Без воздуха - Андрей Владимирович Загорцев

нескольких жестах обрисовал направление движения в район деревни, виденной нами, рассказал Лепски, что с ними будет если он и его рейнджеры хоть словом упомянут о встрече с нами. Остальные американцы подтянулись поближе и с интересом нас рассматривали.

Дитер и командир группы рейнджеров отошли в сторону.

Американец из головного дозора с опаской глянул на меня.

— Смотри Джим, эти парни ни хрена не из бедной конторы, — сказал он своему напарнику очень тихо.

Однако я разобрал его слова.

Рейнджер кивнул на меня и продолжил:

— Погляди-ка на этого техасца.

Интересно, почему техасец? Наверное, потому, что я обложил головной дозор мексиканским ругательством, которое оказалось паролем.

— У него русский пулемет, а мы с этим дерьмом шляемся, которое постоянно заедает.

Второй с опаской покосился на меня и добавил:

— Ага и джамп-бутсы у него с местным протектором. Я такие только у «тюленей» видел.

— Эй, ковбой, есть закурить? — крикнул мне один из них.

Я отрицательно покачал головой.

— Бычье техасское, — буркнул себе под нос американец.

Подошел Дитер и сказал вполголоса:

— Совет стаи!

Мы собрались вокруг него.

— Докладываю, — едва ли не шепотом по-русски заговорил Дитер. — У них в группе есть интересный человечек, инструктор. Сам напросился на выход. Человечек весьма загадочный. Я его видел. Лет двадцать пять — двадцать восемь, здоровый кабан, выглядит лучше остальных, а знает намного больше. Нас пока не раскусили, но от греха подальше не разговариваем ни о чем, односложно бурчим. Сейчас совместный привал. Мы якобы ведем их на базу, на самом деле валим, инструктора оставляем в живых. Команда на открытие огня «Ни хуя себе!».

Минут через десять совместного марша мы и американцы расположились на небольшой полянке. По договоренности между командирами посты выставили мы, не так уставшие.

Я начинал понимать задумку Болева. Наши два минера расположились так, что могли скосить всех американцев парой очередей. Хитер старшина, словно змей.

Американцы, обрадованные отдыхом, распаковывали рюкзаки, довольно ловко и быстро организовали прием пищи, меняли носки, растирали ноги какими-то кремами и в полголоса о чем-то переговаривались. Они радовались отдыху и посмеивались над невысоким усатым крепышом, спрашивали его, как ему Вьетнам после Кореи. Мол, в рейнджерах, наверное, потяжелее чем в воздушных силах. Наверняка тот самый инструктор.

Потом рейнджеры попросили его показать несколько своих штучек. Он, подбадриваемый возгласами, вышел на открытое место и начал со скоростью ветра махать руками и ногами. Каратэ-до. Да уж, ловок американец, ничего не скажешь. Рейнджеры стали подбадривать его ритмичными хлопками. Инструктор разошелся еще больше и махнул рукой в нашу сторону, приглашая кого-то выйти на спарринг.

Тут-то Дитер и вытолкнул меня в круг.

На хрена? Пусть сам идет драться с этим каратэкой. Тут я понял, что надо полностью отвлечь внимание янки. Спарринг — самый действенный метод. Я краем глаза заметил, что минеры потихоньку начали расходиться в стороны, якобы увлеченные происходящим.

Дитер подскочил ко мне и заорал наподобие рефери:

— Итак, техасский тюлень Джонсон с улицы Вязов против оклахомского рейнджера Чака Норриса!

Американцы захлопали, наши сделали увлеченные лица и проскандировали что-то типа речевки.

Мне пришлось выйти в круг и поклониться противнику. Он сделал то же самое, причем весьма церемонно, стараясь проявить уважение ко мне.

По команде «файт» мой противник сразу встал в стойку. Мне в ногу тут же пошел мощный прямой. Я еле успел подскочить, в воздухе уловил движение плеча противника, вывернулся назад, приземлился на спину, сделал перекат и встал.

Рейнджеры заорали и захлопали.

Силен, однако, инструктор. Я начал носится зайцем, уворачиваться от ударов руками и ногами. Вот это мощь! Если попаду хоть под один, то он меня убьет на хрен или выстегнет на долгое время. Что за тип этот Чак Норрис? Кто его тренировал?

Наши на местах. Я еле успел блокировать верхний маваши. Блин, по рукам словно стальным прутом хлестнули!

— Ни хуя себе! — заорал Болев.

Несколько коротких очередей прервали крики азартных болельщиков. Я тут же со всей дури врезал по яйцам американскому каратэке. Он успел поставить блок, но я ведь тоже тренировался, прошиб голенью его скрещенные ладони, и тут же со всей силы хлопнул по ушам. Американец скорчился, замотал головой. Я подпрыгнул и ногой заехал ему в грудь.

Краем глаза я заметил, что минеры ножами добивают раненных. Дитер склонился над сержантом Лепски. Я стал вязать Норрису руки за спиной через палку. Ттяжелый, зараза!

Все кончено!

— Движение через две минуты! Пленного в центр колонны! — рявкнул по-русски Дитер и склонился над американским сержантом.

Грудь у него прострелена насквозь, но он жив.

— У тебя сейчас все вылетит из головы. Ты ничего не вспомнишь, но останешься жив. Уходи от войны. При следующей встрече с нашими ты уже не выживешь, — сказал Болев, глядя в глаза сержанта, потом коротким тычком куда-то в область виска отправил его в нокаут.

Через два дня я довел группу до площадки эвакуации. Дитер отработал еще один сеанс, подтвердил, что мы находимся на месте. Вертолет должен был подойти минут через пятнадцать. Мы еще раз проверились на наличие хвоста, обследовали местность.

Пленный вел себя на удивление смирно и никаких забот не доставлял.

Вскоре послышался шум винтов. Над поляной прошел двухвинтовой морской вертолет камуфлированной раскраски. Дитер выпустил в воздух зеленую ракету, бросил на землю сигнальный патрон оранжевого дыма для обозначения направления и скорости ветра.

Сигнал был замечен. Вертолет завис над площадкой, потом резко снизился и плюхнулся на шасси. Раскрылась боковая дверь. Наружу выпрыгнули пять матросов в комбинезонах с оружием в руках.

От неожиданности я чуть было не открыл по ним огонь, но вовремя опомнился.

Один из них с пулеметом ПК отбежал от вертолета и плюхнулся на пузо. Да это же наш Киев! А вон Зеленов. Гобой с гранатометом сидит в позиции для стрельбы с колена. А командует всеми Саня Федос с радиостанцией за спиной.

Ни хрена себе! Они что тут делают?!

— Посадка! — скомандовал Дитер.

Мы в колонну по одному, толкая впереди себя американца, кинулись к вертолету.

— Товарищ капитан! — К офицеру, вальяжно возлегающему под деревом, подошел прапорщик. — Вторая подгруппа прошла по маршруту. Туман везде.

— Вася, ты меня вечно расстраиваешь, — ответил Черепанов и отхлебнул кофе из изящной фарфоровой чашки, совершенно неуместной здесь, на дневке группы спецназа в джунглях Вьетнама. — Я, Вася, вообще человек непригодный к разведке. Я в строевой части должен сидеть, тетками рулить, несколько красивых любовниц иметь, а сам тут непонятно по чьей прихоти ошиваюсь. Связь с группой советников крайний раз была перед