Скажи герцогу «да» - Киран Крамер

Девушка заставила себя сосредоточиться и как можно спокойнее спросила:

— Ваша светлость, могу я поинтересоваться, что побудило вас к столь скоропалительному решению?

— С чего вы взяли, что оно скоропалительно?

— Но ведь я только приехала.

— К этому решению я шел много лет. Ни одна женщина, а я знавал многих, не пробуждала во мне желания предложить ей руку с намерением жениться — пока не встретил вас. Вы станете той герцогиней, которую я искал, леди Дженис.

Он встал: в безукоризненно сшитом костюме, уверенный в себе, прядь вьющихся каштановых волос спадает на высокий лоб и глаза.

Дженис тоже поднялась, чувствуя себя по сравнению с ним плохо одетой замарашкой. Она вспотела, сражаясь с креслом вдовствующей герцогини, и сильно помяла платье, прижимаясь к ступенькам переносной лестницы в библиотеке, когда открывала каждую книгу, не имевшую надписи на корешке, в попытке отыскать дневник Эмили Марч.

— Не скрою: я польщена, ваша светлость. — И это чистая правда. — Но вы говорите так, словно я уже ответила согласием, в то время как мне необходимо подумать.

По вспышке изумления в глазах герцога Дженис поняла, что в очередной раз его поразила.

— Понимаю, — медленно произнес он. — Вы предлагаете мне не спешить с письмом к вашим родителям?

— Да, ваша светлость. Мне нужно пару‑тройку дней, чтобы все обдумать.

Дженис очень хотелось бы знать, что думает по этому поводу миссис Фрайди. Неужели эту добрую леди шокировало, что она не ответила немедленно «да» на столь лестное предложение? Дженис не сомневалась, что сестры Опал и Роуз — дамы, лишенные выбора, — сочтут ее умалишенной.

Даже что уж там: она и сама удивлялась, как сразу не дала согласия на предложение герцога. Если бы она стала герцогиней Холси, это разом разрешило бы все ее проблемы. Все, кроме одной.

Он не Люк Каллахан…

Вот почему, когда его светлость поднес ее руку к губам и поцеловал, Дженис беззвучно молилась, чтобы Господь помог ей забыть грума и влюбиться в герцога.

И как можно скорее.

Глава 18

Люк пребывал в самом отвратительном настроении. Последние тридцать шесть часов он провел в Брамблвуде с подлой ничтожной крысой по имени Майло Фолстафф. У Люка аж руки чесались — так хотелось поколотить нового хозяина за распространение грязных слухов о леди Дженис, которые к тому же, как было отлично известно Люку, не соответствовали действительности. Как ни горячи были поцелуи леди Дженис в силу ее страстной натуры, он понял, что она совершенно невинна, еще там, на дороге. Ему не требовалось никаких доказательств две ночи назад, когда она согласилась пойти с ним в кладовку для сбруи. И он никогда бы не получил их, если бы не зашел так далеко. Не вызывало сомнений, что впервые в жизни ее интимных мест касался мужчина.

И даже окажись этот слух верен, его мнение о ней осталось бы неизменным. Люк знал, как искусны распутники в соблазнении юных девушек, — насмотрелся на братца и его папашу.

Люк кипел от ярости из‑за того, что вынужден был покинуть поместье, не успев предупредить леди Дженис о намерении Грейсона ее соблазнить. За то время, что нянчился с подвыпившим сэром Майло, Люк разработал план, как ночью сбежать из деревни и вернуться в поместье, пока несчастный пьяница спит, а к утру возвратиться в Брамблвуд. Но вместо этого ему пришлось всю ночь разгребать последствия разгрома, учиненного его хозяином в баре, принадлежавшем одной добросердечной супружеской паре, хорошо знавшей Люка. Он не мог оставить их без помощи. А с утра сэр Майло снова принялся пить — голова у него гудела.

Только ближе к вечеру пропойцу одолел хмельной сон, и Люку представилась возможность осуществить задуманное.

Всю дорогу до поместья он тешил себя надеждой, что Дженис не забудет его предостережений насчет Грейсона и прислушается к голосу собственного разума. Одна только мысль, что этот подонок оказывает ей знаки внимания — отодвигает для нее стул, низко склоняется к ней, хвалит волосы, — причиняла Люку почти физическую боль. В этот момент он даже забывал про дневник — главное, чтобы с ней ничего не случилось.

И вне всяких сомнений, как только позволит погода, она должна покинуть Холси‑Хаус.

Ему нестерпимо было даже думать об этом — он и не станет.

Идти по рыхлому снегу было трудно, и путь до подъездной дороги к Холси‑Хаусу занял почти час. Конюшни располагались в стороне справа. Люк посмотрел на небо и заключил, что время приближается к полночи.

Возможно ли, что леди Дженис еще не спит? И если так, то что делает?

Кстати, хотелось бы знать, что сейчас делает Грейсон.

Люк молился, чтобы их разделяло множество комнат, этажей и дверей, причем дверей запертых.

В конюшне Люк встретил единственного конюха и отправил спать, заверив, что сам запрет все двери на ночь, а затем поспешил выставить зажженный фонарь в южное окно.

День выдался на редкость долгим, Люк еле держался на ногах от усталости, но знал, что должен поговорить с леди Дженис. Непременно.

Она пришла гораздо быстрее, чем он мог надеяться. Неужели сидела, уже одетая, перед окном своей спальни в ожидании его сигнала? Она буквально влетела в дверь, к тому же без шляпки, так что коса болталась из стороны в сторону. Башмаки и подол накидки были в снегу и брызгах грязи — видно, бежала от дома до самой конюшни.

— Вас так долго не было, — сказала Дженис, едва отдышавшись.

Люк взял фонарь, и они направились в дальний конец конюшни, к Эсмеральде и ее щенкам.

— Как вы здесь? Что нового? — стараясь не выказывать особой заинтересованности, спросил Люк.

Дженис откинула косу назад.

— Полно событий. А у вас?

— Казалось, им не будет конца. — Потому что он не мог видеться с ней.

Они остановились перед денником, и Люк, как и прежде, повесил фонарь на гвоздь. Щенки стали еще активнее, и Эсмеральде, бедняжке, приходилось прилагать немало усилий, чтобы уследить за ними.

Дженис оперлась рукой о дверцу и рассмеялась:

— Ох, как же приятно их видеть!

— Вы не заходили к ним сегодня?

Она отрицательно покачала головой:

— Нет, по правде говоря: не было времени — пыталась отыскать дневник вашей матери. Мне пришлось рассказать все служанке: может, она и кажется эксцентричной, но совершенно надежна и полностью заслуживает доверия. И кроме того, она может посещать такие места, куда я не имею доступа, а также поговорить с другими слугами.

— Я искренне надеюсь, что она проявит больше находчивости, чем это было в вашей карете.

— Совершенно в этом уверена. Но вернемся к моим дневным занятиям. После того как просмотрела каждую книжную полку в библиотеке герцога и ничего не нашла, я посетила ее светлость. Она была в образе королевы, а когда она в таком состоянии, то, видимо, не знает, кто есть кто. Позже она снова превратилась в дружелюбную вдовствующую герцогиню, но я подумала, что еще слишком рано спрашивать ее о вашей матери. Я понимаю, что вы дали мне всего неделю, чтобы отыскать этот дневник, но мне приходится действовать осторожно.