман.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

8.10.1939 , Пароход "Ленин"

Меня обуяла тоска - глубокая, почти безотчетная. Мне очень, очень грустно. Горечь захлестывает меня.

...Нет точки, в моем представлении, которая светилась бы, маня.

...Думаю, что ничто радостное не ждет меня в Ленинграде - как-то все не то, не то, что может сделать меня счастливым. Впереди - заботы, неприятности, нервная трепка и отсутствие душевного покоя и лада.

...Единственное, что я люблю в жизни - больше самой жизни, неисповедимо, страстно, всеобъемлюще, - это творчество...

...Хотел бы работать, работать, работать. Как воздух, мне нужно вольное, свободное творчество, без оград, без оглядки, без искусственности такое, в котором бы я изливал самые свои глубины, в котором бы выражал мою душу - раскованно и свободно. Так, чтоб ничто не мешало...

Только это. Все остальное - тоска беспредельная, гасящая волю, энергию, разум.

...Удастся ли это мне или так проживу мою жизнь, не сказав самого главного, что мог бы сказать, потому что чувствую: сил, ясности мысли, способности - хватило бы.

Вот думаю об этой священной цели моей жизни, понимаю, что все остальное - временно и мне не нужно. Неужели все, что я делал и делаю, - только бегство от всегдашней неудовлетворенности?

Неужели искренность и правдивость моя, неужели любовь моя к творчеству - вместо синей птицы дадут мне только ненасытные мечтанья о ней?

Позади тысяч пятнадцать километров. Пять месяцев ежедневного передвижения, и какого передвижения! Мудрено ль, что усталость? Долго еще надо будет отвыкать Павлу Николаевичу от ощущения движения, убеждать себя, что под ним нет крутящихся колес, или бегущей воды, или позвякивающих подков коня, замшелых кочек, вязких болот...

Но может быть не только от усталости обуяла тоска Павла Николаевича. Может быть трудно забыть все виденное на сибирских речных путях 1939 года?...

В итоге, не считая длительного и впечатляющего путешествия, результаты полевых работ экспедиции в тайге Патомского нагорья с 10 июля по 24 августа были следующими: изучен с точки зрения геоморфологии бассейн рек Лено-Витимского района; открыты и нанесены на карту несколько озер; детально изучен район в триста квадратных километров; река Кадаликан, Правая и Левая Кадали, Жуя, Медвежья; озеро Лепринда; ключи Товарищ, Черный, Федоровский, Лигри, Шаман и др.; реки Божункта, Лигри, Турухта, Ныгри; все водоразделы между ними.

Помимо обязанности старшего коллектора Лукницкий выполнял всю административно-организационную работу - обеспечение экспедиции транспортом, снаряжением и продовольствием, руководство рабочими, детальная разработка маршрутов, детальное ознакомление с проводимой экспедицией научной работой. И конечно дневник...