Шаг в бездну - Константин Муравьёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снесло его назад на пару метров, так силен был удар, и на некоторое время вывело из игры. Но до победы в этой маленькой битве было далеко.
Оставалось еще шесть гоблинов, пятеро неслись на меня, а последний, видимо или самый умный, или самый трусливый, так, стоя на козлах телеги, направил на меня лук, натягивая тетиву с наложенной на нее стрелой.
Этот с луком и был наиболее опасен сейчас. Мое странное состояние видения точек уязвимости и зон наибольшей опасности подсказывало, что сейчас находиться в этом месте для меня равносильно гибели. И еще. Никак не наступало состояние ускорения, что я наблюдал в схватке с волком или кошкой. Почему оно не проявлялось, мне было непонятно.
Выхватив окружающее пространство одним взглядом, я, благодаря своему видению, зафиксировал несколько мест, видимо, по какой-то причине не простреливаемых стоящим на телеге гоблином. А поэтому резко рванулся к ближайшему из них, по пути наклоняясь и подбирая выпавший у первого, напавшего на меня «зеленого» меч.
И на бегу, по какому-то странному наитию, метнул его в направлении лучника, в прыжке уходя за небольшой земляной бугорок, поросший травой. В который спустя мгновение входит выпущенная стрела, а еще спустя секунду со стороны телеги раздается громкий вскрик, и гоблин хватается за вошедший где-то в район плеча меч. А еще через пару мгновений слетает с повозки от мощного толчка, полученного после удара связанного пленника.
«Так, минус два», – подсчитываю я свои небольшие шансы на выживание.
Однако радоваться еще не время. Осталось еще пять противников, и они почти добрались до того места, где я лежал.
Подскочив и как ужаленный бросившись до следующей, условно безопасной сейчас для меня зоны, я проскользнул в ближайшую расщелину между деревьев и, развернувшись, оказался напротив преследователей, смотря на них как через бойницу маленькой крепости.
Как оказалось, я забрался в небольшое пространство, образовавшееся между вырванным огромным корнем исполинского дерева, внешне похожего на наш дуб (интересно, что тут произошло), и завалившим его сухостоем и другими поваленными стволами деревьев.
И теперь чтобы добраться или обойти меня, им нужно было преодолеть этот плотный непонятный бурелом, что образовался вокруг этой небольшой пещерки. А пролезть сюда напрямую и так же быстро они могли только вслед за мной и только по одному, что меня вполне устраивало.
Я как раз успел перехватить нож поудобнее, как из той же расщелины появился первый противник. При ближайшем рассмотрении видение показало траекторию наиболее удачного замаха для удара, и я выделил место, куда он должен прийтись. А в следующее мгновение мой нож уже вошёл в область, незащищенную одеждой, как раз в район живота этого гоблина.
Похоже, ему было очень больно, так он заверещал, что в принципе неудивительно, ранения в живот всегда самые болезненные.
«Как-то даже желания испытывать на себе подобного нет», – подумал я, глядя на застрявшего между стволов деревьев и верещащего гоблина.
Похоже, это несколько сбило настрой четырем оставшимся «зеленым» аборигенам.
Они перестроились, оцепили мое временное укрытие небольшим полукольцом, сам-то я себя тоже загнал в ловушку, и стали о чем-то переговариваться.
У меня-то особого выбора тоже не было, но и ждать до бесконечности я не мог. Во-первых, неудобно, во-вторых, рано или поздно они могли придумать какую-нибудь гадость и, в-третьих, мог очнуться первый попавший под брошенное мною тело кошки гоблин.
И, похоже, что-то они уже придумали.
Я как раз заметил, что один из гоблинов махнул куда-то в направлении повозки. Сразу за этим самый мелкий из них метнулся к телеге и что-то там начал искать со стороны бессознательно лежащей девочки.
Победно закричав, он вытащил четыре лука и две охапки стрел, а затем, порывшись еще немного, вытянул какую-то непонятную ветошь, что лежала там же в телеге, и, довольно осклабившись, неторопливо и даже как-то вальяжно направился к нам, при этом размахивая своими находками, что-то непрестанно говоря и показывая в мою сторону.
Потом смысл его жестов все-таки дошёл до меня.
Я-то сначала подумал, что они меня постараются расстрелять из луков, правда, перспективы этой затеи я не видел, тут было столько мест, куда стрелы снаружи никогда бы не попали, что она меня не пугала.
Но теперь-то я догадался, что означали все эти действия невысокого гоблина. Они хотели меня выкурить. Поджечь стрелы и обстрелять мое укрытие, и если бы я не захотел прожариться до хрустящей корочки, то сам бы вылез к ним из своего небольшого лесного дота.
«Не такие уж они и дикари, – подумал я о них, – а то все аборигены, гоблины».
Я как-то подспудно ставил себя выше них, и в этом оказалась моя ошибка. И что мне делать, я пока не знал.
Вот мелкий гоблин, скалясь во все свои зубы, проходит половину пути, и я понимаю, что дойти до своих он не должен. Иначе отсюда мне живым уже не выбраться. Но расставаться со своим единственным оружием, чтобы метнуть его в этого мелкого, я не могу. И только тут до меня доходит, что вообще-то охотничий нож это далеко не единственное мое оружие и далеко не самое опасное. А поэтому я, наконец, вспоминаю о пистолете в кобуре, висевшем на боку. И расстегнув ее, вытаскиваю его наружу, а затем уже привычным по бою в пещере образом навожу его на гоблина.
Видимо, что-то изменилось в моем поведении, окружающем фоне, или он просто сквозь ветви заметил мои телодвижения снаружи, но гоблин испуганно вскрикнул, бросил лук со стрелами наземь и, развернувшись, хотел сбежать в лес. Но в этот момент раздался мой единственный за этот бой выстрел, попавший гоблину в голову и разворотивший всю ее переднюю часть.
На этом бой, по сути, и прекратился, гоблины в испуге сорвались со своих мест, крича что-то наподобие «миар», и стали убегать в лес.
Но тут как раз и произошло второе событие, которое заставило меня поверить в магию, которая существовала в этом мире, еще больше.
Именно сейчас мне продемонстрировали ее наглядное применение, да еще и в боевом исполнении.
До этого момента я как-то не обращал внимания на связанных женщин и детей, которых вели гоблины. А зря. К концу нашего боя многие из них уже сумели освободиться.
И вот сейчас одна из гоблинш стояла около приснопамятной телеги, сжимая в руках короткий корявый посох с черепом какого-то животного на вершине, похожего на крупную мышь. При этом она, что-то подвывая, направила его на убегающих в лес своих, видимо, не очень любимых сородичей.
Услышав это необычное заунывное пение, гоблины перепугались еще больше и припустили к лесу, так что их коротковатые ноги превратились в сверкающие пятками круги. Я даже не знал, что можно так быстро бегать, вернее убегать. Но гоблинам это не помогло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});