Всё, кроме любви (СИ) - Красовская Марианна

Парочка заскочила в сосиско-такси, которые дежурили на стоянке возле казино, глупо хихикая. Ну, в смысле, хихикала Пеппи, у которой перед глазами так и стояло вытянувшееся лицо хвостатого охранника. Моралист, блин, выискался.

Вагнер же лишь ухмылялся, слегка скривив краешки губ.

Плюхнувшись рядом на заднее сидение, Пенелопа ухватила мужчину в рабском ошейнике за руку и, забравшись ему на колени, прижалась щекой к груди. Хотелось, пригревшись, закрыть глаза и задремать в его сильных руках. Так бы и проспала в его объятиях всю жизнь…

Вдруг девушка дёрнулась.

— Хурт, а ведь у меня имплантат не стоит. Я же ещё девственница… была. А ты не предохранялся. Оба раза. Это значит, что я могу быть беременная?

Любовник как-то странно на неё посмотрел.

— Нет, ты не подумай, меня это не пугает… если тебя не пугает… в смысле, если ты детей хочешь… Ну, я не говорю, что хочу, просто если ты не хочешь, я…

— Тихо, Пеппи, не части. Вообще-то нет, ты не можешь быть беременна. У меня больше сорока процентов тела — киберсистемы. Мои сперматозоиды нежизнеспособны.

— А ты специально это сделал, да? Ну чтоб детей не было?

— Пенелопа, сейчас этот вопрос не актуален. Ты действительно хочешь детей от человека в рабском ошейнике?..

— Значит, специально. Я поняла. Значит, никаких де…

— …Или от контрабандиста и убийцы? — продолжил Хурт, игнорируя её лепет. — Вот поженимся — и вернёмся к этому разговору.

— В смысле — поженимся?! — если бы не крепкие руки мужчины, державшие девушку, она бы упала с его колен. — Ты так прикалываешься?! Нет, ты не прикалываешься, — констатировала она, взглянув ему в лицо. — Да кто так вообще предложение делает?!

— А это и не предложение. Я просто ставлю тебя перед фактом. Мы поженимся. Я уже решил.

Хурт вообще-то принял решение про женитьбу только что, и, не оставляя себе времени передумать, сразу его озвучил. Ну а к чему тянуть? Может, он и не стал бы об этом думать, не прими его Пеппи как сексуального партнёра со всей страстностью. А ведь после первого раза, когда эта шмакодявка перехватила инициативу себе же во вред, у него были на этот счёт опасения. Как оказалось — напрасные. Но зато теперь она два раза подумает, прежде чем своевольничать.

На этот раз всё прошло практически идеально. Хурт никогда не забывал об удовольствии партнёрш, его любовницы не имели оснований жаловаться. Но сейчас что-то было по-другому. Он бы и сам не смог толком объяснить, что именно. Просто он так… чувствовал. Это было странно.

Незнакомое ощущение не просто удовлетворения, а приятного тепла внутри от оргазма его женщины немного сбивало. Странно и непривычно.

А уж когда она заговорила о детях и отсутствии контрацепции… да ещё и не в ключе неприятия, а, наоборот, стала допытываться, хочет ли ОН детей…

Даже не очень важно, хочет или нет. Хотел или нет. Его девочке нужен ребёнок от него? Да без проблем. Только вот он не пойдёт на грех, позволив ей зачать вне брака. Он слуга Божий, и на этот счёт работодатель дал чёткие инструкции. Бракосочетание — первая ступень к крепкой, надёжной семье, которая должна быть и будет у его сына.

— Значит, отвечать на мои вопросы ты не собираешься?

— Молодец, понятливая. Но к разговору мы действительно вернёмся позже. А сейчас не морочь мне голову. Лучше расслабься и отдохни.

— Но ты же говорил, что священник, — выдвинула последний найденный аргумент обалдевшая новоиспечённая невеста. — И что, всё равно сможешь на мне жениться?

— Я не принимал целибат, девочка. Поэтому да, привыкай к мысли — ты моя, и по факту, и перед Всевышним. Вот утрясу формальности — мы и зарегистрируемся, и обвенчаемся, Пеппи. Я тебе скажу — когда именно.

Глава 37. Белый и пушистый

В доме, который снимал Джош, царила мрачная атмосфера. Коммандор, понимая, что время пребывания Джоша на планете подходит к концу, ни с кем не разговаривал, а сидел насупившись, уткнувшись в одну точку, всем своим видом демонстрируя протест против действий посла. Напрасно все наперебой уверяли его, что выхода у него нет — надо покидать планету. Рабский ошейник имеет смысл снимать подальше от Мекроусау.

— Почему ты дал Адаму дипломатический статус, а мне не можешь? — спрашивал в ответ коммандор, злясь. — Почему он может остаться, а я нет? Ему-то что, а у меня здесь жена.

Он упорно называл Гвендолин Илдор своей женой, что бесило Джоша невероятно.

Сам Да-Эдра до зудения в хвосте хотел свалить с этой милой планеты и в дальнейшем не подходить к ней ближе, чем на плазменный выстрел. Он ощущал себя выжатым. Пустым. Невероятно уставшим. Как-то слишком много событий на него навалилось: и Саманта, и Арена, и странный раб Пенелопы, не дававший ему покоя, и отказ Адама. Молчаливая истерика коммандора Аллегро стала последней каплей. Джош сорвался.

— Да что вы от меня хотите, в конце концов? — заорал он. — Я не Бог! Я сделал всё, что мог! Ну как мне еще вам помочь? Черт возьми, хотите, я вас к Илдорам отправлю… ну хоть бы бумаги о сотрудничестве передать? Они, конечно, не подпишут, а Доргон этот бесноватый и вовсе надо мной как конь ржать будет, но это неважно. Повидаетесь со своей Гвен, может, хоть она вам мозг прочистит!

— Хочу, — согласился коммандор. — Очень хочу.

У Пеппи чуть ли не пар валил из ушей, и она буквально подпрыгивала от нетерпения.

После того, как Хурт сказал, что действительно священник, совсем настоящий, и что мог бы поженить Гвен с её гладиатором, и даже подумает об этом, её энтузиазм утроился. От закрытого Хурта — это практически обещание.

И она таки дожала мачеху, что та проболталась — её встреча с контрабандистом была плодотворной, он и вправду сказал, что поможет им свалить с планеты, причём и с гладом, и с сыном. Пеппи, конечно, это было на руку — она останется единственной главой дома Илдор, главное вымутить у Гвен отказ от претензий на папино наследство, Пеппи ей даже отступные даст. Но, если честно, дело было не только в меркантильных интересах, она сама искренне радовалась счастью Гвен.

И счастье это надо закрепить и умножить. А ещё очень хотелось посмотреть на выражение лица этого… квантра, когда она покажет ему Хурта — вон какой мужик есть, ничем не хуже всяких там хвостатых!

Пеппи себя не обманывала — ей очень-очень хотелось похвастаться Хуртом, а тут такая возможность — приятное с полезным. Поэтому, когда Джош сообщил, что Домьен заедет с бумагами, план созрел сам собой. Она им такой сюрприз устроит! Всем троим. И Гвендолин, и гладиатору, и Хурту.

Домьен (имя гладиатора она, наконец, запомнила, а попробуй — не запомни, когда эта на всю голову влюбленная по сто раз на дню его повторяет, да ещё и с придыханием), пришел тютелька в тютельку. Ну, в смысле, вовремя. Так, как его и ожидали.

Пеппи, практически подпрыгивая от нетерпения, сама открыла дверь, сама поволокла недоумевающего мужика в кабинет, куда уже заранее запихнула Гвен. Стоило ли удивляться (и куда сразу деваются её аристократизм с манерами!), что мачеха сразу повисла у коммандора на шее! Гладиатор же впился в неё всем, чем только мог, так, что Пенелопа только завистливо вздохнула. Вот Хурт, киборг безчувственый, в неё так не впивался. Чего уж себя обманывать — это она за него цеплялась. А этот… Ну, хоть отбрыкиваться перестал, и то хлеб.

Через пару минут, не выдержав — не, ну она ж не для того их собрала! — Пеппи кашлянула. Несколько раз.

Гвен, краснея от ушей и до шеи, а может и ниже, просто платье закрывает, оторвалась от любовника.

— Потом доцелуетесь! Причем без опаски и оглядки. Я попросила своего мужчину — и он мне пообещал! Он вас поженит, взаправду, по-настоящему! Он сам — настоящий священник, прикиньте!

— Твоего мужчину? — Гвен, теперь побледнев, сильнее вцепилась в своего глада. — Это не того ли страшного человека в рабском ошейнике, что мне помощь предлагал? Это ты его ко мне направила?