Возмездие - Джиллиан Хоффман

Си-Джей долго смотрела на двух мужчин, сидевших в кабинете.

– Все происходило именно так, полицейский Чавес? Я вас правильно поняла?

– Да, мадам. Вы все поняли правильно. Все происходило именно так.

Она посмотрела на Риберо.

– Ваш подчиненный именно так доложил вам об инциденте, сержант?

– Именно так.

– Очень хорошо. Идите допивайте кофе с полицейским Линдерманом, сержант Риберо, а в двенадцать я приму его для предварительной дачи показаний.

Риберо встал и собрался уходить.

– Спасибо за помощь, мисс Таунсенд. Вскоре я приду для дачи показаний под присягой. – Он с мрачным видом кивнул Си-Джей, затем гневно посмотрел на подчиненного: – Пойдем, Чавес.

За ними закрылась дверь. Дело сделано. С дьяволом заключен тайный договор, и никто из них не сможет повернуть назад.

Глава 40

Впервые за годы своей работы Си-Джей скомпрометировала себя при ведении дела. Это было во благо, успокоила она свою совесть. Небольшая жертва ради главной цели. Чтобы уничтожить чудовище, убить дракона, даже хорошим ребятам иногда нужно вести грязную игру.

Чтобы остановить зло, другого пути не было. Юридические основания отсутствовали, поэтому обыск тоже проводился незаконно. Си-Джей только жалела, что Чавес не умеет хорошо врать. Если бы умел, она не узнала бы то, что знала теперь. Тогда ей не потребовалось бы в этом участвовать, но теперь ей придется играть свою роль.

Если обыск проводился незаконно, то трупа просто нет. Без трупа нет дела. Если Чавес скажет правду, Бантлинг выйдет из зала суда свободным человеком. Это так просто и так ужасно. Независимо от того, какие улики, связывающие его с убийствами, полицейские нашли у него в доме, все пойдет прахом, потому что если бы не было незаконной остановки и незаконного обыска, то полиция никогда не узнала бы, что Уильям Руперт Бантлинг живет на свете. Не стали бы обыскивать его дом. Не нашли бы галдол, кровь, вероятное орудие убийства, садистские порнокассеты. Таков закон.

У нее на столе зазвонил телефон.

– Си-Джей Таунсенд.

– Си-Джей? Это Кристин Фредерик из Интерпола. Прости, что не звонила так долго. Мне потребовалось несколько дней, чтобы прогнать информацию, которую ты мне дала, через несколько систем.

– Что-нибудь нашла?

– Нашла ли я что-нибудь? Да, думаю, нашла немало. Полагаю, твоего подозреваемого захотят увидеть еще в нескольких странах, после того, как ты с ним закончишь. Имеются похожие случаи во всех трех странах Южной Америки: изнасилования в Рио, Каракасе и Буэнос-Айресе, Аргентина. Белый мужчина в маске. Любит резать и забавляться. Однако маска меняется. Использовались маски инопланетянина, чудовища, клоуна, пара резиновых лиц, которые женщины не узнали. Затем я нашла похожие случаи на Филиппинах – четыре изнасилования по подобному сценарию, но они происходили в период с девяносто первого по девяносто четвертый год. С тех пор ничего не было. К сожалению, по восьмидесятым годам я ничего не нашла, данные за тот период часто отсутствуют или устарели, также я ничего не обнаружила в Малайзии. В целом получается десять жертв из четырех стран. Но по всем этим случаям дела уже закрыты. Я не связывалась ни с консульствами, ни с полицейскими управлениями для подтверждения. Я решила, что ты сама захочешь это сделать, если ваш тип подходит; а похоже, все совпадает. Давай я тебе по факсу переправлю все данные, и ты сама посмотришь.

Еще десять женщин. Си-Джей даже не требовалось читать материалы, которые по факсу переслала Кристин, чтобы знать: речь идет о Бантлинге. Он серийный насильник, убийца, сексуальный хищник, охотящийся на женщин.

Без Чавеса дела бы не было. Бантлинга бы не стали судить за убийство Прадо. Срок давности по изнасилованиям в США вышел, поэтому тут ему опять нечего предъявить. Си-Джей знала: никто не станет расследовать дела по изнасилованию в других государствах. Места преступлений были так же «стерильно чисты» – никаких доказательств, а системе правосудия в бедных странах Южной Америки нельзя доверять, и это еще мягко сказано. Там Бантлинг тоже не понесет наказания. Уильям Руперт Бантлинг уйдет свободным человеком и будет снова охотиться и выслеживать женщин, насиловать, пытать и убивать. Это просто дело времени.

Небольшая жертва для большего блага.

Теперь от этого дела ей не уйти, и никогда не уйти. Оставался только один вопрос. Си-Джей не могла его отбросить, но ответить тоже не могла и, как она считала, не сможет никогда.

Кто позвонил Чавесу?

Глава 41

– Ты меня избегаешь.

В дверном проеме ее кабинета стоял спецагент Доминик Фальконетти с пакетом из «Данкин донатс» в одной руке и черным кожаным дипломатом в другой. Он весь промок.

Си-Джей попыталась открыть рот, чтобы возразить, но промолчала и откинулась на спинку стула. Она виновна в совершении преступления.

– Не пытайся это отрицать. За последнюю неделю ты не появилась в бюро судебно-медицинской экспертизы и проигнорировала по крайней мере шесть моих телефонных звонков. Ты перезвонила Мэнни, а не мне, и назначила мне время для дачи предварительных показаний под присягой в самом конце списка.

– Ты прав. Наверное, я тебя избегала.

– А теперь я хочу знать почему. Почему Мэнни тебе нравится больше, чем я? Он определенно вызывает большее раздражение. И он курит у тебя в кабинете.

Доминик уселся напротив Си-Джей.

– Разве вам вместе с «глоками» не выдают зонтики?

– У нас «беретты», и нет, не выдают. Наше начальство не волнует, промокну я и заболею или нет, пока при необходимости еще могу стрелять. Не уходи от темы.

– Послушай, Доминик, это все между нами... У нас должны быть рабочие отношения. И ничего больше. Ты мой главный помощник в деле, и будет не очень хорошо, если у нас с тобой... э... возникнет что-то большее. Наверное, я просто не знала, как тебе это сказать.

– Определенно знала. Ты явно репетировала, что мне скажешь, и прокручивала это в голове целую неделю.

Он положил ладони на стол и склонился к ней. Мокрые черные волосы завитками лежали у него на лбу. Доминик снова пах мылом «Левер». Си-Джей наблюдала, как капельки воды сбегают у него по шее и исчезают на голубой форменной рубашке, которая настолько промокла, что прилипла к груди.

– Может, я слишком самоуверен, но я тебе не верю. Я думал, мы... – Доминик колебался мгновение, а Си-Джей наблюдала за его губами, пока он подбирал нужные слоза. – Я думал, между нами что-то есть. Что между нами что-то было. И после поцелуя я был уверен, что ты тоже так думаешь.

Си-Джей почувствовала, как у нее запылало лицо, и понадеялась, что никто не пройдет в ее кабинет, дверь которого осталась открытой. Она быстро отвела взгляд от пронзительных карих глаз Фальконетти.

– Доминик, я... – пробормотала она, пытаясь собраться с мыслями. – Я... нам нужно сохранять рабочие отношения. Мой начальник... Репортеры устроят неизвестно что, если обнаружат...

Он откинулся на спинку стула.

– О-о, журналистам на это плевать. Ну, может, вызовет интерес минуты на две. А даже если и устроят что-то, кому какое дело? – Доминик запустил руку в пакет из «Данкин донатс», достал два закрытых пластиковых стаканчика с кофе и протянул ей один через стол. – Один сахар и сливки, так?

Си-Джей улыбнулась и кивнула:

– Да. Один сахар и сливки. Спасибо. Тебе не нужно было этого делать.

Последовало несколько минут молчания, пока она помешивала кофе. Дождь бил в окно. Он уже три дня шел беспрерывно. Нельзя было рассмотреть, что происходит на другой стороне улицы, а стоянка для автомашин казалась затопленной. Крошечные фигурки отчаянно пытались поскорее заскочить в здание суда, перепрыгивая через лужи. Кто-то уронил папку, и по всей Тринадцатой авеню валялись белые листы бумаги, прибитые дождем к мостовой.

– Значит, ты понимаешь, что я имею в виду? – Си-Джей нарушила молчание.

Доминик вздохнул:

– Нет. Нет, не понимаю. Послушай, Си-Джей, давай выложим карты на стол. Ты мне нравишься, это так. Меня к тебе тянет. И я был уверен: это взаимно. Я думал, мы можем перевести наши отношения на другой уровень, но, наверное, не сейчас. Однако я знаю и кое-что еще. С тобой что-то случилось после ареста Бантлинга, но я не знаю, что именно, и не думаю, что дело в журналистах или твоем боссе. Если ты хочешь, чтобы я принял то, что ты говоришь, хорошо, я это приму. Но если хочешь, чтобы я понял, то этого я сделать не могу.

Он провел рукой по мокрым волосам.

– Но будь как будет. Я пришел для дачи предварительных показаний. Пятница, четырнадцать часов. Как раз вовремя. – Теперь он говорил как человек, смирившийся со своей участью. Доминик поставил дипломат на свободный стул и открыл его. – О-о, я забыл еще кое-что... – Он снова сунул руку в пакет из «Данкин докатс». – Я принес тебе взбитые сливки. Закрывал их телом, чтобы не промокли.

Они оба чувствовали себя неловко только первые двадцать минут, потом напряжение стало спадать, и через некоторое время они опять легко общались. Си-Джей знала, что Доминик на нее злится и обижен. Она мечтала сказать ему о своих истинных чувствах, о том, как ей хотелось, чтобы все сложилось так, как он говорил, чтобы они перешли на другой уровень. Но Доминик дал присягу, она записала его заявление и ничего не сказала. Еще одна небольшая жертва для общего блага.