Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие - Эльга Лындина

Не исключено, что определенную роль в том, что режиссер быстро приступил к съемкам «Брата», сыграла встреча Балабанова с Сергеем Бодровым-младшим. Они познакомились в Сочи на «Кинотавре» в 1996 году, когда Гран-при фестиваля получила картина «Кавказский пленник» с участием дебютанта Бодрова-младшего. После просмотра «Кавказского пленника» Балабанов предложил Сергею роль Данилы Багрова. После дебюта в кино Бодров-младший колебался относительно продолжения своей актерской карьеры. Но на предложение Балабанова согласился, не предполагая тогда, что его новый герой, Данила Багров, принесет ему огромное признание и любовь зрителей.

Виктор Сухоруков сыграл в «Брате» старшего брата Данилы, Виктора.

«Мы работали в этом фильме, можно сказать, на дружеских условиях, – рассказывает актер, с мизерным гонораром. Друзья предоставляли нам свои помещения, квартиры, не предполагая в тот момент, что картина будет иметь такой грандиозный успех».

По прошествии времени стало ясно, что одна из причин этого обвального успеха было появление на экране нового героя – героя 90-х годов. Можно по-разному относиться к Даниле Багрову, но, несомненно, это долгожданный Герой.

Картину «Брат» называли и версией гангстерской драмы, и «нашим ответом Голливуду»… На самом деле фильм был ответом на потребность времени, на желание зрителей увидеть в кино воплощение своей надежды на защитника и опору, сильного, решительного, отважного победителя. Не слишком занятого размышлениями относительно правомерности своих поступков вплоть до убийств. Размышления вообще не его стихия. Зато этот победитель реально действует, сметает врагов, и высказывает мысли, очень близкие основной массе народонаселения нашей страны.

Так из первых авторских лент Балабанова Сухоруков попадает в сагу о братьях-разбойниках. Говоря современным языком, о братьях-киллерах. Виктор давно уже стал профессионалом на этом нелегком пути. Однако Сухоруков создает незнакомый жанровый портрет Виктора Багрова, такого, каков он есть. Хотя не уходит от конкретности, житейской определенности. Но этого мало и актеру, и Алексею Балабанову.

Перестройка, крушение огромной державы, крутая ломка вчера еще прочного, казалось, незыблемого советского строя вызвали к жизни людей новых профессий, как ни дико это звучит, как ни трудно поначалу связать это с понятием «профессия», но в том числе и киллеров. Сухоруков так и воспринимает «профессиональную» деятельность Виктора Багрова. У него есть роли, в которых актер как-то сразу, без долгих комментариев, схватывает самую сердцевину, суть образа. Потом уже могут появиться ранее не предусмотренные детали, обогащающие характер. Но главное схвачено с первых минут… Так было с Виктором Багровым, чей образ не укладывается в общую схему добра и зла. Разумеется, он – киллер, преступник, которому давно место за решеткой, и было бы это абсолютно справедливо. Но ведь Виктор воспринимает себя, свою «работу» как нечто совершенно естественное – ни тени сомнений!

Кто-то строи дома, кто-то учит детей, кто-то растит хлеб. А он, Виктор, принимает заказы на отстрел людей. Предмет «заказа» его волнует, главное – чисто все сделать и получить гонорар. Багров – образцовый убийца, чем гордится. Его, Татарина (это кличка Виктора), в определенных кругах ценят и уважают, он это знает и принимает не без удовлетворения. Но объективный смысл высокопрофессиональных занятий Багрова-старшего имеет закономерное продолжение: люди как таковые для него уже не существуют. Никто. Даже родной брат. С абсолютным душевным спокойствием Татарин предает и продает Данилу. Это вполне в духе времени, до предела обесценившего человеческие жизни: «заказ», полученный Татарином, убрать некоего «чечена», опасен, риск велик… Так не лучше ли отправить на дело младшего братишку?..

«Рабочий агрегат», киллер Витя Багров по-своему обаятелен. А мысль о загубленных им жизнях настолько в нем убита, что, кажется, и судить его грех.

Зло нередко выглядит в картинах Балабанова пародийно, иногда комично, апогей в этом смысле его жестокий, кровавый комикс «Жмурки». Но в игре Сухорукова в «Брате» прослушиваются эти ноты. Особенно в продолжении, «Брате-2», которое «было ответом на запрос зрителей», констатирует Сухоруков.

Но до сиквела Балабанов все-таки снял свой ранее отвергнутый сценарий «Ехать никак нельзя» – «Про уродов и людей».

Санкт-Петербург начала XX века. Две как будто приличные семьи попадают в руки торговцев порнофотографиями. Фотографам позируют слепая женщина, юная девушка и сиамские близнецы, которых зовут просто – «уродами». Балабанов изначально разделяет все рубежной чертой: добро и зло, люди и уроды. Этот контраст особенно заметен на фоне вирированного изображения. При этом все происходит как бы в перевернутом мире. И потому трудно понять, постичь что есть что… На самом деле все в нашем мире неразрывно спаяно – как сиамские близнецы.

Чтобы еще полнее реализовать свою мысль, Балабанов представляет одного из близнецов пьяницей, другого – чистым, безнадежно влюбленным созданием. Мучители и жертвы по Балабанову, в общем, одно целое. В итоге запечатленный режиссером мир превращается… в груду клетчатых чемоданов. И оказывается, что жертва действительно не может существовать без палача. Неслучайно, когда умирает близнец-алкоголик, идеальный близнец не может больше жить.

Эта долгая преамбула впрямую относится к тому, как увидел, сыграл своего героя Сухоруков, между прочим, Балабанов снова одалживает у актера его имя: героя зовут Виктор Иванович. Он – один из персонажей в театре маркиза де Сада, фотограф-вампир. Снимает фотографические открытки, на которых униженные похотью люди.

Кто-то из критиков назвал Виктора Ивановича «злобным щелкунчиком». Вероятно, из-за его улыбки-оскала, отчего он часто кажется не человеком, сколько озлобленной, постоянно оскаленной собакой. Не успеете отвернуться – и разорвет вас в клочья, убежит, не оборачиваясь на оставленный ею кровавый след.

В чрезмерности, присущей почерку Балабанова, отход от прямого правдоподобия. Это особенно ощутимо в картине «Про уродов и людей». Чутко откликающийся на устремленность своего режиссера, Сухоруков ищет в этом и эстетическую природу образа Виктора Ивановича, что представляло немалую трудность: все иносказание – и все правда! Все как бы сдвинуто, смещено. Вместе с тем Виктор Иванович живое существо. Невероятное у Сухорукова становится почти естественным.

Добивался он этого дорогой ценой. Вспоминает: «Было так тяжело, что я сорвался, меня даже положили в психиатрическую клинику, знаменитую петербургскую Бехтеревку. И я оттуда ездил на съемки».