Перед тобой земля - Вера Лукницкая

17.06.1939

...Обещают каюту на "Ульянове". Вышел из Заярска 14-го, ожидается 18-го, к вечеру.

...Ночь - я на полу, на матраце, бессонница и клопы; Юра - на полу на спальном мешке; Соня и Лида - на кроватях. Комната завалена пожитками, хаос. На веревке над нами сушится белье Надежды Сергеевны1. Разговоры о Бодайбо: нет картошки, нет папирос, нет одеколона. Одеколон, очевидно, пьют.

...На мне все хлопоты по добыче билетов. Если б не мои писательские наскоки, пришлось бы сидеть тут неделю-две, а потом ехать в трюме. Но удалось "обговорить" начальника политотдела пароходства, парторга и начальника пристани.

19.06.1939

С утра спешу на пристань. Начальника нет: он на совещании диспетчеров. Касса открывается в 12, надо обязательно получить билеты до открытия. Сижу у парторга. На улице огромная толпа, чающая билетов. Очереди, переклички.

Тут же пропагандист с семьей, едущий в Якутск по путевке ЦК, и представитель агитбригады водников (артистов), коих 13 человек и кои едут обслуживать различные пункты Севморпути по маршруту: Москва - Иркутск Якутск - Диксон - Тикси. Сев. мор. путь - Москва.

И пропагандист, и бригада ждут, как и я. Наконец ведут сначала в комнату матери и ребенка (везде и всюду через такие комнаты женщинам с детьми продают билеты в первую очередь), кассирша выдает мне 4. Жесткая каюта 2 класса. За стеной гул ожидающей толпы. Так же, как и я, получает билеты пропагандист. "Бригаде" предложены билеты 3 кл. Они отказываются, шумят. На грузотакси, заказанном мною накануне, приехали с вещами мои спутники. 16 мест в камеру хранения не принимают. Вещи сгружены на улице.

...В 5 посадка. До этого хочу сдать груз в багаж. Грузчики дерут за переноску. Грузоприемщик предупреждает: "Принять в багаж могу, но с этим пароходом он не пойдет". В три приема под проливным дождем, надвинувшимся внезапно и скоро ушедшим, водружаемся в каюту. Очухиваемся. Пароход отходит без четверти 7.

Палуба 1 и 2 классов забита пассажирами, не доставшими кают. В 3 классе, внизу, давка, вонь, грязь. "Ульянову" полагается 150 пассажиров. Погружено больше 300.

Пароход колесный, но колесо у него - одно, за кормой. Поэтому и машинное отделение занимает его кормовую часть.

Вода высока и мутна после сильных дождей. На левом берегу - аэродром, стоят несколько бывших бомбовозов, ныне - почтово-пассажирских самолетов - и новенькие амфибии, на которых сейчас совершаются рейсы в Бодайбо, Якутск и в другие места.

Тянутся заводы и предприятия. Берега высоки, лесисты, зелень везде яркая. Солнце медленно склоняется, расцвечивая быструю воду...Закат...

Через 4 часа - Усолье. Огни, огни и густо дымящиеся фабричные трубы с отражением в воде.

Усолье - спичечная фабрика, соляной завод. Говорят, соль выпаривают, получают превосходную мелкокристаллическую, которую даже не надо молоть.

21.06.1939

...Плывем по Ангаре. Берега низки, сплошь - в зелени, вчера было много островков и протоков, сегодня их мало. Ярко-зеленые сочные луга, цветы, березы - места благодатные. За лугами и березовыми рощами низин синеют высокие, мягкие горы в темно-зеленом, хвойном лесу. Попадаются деревни, ничем от обычных русских деревень не отличающиеся.

22.06.1939

Рано утром "Ульянов" пришел в Заярск. Гора, лес. Деревянное село, широкий - дугою - автотракт к самой пристани с горы; на пристани толпы тысяча человек, ждущих очереди на автомобили в Усть-Кут. Выскакиваю первым на берег и спешу в гору, где, говорят, "Автотранспортные учреждения".

...Мои документы действуют: "Об отдельной машине не может быть и речи. У нас план - 14 000 тонн груза, машины только трехтонки. А отправить вас отправим, сегодня же, по одному, в кабинах шоферов, разделив ваш багаж поровну на 4 машины".

Ожидания. Мучительные. Ибо - жара, жажда, голод (ничего не ели с утра), мошкара. Уйти нельзя - ждем машин, их в гараже десятки. Но... диспетчер ссорится с шоферами не хочет, а они не хотят брать "казенных" пассажиров, предпочитая заработать "с левой стороны"...

...И этот путь на машине продолжался 13 часов. Отличное шоссе, впрочем - узкое. Щебенка. Сразу - тайга, густой лес, шофер гонит на полном газе она мчится, как тяжелый снаряд.

Тракт Заярск - Усть-Кут - 270 км. Начал строиться в 1935 году, пролег примерно вдоль пешеходной тропы, которой когда-то ходили золотоискатели, стремившиеся к Лене, сдан в этом году, кроме нескольких десятков километров, где работа ведется еще и сейчас.

Тракт взбирается на холмы, спускается, вьется. На высоких местах тайга в холмах, синяя, видна далеко.

Деревня Каймоково. Глухая. И в ее плетнях, высоких, в ее многоячейных, оплетненных дворах есть нечто, отличающее ее от всех знакомых деревень. Шофер рассказывает, что жители этой деревни в прошлом жили грабежом и убийствами заходивших к ним и принимавших их "гостеприимство" искателей.

Перед самым Усть-Кутом огромный цыганский табор - тенты, телеги, подобья палаток. В самом Уть-Куте цыганки бродят по улицам, предлагая гаданье.

На высоте в километр, незаметной глазу, перевалочный пункт - поселок Хребтовых. Подъезжаем в 11 вечера. Здесь для всех машин Золототранса смена шоферов... Столовая для шоферов, кормят только их. Для пассажиров продуктов нет. Билет ССП помогает: кормят...

Ночь, свет фар, тракт петлит в горах. Ходу от Хребтовых до Усть-Кута полагается 6 часов. Приехали раньше времени: "всыпят!" За мостом останавливаемся, выключаем мотор и мгновенно засыпаем, сидя и уронив головы к стенкам кабины. И желание спать до того томительно и непреодолимо, что, засыпая, испытываю состояние абсолютного блаженства.

Через 1,5 часа одновременно просыпаемся...

Все оттенки зари. Красота редкая. Из туманов вырастают "древние терема" стройучастков; усталость играет фантазией, ухожу вглубь тысячелетий, вхожу в какую-то сказку о древлянах, лесовиках, о диких племенах славянских лесов, будто присутствую при рождении древней Руси... И машина моя представляется мне машиною времени...

Но вот тракт перестает быть трактом. Он - перерванная кочкообразными участками целина.

Раскрывается широкая, просторная долина, река делает излук, огибая поселок, прикрытый тонкой оболочкой тумана, пропитанной встающим солнцем. Здесь дом отдыха для усть-кутцев.

Еще немного пути - и горы раздвигаются иначе, поперечный простор - это Усть-Кут, занимающий большую территорию по обе стороны реки Кут вдоль берега Лены и по склонам ее холмов. Въезжаем в улицу, подъезжаем к самой пристани, где бивуак многих спящих людей...

В Усть-Куте народ ждет счастья попасть на пароход неделями, раскинувшись гигантским станом, укрывшись кто чем, живя на берегу, под заборами, в амбарах, на пристани, на крышах недостроенных домов, проживаясь, полуголодая, ибо продуктов не хватает, и голодая, - многие прожились чуть не до последних штанов.

Нам повезло. В Бодайбо пойдет пароход ЛУРПа1. Он обычно ходит по Якутской линии.

Сыскал концы, обещали 4-местную каюту 2 класса. Удалось устроить и "комнату приезжающих" в Золотофлоте, на краю Усть-Кута, километра за 2 от пристани. Сдал вещи в багаж на дебаркадер.

Солнце печет, состояние отвратительное, пить по-прежнему нечего, в городе ни квасу, ни воды. А ведь пить хотят тысячи людей, живущих на улице. Трудно рассчитывать, что они не станут пить воду из Лены, а это грозит дизентерией. Позже и я пил эту воду, - что сделаешь! Вода, впрочем, чистая!

У меня нет денег на билеты, надо разменять аккредитив, - пошел в сберкассу. Закрыта! Зашел с черного хода. Повезло: служащие парни и девицы пили чай и кокетничали. Опять помог билет ССП, уважили, выдали деньги.

...Пароход должен уйти в час дня, все, кроме Надежды Сергеевны, собрались. А если она не приедет до отхода? Когда-то будет следующий пароход? Я-то не имею ничего против того, чтоб застрять здесь, отоспаться, а затем заняться литературным изучением Усть-Кута...

Но если появится малейшая возможность, надо уехать - работа не ждет.

Приехала, наконец, измученная Надежда Сергеевна, но тоже не жалуется. Ехать, ехать дальше...

Мы "атакуем" Уть-Кут, добиваясь, где б пообедать, как бы утолить жажду. Столовых здесь 2 или 3 на тысячи ожидающих отправки людей. Они, как саранча, забивают все входы и выходы, уничтожают все, что можно съесть. И все же обедаем, простояв в очереди в столовой, что подальше и меньше заметна.

В каком-то клубе полусонное собрание, с заднего двора поят теплым и скверным квасом. Очередь... Выпили.

Уйти нельзя: надо не прозевать билеты и пароход. Блужданье по территории пристани. Сесть негде - в речном вокзале все забито подолгу живущим людом. На втором этаже нахожу скамейку на террасе, случайно, на минуту освободившуюся. Садимся все. Я мгновенно засыпаю. Сплю полчаса. К дебаркадеру подошел пароход. Последняя двухчасовая атака на билеты. Начальник дебаркадера ставит меня, с помощью стрелка, к кассе, но кассир забыл книжку классных билетов у себя "на квартире" и не может продать, пока не пропустит всю очередь и не закроет кассу. Началась посадка. Перед сходнями - тысячная толпа с вещами. Стрелки тщетно пытаются сдержать напор получивших билеты, оттесняют их все выше и выше. Сходни грозят рухнуть. Пассажиры лезут уже прямо по воде, как крысы. По живот в воде протаскивают пожитки наиболее ловкие. Все это - лавою на дебаркадер, на пароход.