Время отмщения - Алексей Волков

— Не знаю, Андрей, — пожал плечами парторг. — Сам хочу посмотреть, что же это за государство такое, где техника соседствует с запустением? Ты завод ихний видел?

— Нет. Дома, да улицы.

Анохин понимающе кивнул.

— Одно скажу — натуральная фантастика. Какие-то агрегаты, линии, и ни одного человека. Даже погрузка вся должна производиться автоматически. Если это все и вправду работает, нам до аборигенов еще расти и расти. Обидно будет побывать здесь, а кроме развалин и гор ни хрена не увидеть. Мне же до замены три месяца.

Если по ту стороны Врат все мы считали дни и мечтали как можно скорее оказаться за перевалом, то тут отношение стало двойственным. С одной стороны, для нас продолжалась ставшая совсем мелкой и не слишком серьезной война, с другой — хочется же посмотреть, как люди здесь живут. Тем более — по слухам, явно опередившие нас в техническом развитии. Пусть мне все больше и больше казалось, что мы попали во времена упадка. Но иной упадок со стороны может казаться взлетом. Это ведь еще с какой точки смотреть.

— Куда заменяться будете?

— В Ленинградский округ. А там — еще три с половиной года, и на пенсию. Устроюсь киоск политической литературы охранять, — улыбается собственной шутке парторг.

Мне до пенсии настолько далеко, что считать дни нелепо. Да и не представляю я себя вне армии. Пока не представляю. Что мне там делать? Сидеть дома, или устроиться на работу и отбывать время с восьми до пяти? Хочу стать генералом. Через пару лет получу четвертую звездочку, а там еще два-три года и можно будет всерьез подумать об академии.

Дело здесь не в том пресловутом солдате, который упорно не желает становиться генералом, так как спешит превратиться в дембеля. Кому-то так лучше. Но человек должен совершенствоваться, расти куда-то, а что такое наши звания, как не свидетельства определенной компетенции, той меры ответственности, которую мы можем взять на себя?

«Говорят, здесь рост немалый, может стану генералом…»

— Ладно. Мне еще всех остальных объехать надо, — Анохин карабкается на БТР, и последний сразу трогается, оставляя после себя клубы дыма.

Звук не успевает стихнуть вдали, как к нам вновь приближается шум мотора. Еще один БТР, на этот раз — явно из саперной роты.

Плужников пожаловал сам. Трезвый, серьезный, первым делом поинтересовавшийся, не обнаружили ли мы каких-нибудь сюрпризов по его части?

— Ничего. Только растяжка в одной из квартир, — с некоторым запозданием вспомнил я.

— У Пронина посреди улицы два фугаса пришлось извлечь. Мощные штуки. Причем, радиоуправляемые, — сообщил дядя Саша. — И, знаешь, что интересно… — Плужников немного помялся, что ему было вообще не свойственно. — Очень похоже, что эти игрушки — наши.

— Конечно. Не сами же аборигены их поставили, — машинально произнес я, под «нашими» подразумевая духов.

В чужой земле даже старый враг становится своим.

— Ты не понял. Такое впечатление, будто их изготовили у нас, но так, чтобы было не узнать, где и кем?

Я сразу поверил старому саперу. В своей специальности Плужников был из лучших, и не зря начальство его терпело, не взирая на все выкрутасы.

Интересные дела. Одно дело — «калаши» у моджахедов. В основном китайского производства. Если нашего — то трофей. Но нашим фугасам откуда у них взяться? Сумели снять какой-нибудь из числа на них же поставленных? Теоретически вполне возможный вариант. Но подобрать код подрыва…

Мелькнула в голове еще одна возможность, но я постарался не заострять на ней внимания.

— Такие вот дела. Мы посмотрим на всякий случай, — Плужников махнул рукой и его саперы двинулись осматривать и вынюхивать проезжую часть.

— Тут они свой сюрприз явно использовали, — заметил я, намекая на разбитые машины аборигенов.

— Я тоже так думаю, но дело есть дело, — кивает дядя Саша. — Да оно и к лучшему.

Я соглашаюсь. Пусть смысл нашего пребывания здесь отчасти ясен, лить солдатскую кровушку не хочется. В конце концов, дело местных обеспечить порядок на своих землях.

— Что-то духи чувствуют себя здесь, как дома, — не удержавшись, вставляю я. — Если это вообще духи.

— Сомневаешься, Андрюша? Я вот тоже…

— Просто не думаю, будто их здесь так уж много. И вступать в открытый конфликт с властями вроде бы особого смысла нет. Из города все вывезено в незапамятные времена, поживиться им здесь нечем, устраиваться здесь не в их характере. Я понимаю, обустроить кишлак…

— Все верно, — выслушав мой перечень, кивает Плужников. — Врата перекрыты, помощи ждать неоткуда, с боеприпасами напряженка, и просто так тратить имеющиеся запасы… Одно дело — напасть на нашу колонну, и совсем другое — пытаться завоевать здешнее государство. Не замечал в духах такого. Темнят местные. Откровенно темнят. Даже начальство разобраться не может.

Полкач явно сообщает нам все, что знает сам и в тех объемах, которые надлежит знать, учитывая секретность положения. А вот с послом уже настолько однозначно не скажешь.

Но мины свои и это оставляет лишь две возможности. Кто бы еще не обитал в здешних краях, наших сюрпризов им было бы взять негде.

— Зато смотри, что мы нашли! — отвлекает от раздумий Плужников, протягивая мне плоский узкий пенальчик.

Я верчу предмет в руках. На обоих концах видны какие-то отверстия, но зачем они, понять не могу.

— Мы пробовали разобрать, а там внутри — какая-то фигня, — сообщает дядя Саша. — Думали, що це таке, и решили: скорее всего, какое-то связное устройство. Но как работает — абсолютно непонятно.

Если у меня в ладони мечта фантастов, то остается только снять шляпу. Шляпы у меня нет, только панама, и я мысленно снимаю перед творцами головной убор. И в то же время впервые понимаю — между нашими достижениями лежит такое расстояние, что вопрос вопросов: сумеем ли мы ее преодолеть? Это ведь даже не пресловутые овраги, это — пропасть.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

— Мы отбились! — президент штаба Губай едва не подпрыгивал на месте от возбуждения.

— Вы имеете в виду — у заставы? — уточнила Месед у своего ближайшего помощника.

Словно была хотя бы еще одна победа!

Да и трудно сообщить новость тому, у кого одинаковый с тобой допуск, и потому электронный мозг выдает вам обоим совершенно одинаковую информацию.

— Конечно! Если же сказать более точно — мы имеем дело с полным разгромом противника, — уточнил Губай.

— Я лишь мельком ознакомилась с полученными кадрами, — призналась Мессед. — Но по ним ясно — банда была не настолько велика.

— Скорее всего — часть тех, кому удалось вторгнуться на Благодатные Земли, — с готовностью согласился штабист. — Тем не менее, это была наиболее мобильная их часть, и, почти наверняка, наиболее подготовленная и лучше всего вооруженная. Единственной возможной их целью было нападение на заставу, пока там не предприняты какие-либо защитные меры. Другой причины быть просто не может. А кого посылают в таком случае? Ясно же — самых из самых умелых. Не удивлюсь, если там же был накрыт их предводитель. Дикари до сих пор считают, что место главного — впереди. То есть, с высокой долей вероятности мы можем предположить, что оставшиеся обезглавлены и потому не представляют прежней опасности. Надо как можно быстрее сообщить о том нашим гражданам. В соответствующем, так сказать, ключе.

— Не надо.

— Как? — Губай не смог скрыть удивления.

— Неужели ты до сих пор не понял, что наши сограждане выбрали нас с единственной целью — никогда не слышать плохих новостей, хоть в чем-то угрожающих их спокойному существованию? Уверяю — большинство простых людей давно и старательно забыло о существовании враждебных нам народов. Зачем же им об этом напоминать? Мы тщательно проанализировали всю ситуацию на самом высоком уровне, и пришли к выводу не сообщать вообще ничего о последних событиях. Победа — победой, однако у кого-то возникнет вопрос: как вообще дикари оказались на нашей территории, и не нападут ли они еще раз, более успешно? Нам это надо? Пора готовиться к следующим выборам.

Губай подумал и согласился. Стоит ли волновать проблемами тех, кто всячески старается их избегать?

— Потому принят пункт номер десять, — подвела итог Месед. — Никакой информации с места событий. Для граждан никакой войны мы не ведем. Да и война практически уже выиграна. После превентивного удара по одной из столиц никаких подкреплений дикарям не поступит, и вся наша задача заключается лишь в уничтожении прорвавшейся банды. И, разумеется, в восстановлении нерушимой границы. Какие будут варианты?

Собственно, главная обязанность хорошего штабного работника в том и заключается, чтобы постоянно думать о всевозможных ходах и операциях на все случаи жизни. Губай, работник опытный, просто обязан был заранее перебрать вероятности, и определить оптимальные линии поведения.