Шаг в бездну - Константин Муравьёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пение резко оборвалось, и в этот момент раздался довольно громкий хруст, будто рвется какая-то плотная ткань. А затем из навершия посоха в гоблинов вылетела сияющая ветвистая красно-бурая молния, которая впилась в спину каждого из убегающих. А в следующую секунду гоблины исчезли вместе с яркой вспышкой и оглушительным грохотом. Когда я смог проморгаться и восстановить зрение, то на поляне, на месте, где я последний раз видел гоблинов, оседал только темный маслянистый пепел.
«Вот это бабахнуло так бабахнуло», – подумал я и только потом смог оценить масштаб увиденного действа.
«Так это из той деревяшки такая молния вылетела», – приглядываясь к так и стоящей у телеги молодой гоблинше, которая, придерживаясь за ее стенку и пошатываясь, старалась не упасть и, похоже, не потерять сознание.
«А не прошло ей даром метание стрел Зевса», – выбираясь из своего убежища, оценил я состояние юной шаманки (у простых народов ведь не маги, насколько я помню, хотя черт его знает, никогда особо этим не интересовался).
Осторожно проходя мимо уже освободившихся пленников, которые при моем приближении только с опаской смотрели в мою сторону, но при этом не старались никуда сбежать, я приблизился к телеге.
Тихо ступая, чтобы не потревожить девушку и не спугнуть или спровоцировать ее на новое применение своих магических умений, хотя ей, по-моему, сейчас было не до этого. Но кто их этих загадочных девушек иной расы и из иного мира или измерения знает, я и своих соотечественниц не всегда понять мог, что уж сейчас говорить.
Подойдя ближе, я понял, что опасения мои напрасны, никто на меня напасть не сможет, просто физически. Девушка гоблин, даже вернее девочка, так мне показалось, глядя на нее, еле держалась на ногах. Казалось, в сознании она держится лишь на собственном упрямстве.
Однако при моем приближении она постаралась принять гордый и независимый вид, сделать страшно серьезное лицо и строгим голосом произнести какую-то, видимо, жаркую и пламенную речь.
Только вот, к сожалению, я совершенно ничего не понял из произнесенного ею, и поэтому она на меня не произвела совершенно никакого впечатления.
Видя, что я совершенно игнорирую ее попытки что-то втолковать мне. Она сначала, видимо, постаралась объяснить мне суть своей просьбы или обращения, но видя мое полное равнодушие, она беспомощно оглянулась в сторону своих соплеменников, столпившихся на поляне и теперь с ожиданием и напряжением смотрящих на нас.
После этого она постаралась повторить свою речь, но тут силы просто оставили ее, и девочка стала заваливаться на бок.
Не дав ей упасть, еще стукнется, я подхватил ее на руки и, не найдя ничего более подходящего, положил ее на телегу рядом с уже лежащей тут другой девочкой.
Вот она-то была вполне себе похожа на людей, разве что более светлая, даже не так. У нее была какая-то алебастровая кожа и пепельные волосы, я даже после того, как увидел ее, подумал, что они седые. Но нет. Оказалось, что они действительно платиново-серебристого цвета.
Места на телеге для них уже не хватало, но тут был и еще один пассажир. Крупный мужчина, цветом волос напоминающий девочку. Это было единственным их сходством. Крупное обветренное лицо, тренированное тело, видимо воин или боец, и очень серьезные голубые глаза и жесткий холодный взгляд, в котором плескались боль и отчаянье.
Я почему-то точно знал, что он ее отец.
Поэтому, не став как-то пытаться с ним договориться, зная, на подсознательном уровне, что он не тронет и не нападет на меня, что мы с ним на одной стороне, какой бы она ни была, покрутив у него перед лицом ножиком, я показал, что сейчас перережу веревки и чтобы он не дергался. Тот согласно кивнул на мою пантомиму и замер на месте.
Я быстро освободил его и показал, что он может встать. Тот сразу же вскочил. Правда, то, что он сделал это зря, стало понятно по тому, как он, чертыхнувшись, упал на землю, но через пару мгновений он, покряхтывая, встал и уже не так резво, придерживаясь за борт телеги, обошёл ее вокруг и подошёл к лежащей без сознания девочке.
И столько нежности и боли было в нем. Когда он погладил ее по голове, будто стараясь разбудить девочку, что все сомнения в том, кем она приходилась ему, отпали сами собой. «Дочка».
Кода он встал с телеги, мне стал виден другой бок лежащей девочки. На виске у нее была заметна большая гематома.
Видимо, пострадала или в схватке, или нападение было внезапным.
Не зная, чем я мог бы им помочь, просто для собственного успокоения, подошёл к телеге и отстранил постоянно гладящего свою дочку по волосам и с непередаваемой тоской глядящего на нее отца.
Он сначала с какой-то внутренней злобой и яростью перевел взгляд на меня, но все-таки поняв, что я хочу ему помочь, с разгоревшейся в глазах надеждой уступил мне место у изголовья дочери.
Посмотрев на отца, я невольно сам стал сопереживать этой лежащей без сознания девочке, столько в ее отце было заботы и любви к ней, что частичка ее невольно передалась и мне. После этого я наклонился над повозкой и положил лежащих в ней девочек как можно удобнее, рядом друг с другом. Потом потрогал пульс сначала на тонкой шейке человеческого ребенка, а потом и на более крепкой шее гоблы.
У обеих пульс был очень слаб и еле прослушивался. Но гобла при этом дышала более уверенно, и я почему-то был полностью уверен, что она сейчас просто спит.
Поэтому подложив ей под голову какое-то свёрнутое одеяло, я перешёл к осмотру второй девочки. С нею, как мне показалось, было все более серьезно.
Она совершенно никак не реагировала на окружающее. Я попытался несколько раз ущипнуть ее, но никакой реакции не добился. Тогда, открыв один из зрачков девочки, я пустил ей в глаз солнечного зайчика от лезвия своего ножа, чтобы убедиться в их реакции на свет. И она была.
По общим признакам все походило на очень глубокий обморок, остальное мне было не вылечить в данных условиях. Да я и не доктор, об этих-то симптомах узнал совершенно случайно, и они могли относиться ко многим видам травм.
И поэтому я решил попробовать то единственное, что могло помочь мне в этом случае, из всего моего огромного арсенала медикаментов, таких как бинты и зеленка.
Я быстро вернулся к тому месту, где валялся мой брошенный во время схватки рюкзак. В этот раз я специально бросил его сюда, чтобы затруднить перемещение гоблинов вблизи меня. А теперь я наклонился над ним и вытащил упакованные лекарства. Мне нужен был небольшой пузырек с нашатырным спиртом, и если он поможет, то потом я дам девочке обезболивающие и витамины.
Но главное, чтобы она очнулась.
Что и произошло через несколько секунд после того, как я дал ей понюхать лекарство с этим резким запахом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});