Гвардия «попаданцев». Британию на дно! - Александр Конторович

— Чего тебе?!

— Море! Вы посмотрите туда!

Одного взгляда было достаточно. Лейтенант отбросил в сторону свое оружие и бегом бросился к башне. Скорее! Поворот, еще один… вот и верхняя площадка. У орудия лежат артиллеристы. Один из них прислонился к лафету и морщась перевязывает плечо.

Иглесиас вскочил на парапет.

Флажков нет — но есть руки!

«Огонь! Огонь на меня! Превышение пятьдесят метров», — отсемафорил он.

Секунда… другая… ответ!

«Не разобрал ваш сигнал».

— Черт! Проклятый дым — он все закрывает!

«Открыть огонь. Как поняли?»

«Понял. Укажите цель».

«Огонь по мне. Превышение — пятьдесят метров. Заряд — осколочный».

«Понял — осколочный. Цель — не разобрал».

«Огонь! Цель — эта башня».

«Понял вас».

Иглесиас чертыхнулся, спрыгнул на площадку и наклонился к канониру.

— Вставай, тут сейчас будет плохо!

— Идите, мой лейтенант, у меня ранены ноги — не уйти.

— Экий ты невезучий! И плечо, и ноги? Давай, держись за шею…

Они успели спуститься всего на пару пролетов — башня дрогнула! Катящиеся сверху камни сбили спускающихся по лестнице артиллеристов…

Кр-р-рак!

И перед самой стеной форта встали дымные, подсвеченные изнутри красным, кусты разрывов. Много — несколько десятков. Разрывами накрыло почти все поле перед фортом. Часть ракет не перелетела стены и взорвалась наверху, обрушив на головы солдат в красном водопад камней. Из амбразуры ударила картечь — артиллеристы противника ухитрились перезарядить пушку.

Это было последней каплей — солдаты бросились назад…

— Что это такое, мадам? — Лобанов опустил разряженный пистолет.

Марина щелчком загнала в винтовку последнюю обойму.

— Это? Осколочные ракеты, поручик… Хосе! Белую ракету! Прекратить обстрел!

А вот Роже прилетело еще раз — пуля пробила ему плечо. Нескоро он теперь сможет помахать саблей… Но в левой руке он сжимал револьвер с двумя оставшимися патронами и старался выглядеть воинственно. Получалось это не очень…

Поддерживаемый поручиком и девушкой-капитаном, он поднялся на вал форта. Внизу, занимая всю ширину фарватера, шли катера. С их палуб еще взлетали ракеты, они вели огонь по последнему транспорту и по отступающим пехотинцам противника — форт их больше не загораживал.

— Вот так, господа офицеры, — Котенок забросила за плечо винтовку. — Мы свое дело сделали…

Борт линейного корабля «Фермопилы». Гавань Ферроля.

— Сэр?

— Да? — адмирал Басселард приоткрыл глаза. — Ох! Не вовремя я задремал… В чем дело, Мэйнард?

— Сэр, в гавань вошли… словом, вам надо это видеть, сэр!

Когда адмирал кряхтя выбрался на мостик, он понял — что именно так взволновало его вахтенного офицера.

Катера…

Те самые, что были в Портсмуте.

Но не восемь штук, как говорил тогда Мэннинг.

Несколько десятков.

Перекрывая весь выход из гавани, они растянулись сплошной стеной. Некоторые из них, чем-то там дымя, быстро расходились в стороны, беря таким образом всю эскадру в клещи.

А от основной массы суденышек приближался катер немного большего размера. Белый флаг на мачте не вызывал сомнения в его миссии — парламентер.

— Что прикажете делать, сэр?

— Объявить тревогу!

— Сэр, но на кораблях неполные экипажи! Сегодня воскресенье и…

— Выполняйте приказ!

— А что делать с этим…

— Принять на борт! Поговорим с ними. А там — и матросы вернутся на борт!

Просвистели дудки боцманов у трапа — и на палубу ступил молодой офицер. В генеральском мундире, между прочим! Не француз — мундир испанский. Ну да, все естественно — они сбросили маски…

— Я имею честь видеть перед собою адмирала Басселарда?

— Кто вы, генерал? Ваше лицо мне незнакомо…

— Ваши офицеры называют меня «Ночным гостем»…

— Ах, вот как?! Только флаг парламентера защищает вас, генерал!

— И двести сорок зажигательных ракет, которые ударят по вашим кораблям с наших катеров. Помимо этого, несколько десятков ракет ударят по вам уже из города. Их не видно — но они там есть и ждут сигнала. Есть желание проверить мои слова?

— Нет… — адмирал задумчиво поскреб подбородок. Черт, надо было вызвать парикмахера! Оброс, как боцман! — Что вы хотите, генерал?

— Вашей капитуляции, адмирал, чего же еще? Форты на выходе нами захвачены, вы и сами это знаете. Посланный туда флот — на дне, загораживает фарватер. Ваши корабли все равно никуда не уйдут. Пехота разбита, десант — сброшен в море… Продолжать?

— Сдать флот пехотному офицеру?! Никогда!

— Таможенные лодки вас устроят больше? Джарвис, как мне помнится, не возражал…

— Это… это оскорбление флота его величества!

— НЕТ больше такого, адмирал. Здесь, в Ферроле, почти половина всех боевых кораблей Британии. И они здесь останутся в любом случае. А вот на поверхности воды или на дне — решать вам. Что же до второй половины… им тоже недолго ждать, уж поверьте.

— Ферроль… это ловушка!

— Разумеется, адмирал. Как и вся испанская кампания. Сейчас Бонапарт и полки императора Павла доколачивают вашу армию под Сарагосой. В чем им любезно помогает и вся испанская армия. Вы успели надоесть уже всем!

— Вся испанская армия? А здесь кто?

— Всего лишь бригада… и так… по мелочи. Вам хватит.

— Генерал… — тяжело засопел Басселард. — Вы забываетесь! Это — мой корабль!

— Пока — да.

— И после — тоже! Мэйнард!

— Да, сэр!

— Караул — на палубу! Генерал, потрудитесь отдать вашу шпагу! Именем короля — вы арестованы!

Увидев вокруг себя штыки конвоя, зловещий гость не стал возражать. Сняв шпагу вместе с перевязью, он без замаха бросил ее за борт.

— Вот так! Не самая лучшая из моей коллекции…

Увидев летящую шпагу и услышав плеск от ее падения в воду, вахтенный матрос на причалившем катере кивнул машинисту, выглядывавшему из приоткрытого люка.

— Давай!

Спрыгнув в люк, тот подхватил с полки молоток и несколько раз ударил им по обыкновенной сковороде, мирно лежащей на полу. То есть — на днище катера.

Гулкий металлический звон прокатился по воде, распугивая одних обитателей моря и активизируя других…

Неподалеку от спущенного парадного трапа раздалась вода, выпуская наверх голову пловца. Поднялся над волнами небольшой арбалет со стальным луком.

Щелчок! И стоявший у трапа фалрепный матрос откинулся к борту. Вынырнувшие из-под воды руки осторожно придержали тело, не давая ему с плеском упасть за борт. А по трапу рванулись вверх темные фигуры боевых пловцов, на ходу расчехляя свое оружие.

Еще планируя всю эту операцию, мы исходили из своих реальных возможностей. На самом деле ракетных катеров, способных передвигаться без помощи ветра и весел, у нас имелось мало. Всего-то десятка два. Считая те, что участвовали в атаке на портсмутский рейд. А все прочие — наспех слепленные подделки. Парусные. И вот тут сыграла роль предусмотрительность наших корабелов, сохранивших катерам их обычный, привычный для взгляда любого моряка, вид. Внешне катера почти не различались, разве что осадка у моторных была чуть-чуть побольше. И только. А когда они идут плотной группой, различить их вообще невозможно. Тем более что паруса поднимали на всех. Или — на всех спускали. А для наводки поворотного ракетного станка — ход судна не очень-то и нужен. С места стрелять точнее.

Да и опыта особенного здесь не требовалось — слишком велика была цель. Основная надежда возлагалась на береговые ракетные точки — их имелось шесть штук. Расположенные в заброшенных портовых строениях, они не были обнаружены англичанами. В принципе, мы могли врезать им уже давно. Но — цель была не в том, чтобы потопить или повредить какое-то количество кораблей. Заставить флот капитулировать — вот за это можно было и пободаться… Хотя всевозможные эксцессы нами тоже предусматривались. После Мартиники британские моряки озлобились на нас до крайности, и исключать любые проявления с их стороны было бы неразумно. Оттого и шел так медленно катер к адмиральскому кораблю. За его кормою, на тросе повисло около двух десятков подводных пловцов. Тот самый — «туз в рукаве»… Были оговорены все сигналы, проработаны варианты возможного развития событий, даже тренировку провели, добиваясь максимальной слаженности действий. Словом — не тяп-ляп.

И сейчас эти самые пловцы рвались вверх по трапу…

Конвой, уводивший в карцер парламентера, не успел пройти по палубе и двух десятков шагов. Черные стремительные тени мелькнули у трапа, хлопнуло несколько негромких выстрелов (бесшумки, они самые…), и адмирала, вместе с вахтенным офицером, окружили молчаливые фигуры с нацеленным оружием. А на палубу оседали тела солдат расстрелянного конвоя. Все прочие моряки замерли на своих местах, не решаясь двинуть рукой или ногой — слишком впечатляющей была эта внезапная атака.