Камни вместо сердец - К. Сэнсом

– Он готов говорить только о собственном спасении, о мире, во зле лежащем, и о том, какой растратой драгоценного времени его мастера является это путешествие.

Мы оба посмотрели на Карсвелла, приближавшегося к нам с серьезным выражением на лице. Он поклонился:

– Сэр, я сожалею о причиненном вам вчера беспокойстве. Я хочу, чтобы вы знали: среди нас мало таких, кто согласен с этим Угрюмом.

– Благодарю, – кивнул я в ответ.

Немного помолчав, Стивен снова подал голос:

– А можно я кое-что спрошу?

– Если хочешь. – Я указал рукой на землю рядом с собой и поощрительно улыбнулся, ожидая какого-нибудь юридического вопроса.

– Я слышал, что лондонские адвокаты содержат собственную труппу артистов, – неожиданно проговорил капрал.

– Пьесы часто исполняются в судебных иннах, – подтвердил я, – однако актерские труппы вполне самостоятельны.

– Из какого рода людей они состоят?

– Шумная и разгульная публика, однако им приходится усердно работать, иначе они не сумеют играть свои роли как следует.

– А платят им хорошо?

– Нет, платят скудно. И жизнь в Лондоне в наши дни тяжела. Ты хочешь сделаться актером, Карсвелл?

Мой собеседник покраснел:

– Я хочу писать пьесы. Мальчишкой, когда это было позволено, я всегда ходил смотреть на церковные представления и сам писал короткие пьески. А писать я научился в церковной школе. Там из меня хотели сделать ученого, но моя семья – люди бедные.

– В большинстве своем пьесы полны религиозных противоречий, как у Джона Бейля[27]. Занятие это может оказаться опасным.

– Я хочу писать комедии, истории, способные рассмешить людей.

– Так это ты пишешь те вздорные песни, которые вы пели? – встрял Барак.

– Многие из них, – не без гордости согласился Стивен.

– А в Лондоне представляют по большей части иностранные комедии, – проговорил я. – Чаще всего итальянские.

– Но почему бы не быть и английским комедиям? Наподобие старика Чосера?

– Боже мой, Карсвелл, да ты, оказывается, хорошо начитан! – изумился я.

– Стрельба из лука и чтение, сэр, занимали большую часть моего времени – к досаде моих родителей, которые хотели, чтобы я работал на ферме. – Капрал скривился. – Мне было необходимо оставить дом, и я с радостью записался в армию. Я подумал о том, что, когда закончится эта война, я смогу остаться в Лондоне. Быть может, зарабатывая на пропитание вместе с актерами, я сумею точнее узнать, как они пишутся, пьесы?

Я улыбнулся:

– Вижу, ты хорошо продумал свой поступок. Да уж, сегодня английские комедии нужны нам как никогда раньше.

Разговор прервал подошедший Снодин.

– Пошли, Карсвелл! – отрезал он. – Мы намереваемся попрактиковаться в стрельбе вон на том поле возле дороги. И оставь в покое лучших, чем ты, людей, хрен ленивый!

– Он ничего плохого не сделал, – вступился за Стивена Джек.

Герольд прищурился:

– Этот парень – солдат, и он сделает то, что я ему приказываю.

– Есть, мастер Снодин. – Карсвелл поспешно поднялся и последовал за герольдом.

Я окликнул его:

– Когда вернешься с войны, спроси про меня в Линкольнс-инн! Необыкновенный человек, – сказал я про шутника-капрала Бараку. – A тебе следовало бы сделать выводы и не злить еще одного офицера. Одного было более чем достаточно.

– Задница он, – буркнул в ответ мой помощник. – И насчет Карсвелла – не стоит обнадеживать его. Половина этих самых актеров кончает свою жизнь по пьяни в канаве.

– Вижу, ты сегодня не в духе. Скучаешь по Тамасин?

– Уж и не знаю, как-то она справляется там без меня. – Клерк посмотрел мне в глаза. – И не понимаю, что ты намереваешься делать с этой самой Эллен.

Я не ответил.

Время перевалило за полдень, и нам даже пришлось перекусить на обочине, прежде чем повозку, наконец, удалось починить. Двадцать парней с веревками сумели затащить на нее пушку. Телега отъехала на обочину, пропуская солдат. И мы продолжили путь на юг, углубляясь в недра Бирского леса.

Я перебрался во главу колонны, к Ликону, ехавшему следом за сэром Франклином.

– Джордж, – начал я, – мы вот-вот расстанемся с тобой.

– Есть такое, – отозвался он с грустью. – И мне очень жаль…

– И мне тоже. Но прежде чем мы расстанемся, мне хотелось бы попросить тебя, если возможно, еще об одной любезности.

– Помогу, если сумею. А в чем дело?

– Если в Портсмуте собрано много солдат, среди них, должно быть, найдется много тех, кто успел послужить в былые годы.

– Да. Портсмут стал как бы центром всей армии.

– Я хочу попросить тебя, если представится такая возможность, разузнать среди них, не слышал ли кто о человеке по имени Вильям Колдайрон. Он работает у меня экономом, во всяком случае, пока. – И я рассказал капитану о Колдайроне и Джозефине и о том, как из подслушанного в таверне разговора узнал, что тот вроде бы и никогда не женился. – Если кто-то знает о нем, мне было бы интересно узнать его историю. Я нимало не верю его россказням про то, как он убил шотландского короля при Флоддене, но солдатом Вильям был уж точно.

– Спрошу, если представится такая возможность, – пообещал Джордж.

– Если тебе удастся что-то узнать, не можешь ли написать мне домой?

– Напишу. A если и вы окажетесь в Портсмуте, поищите меня. Впрочем, у меня будет жаркое время: придется держать в порядке этих парней. Я слышал, что в городе воцарился форменный хаос… кругом одни моряки да солдаты. Да и наша рота будет рада вас видеть.

– Стало быть, не все считают меня приносящим несчастье горбуном?

– Разве что несколько таких, как Угрюм, олухов.

– Спасибо тебе. Существенная подробность.

Я вернулся назад на свое место в колонне. Дорога неспешно шла на подъем, и солдаты замедлили шаг. Я начал придремывать в седле, когда Дирик бесцеремонно тряхнул меня за рукав:

– Пора сворачивать.

Я выпрямился. Направо, в густой тенистый лес уводила узкая дорога. Мы свернули в сторону, и я крикнул:

– Джордж! Мы оставляем тебя!

Ликон и сэр Франклин повернулись к нам. Джордж дал знак барабанщику, унявшему дробь. Рота остановилась, и мой бывший клиент подъехал к нам. Крепко пожав мою руку, он проговорил:

– Ну, значит, прощайте.

– Спасибо тебе за то, что разрешил нам ехать с вами, – сказал я.

– Да, – добавил Винсент с непривычной для него любезностью. – Без вашей помощи нам пришлось бы еще дня два болтаться в седле.

Я посмотрел в усталые, полные муки глаза капитана.

– Рад, что нам удалось снова встретиться, – заверил я его со всей искренностью.

– И я тоже. А теперь мы должны идти, мы и так поздно придем в Портсмут.

Дирик громко попрощался с сэром Гиффордом, который едва шевельнул рукой в ответ.

Из колонны донеслись крики «До свиданья!», а Карсвелл помахал нам рукой. Ликон вернулся назад в голову колонны.

– Да сопутствует вам Господь! – крикнул я.

Прозвучала труба, телеги со снаряжением прогромыхали мимо, рота направилась прочь, и вот топот ее ног стих за первым поворотом. Мы же свернули на аллею.

Вчетвером мы въехали под деревья. Вокруг немедленно воцарилась тишина, не было слышно ни звука, если не считать чириканья птиц. Я вдруг ощутил, насколько устал и какими грязными и вонючими мы стали. Внезапно тропа закончилась возле высокой старинной каменной стены. Через ворота мы въехали на просторную, усаженную деревьями лужайку, к которой с одной стороны пристроился садик, засаженный душистыми летними цветами. Прямо перед нами располагалось сооружение, некогда являвшееся приземистой норманнской церковью с широким портиком и арочной крышей. Однако теперь крупные квадратные окна были врезаны по обе стороны двери и в стены прилегавших строений монастыря, над крышами которых возвышались новые кирпичные трубы. Где-то за домом, пробужденные стуком копыт, залаяли псы. Тут в дверях показались трое слуг в ливреях. Приблизившись к нам, они поклонились. Следом за ними навстречу нам вышел пожилой человек с короткой светлой бородкой в красном дублете и шляпе, которую он снял, подойдя к Винсенту:

– Мастер Дирик, мы рады снова видеть вас в Хойлендском приорстве.

– Спасибо. Твой господин получил мое письмо?

– Да, но мы не ожидали, что вы приедете так быстро.

Мой оппонент кивнул, а потом повернулся ко мне:

– Это Амброуз Фальстоу, управляющий мастера Хоббея. Фальстоу, это мастер Шардлейк, o котором я писал.

В последних словах его прозвучал едкий укол.

Управляющий повернулся ко мне. Ему было уже за сорок. Квадратное морщинистое лицо, седеющая светлая борода… Он смотрел на меня с почтением, но его проницательные глаза буравили мою фигуру.

– Приветствую вас, сэр, – невозмутимо произнес он. – Эти люди примут у вас коней.