Зодиакальный свет - Александр Машонин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сына или дочь Падме, – сказал я. – Вы ведь знаете, что с ним. Я уверен.
– Почему Вы вообще думаете, что ребёнок остался жив?
– Ну, мы с Осокой только предполагаем, – развёл руками я. – Элементарная логика. По данным Библиотекаря Джин-Ло Рэйсса, королевская яхта после Мустафара побывала в Полис Масса. Месте, известном как высококлассный и уединённый медицинский центр. Мёртвой женщине и мёртвому ребёнку не нужны врачи.
– Логические заключения очень полезная вещь, – сказал Магистр. – Друг мой, я не хочу Вам лгать, но и правду сказать не могу. Никому из вас лучше не знать этой информации. Так мы убережём душу Падме от ненужных страданий, а Осоку – от опрометчивых действий.
– Падме не помнит ровным счётом ничего о своей беременности, – сообщил я. – Как отрезало.
– Вот пусть так и остаётся. Согласитесь, это будет милосерднее по отношению к ней. Есть и ещё один момент… – Оби-Ван помолчал, затем продолжил: – Вы можете быть уверены, что, обладая этой информацией, выдержите допрос имперской разведки? Тем более, Инквизиции?
– Вы правы, – вынужден был признать я. – Допроса с применением Силы я не выдержу. Подозреваю, что и умереть вовремя не сумею. Магистр, а Вы уверены, что ни Палпатин, ни Вейдер не знают о существовании ребёнка?
Кеноби покачал головой:
– В противном случае, за двенадцать лет они уже нашли бы.
Итак, ребёнок жив до сих пор! Ну, а большего мне, и в самом деле, знать не следовало. Дитя настолько сильного джедая, а ныне Лорда ситов, слишком ценно, чтобы рисковать информацией о нём. Собственно, и говорить-то больше было не о чем. Мы сидели на камне, глядя сквозь просветы в листве на голубовато-серую поверхность пруда и отражённые в ней облака. Бородатый Магистр тяжело вздохнул и медленно произнёс:
– Анакин Скайуокер был самой большой ошибкой в моей жизни. Я полагал, что смогу обуздать его гордыню, научить сдержанности, терпению… Но, как видно, ему требовался другой, компетентный учитель. А я вообще неспособен быть наставником.
– Извините меня, конечно, – вежливо сказал я, – но сейчас Вы говорите полную чушь! Да, с Анакином у Вас не получилось, зато Вы воспитали другую, не менее талантливую ученицу.
– Вы Осоку имеете в виду?
– Ну, конечно! Она так много о Вас рассказывает, и всё в превосходных степенях. Да сами посудите: не будь Вас рядом, она должна была стать во всём похожей на него.
– К несчастью, она и так на него во многом похожа.
– В чём это «во многом»? – переспросил я. – Сами сказали – гордыня. Разве у Осоки есть хоть намёк на неё? По-моему, ей вообще до лампочки такие вещи, как ранги и положение в обществе. Несдержанность – это да, это есть.
– Ещё она чересчур эмоциональна, – подсказал Оби-Ван. – Так же, как Анакин.
– Может быть, всё-таки, не так же? Я мало знаю об Анакине, но у меня в голове не укладывается, чтобы, как бы это выразиться… эмоциональный фон у них совпадал, так, что ли. Падме говорила, Анакин всегда ужасно боялся потерять её. А до того – свою мать. У Осоки этого и близко нет, со всей ответственностью заявляю.
– Здесь Вы правы, не спорю. Осока, она положительно эмоциональна, в отличие от Анакина. К сожалению, результата это подчас не меняет. Стремление всё делать по-своему, нарушать установленные правила…
– Магистр, Вы уж простите, что в который раз перебиваю, но мне ваши правила не всегда понятны. Смысл их в чём? У меня временами возникают ассоциации с ворами в законе – есть у меня на Родине такая преступная каста. Не иметь собственности, не иметь семьи, не пользоваться бластерами, не участвовать в политике, ни на кого не работать… Прямо цитаты из воровских «понятий».
От упоминания преступных иерархов Оби-Ван поморщился. И принялся объяснять, что все эти правила имеют целью обеспечить беспристрастность третейского суда. А бластеры запретили потому, что плазменный выстрел, как шальная пуля, может задеть непричастных. Однако, я не спешил сдаваться и привёл в пример блокаду Панторы Торговой Федерацией. Эту историю рассказывали мне Осока и Рийо. Организация, призванная, вроде бы, блюсти правила торговых сделок, сама нарушает ранее достигнутые соглашения, требуя выплаты кредитов раньше назначенного срока. Да ещё похищает дочерей правителя, вынуждая, ни много, ни мало, принять политическое решение, никакого отношения к торговле не имеющее. Какой, к чертям, здесь может быть третейский суд, какое урегулирование конфликта? Имеет место не конфликт – преступление, есть преступник, а есть потерпевший, и правосудие обязано встать на сторону последнего.
– Подождите, друг мой, – остановил меня Кеноби. – Вы путаете правосудие и миротворцев. Поэтому-то в данном случае Орден и не вмешался, чтобы не становиться на чью-то сторону…
– Орден уже встал до того на сторону Республики, – возразил я. – Когда возглавил армию клонов и стал защищать государство от тех, кто не просто откололся, а силой захватывал другие планеты, понуждая к выходу из состава федерации. То есть, превратился в правосудие. Но, тем не менее, в остальном Совет продолжал вести себя как миротворцы. Мне это, по меньшей мере, странно. Аналогичную ситуацию с Набу я мог понять, то было до войны, но Пантора – часть Республики и требовала защиты от внереспубликанской силы.
– Всё верно, – вздохнул Магистр. – В этом и заключалась стратегическая ошибка. Мы слишком поздно поняли её и не успели ничего исправить. Надо было либо продолжать оставаться нейтральными, либо выработать новые правила в соответствии с реалиями. Мне, признаться, больше пришлось бы по душе первое.
– А Осоке – второе. Разве это плохо? Или противопоставляет её и Вас? В христианстве, например, есть монахи, а есть священники, живущие среди людей, им и семью иметь разрешается, и много чего ещё. Те и другие служат одному… – я хотел сказать «богу», но вспомнил, что того же самого бога, по сути, признают и мусульмане, и иудеи, только немного по-разному, и поправился: – учению. Каждый на своём месте.
Вот тут-то Магистр чрезвычайно удивил меня. Он поведал, что у джедаев тоже были разные направления. Защитники, Консулы, Стражи, Воины. В каждом имелись несколько специализаций. В древности те из джедаев, что звались Защитники-Миротворцы, работали вместе со службами безопасности планет и систем, выявляли экстремистов и отлавливали их. Третейскими же судьями служили Консулы-Дипломаты. Специализации сохранились и в новое время, однако, стали в большей степени формальными. Такое впечатление, что чем дальше, тем отчётливее ситуация напоминала тришкин кафтан, джедаев же не становилось больше, скорее, наоборот. После потерь на Геонозисе, с началом войны, об узких специалистах вообще начали забывать, кроме, разве что, целителей. Как-то незаметно с Ордена Магистр переключился на Войны Клонов. Я сразу заподозрил, что таким образом он старается отвлечь моё внимание от опасных вопросов, тем не менее, не стал его прерывать, наоборот, расспрашивал, уточнял. Раз уж он не хочет затрагивать определённые темы, по крайней мере, можно выяснить подробности о более ранних событиях, известных Осоке, Рийо и остальным только понаслышке.
– Вот вы где! – раздался за нашими спинами звонкий голос моей подруги.
– Вы уже вернулись? – удивился я. – А который час?
– Ужин стынет. И двигатели на продувке, лететь пора.
– Да-да, пора, – спохватился Магистр. – Простите, Алекс, думаю, в полёте у нас будет время закончить рассказ.
Улетая, мы увозили с собой три больших контракта. Один с «Мандал Моторс», на совместное производство модульных многоцелевиков. Другой – с лантиллианским братством, примерно на тех же условиях. Собственные верфи Лантиллиса подвергались сильному давлению со стороны Кореллианской Инженерной и Сиенар Флит, не без основания считавших «Лантиллиан Шипрайтс» опасным конкурентом. Создавалось впечатление, что их рано или поздно додавят до плинтуса, так же, как дожимали «Галлофри». Спасибо «агентам Оссуса», что два месяца назад мы первыми узнали о закрытии одной из галлофриийских верфей и успели приобрести её раньше сиенских эмиссаров. Последний контракт, прямо перед отлётом, Рийо заключила с «Корпорацией Лоронар»: приобрела лицензию на производство полностью автоматических «дройдных кораблей». В Галактике такие почему-то не пользовались особой популярностью. Транспорты без экипажей использовали лишь некоторые крупные компании, а военные корабли-автоматы в высоких штабах считались неэффективными. Адмирал Шоан Килиан, отец нашего пилота-инструктора, думал иначе и, выйдя в отставку, активно разрабатывал методику их применения. Так почему бы нет?
Кроме того, «Индесел» продал на этой выставке эскадрилью истребителей «Бритва» и приобрёл у «Мандал Гипернавтикс» три корвета «Крестоносец». Первоначально их постройку заказал Императорский флот, однако, после испытаний первых двух кораблей имперцы «поменяли условия сделки». В результате на стапелях мандалорских верфей осталось в разной степени готовности семнадцать невостребованных «крестоносцев», плюс выставочный экземпляр. Упустить такую роскошную возможность мы не могли, взяли столько кораблей, сколько позволяли средства, и подписали «протокол о намерениях», зарезервировав под себя ещё девять корпусов, на которые не нашлось других покупателей. Корки, тем временем, потянул за имеющиеся у него ниточки связей среди соотечественников и смог договориться, чтобы два прототипа «Гадюки» не пустили под резак, а бросили на орбитальной свалке в условленном месте. Оружия на них не было, электронику тоже добыть не удалось: представители принца Шезора забрали кабину-симулятор в качестве комплекта запасных частей к личному кораблю Его Высочества, получившему название «Мегера». Но, всё равно, это стало для нас маленькой победой, а для мандалоров – приятной гадостью заносчивому криминальному авторитету.