Без воздуха - Андрей Владимирович Загорцев

здесь граница китайского лагеря. Напрямую по дороге мы, естественно, к нему не пойдем. Значит, надо быстренько прикинуть маршрут, причем скрытный и не сильно протяженный. Что у нас тут есть? Вот, холм с раздвоенной вершиной. Если мы двинемся прямым курсом от моря, то через сорок минут окажемся на его траверсе. Ориентир даже по сгущающейся темноте отличный. Потом забираемся справа, от верхушек — слева. Дальше с северо-западной стороны идет понижение местности, заросшее кустарником. Ага, грунтовка, потом перелесок. На опушке эвкалиптовой рощи должны начинаться границы лагеря.

Я отдернул рукав, посмотрел на компас. Да, все! Можно убирать карту.

— Готов? — спросил командир.

— Давно, — бодро ответил я, хотя мне стало немного не по себе.

Могу ведь и заблудиться. А паре водолазов, уходящих морем, шум на берегу нужен позарез.

Ладно, потопали. Шли мы в колонну по одному на расстоянии прямой видимости. Иногда я оглядывался назад, останавливался и чуть поджидал.

Где-то в районе лагеря, уже совсем недалеко, взлетела ракета. Секунд пятнадцать я вслушивался, потом получил приказ двигаться дальше! Вот она — раздвоенная вершина.

— Группа, в круговую! Балет — антенна! Работаем сеанс!

Я привычными движениями отвязал антенну от рюкзака, начал ее растягивать и разворачивать аккумуляторный пояс. Потом я забрался на одну из верхушек холма, удобно уселся, оперся спиной на рюкзак и начал обозревать дальнейший маршрут. Грунтовка совсем уже недалеко. Придется ее перебегать. Дальше одиночные деревья, за ними эвкалиптовая рощица, переходящая в полноценные джунгли. Отсюда полтора километра топать. Не больше. Именно над лесом небо гораздо светлее. Этот факт указывает на наличие там множества освещенных объектов.

Я хлебнул из фляжки чая, схрумкал сухарь и почувствовал себя гораздо лучше. Странно, а ведь судя по ощущениям, почти что и не устал. Вот вам и методика нашего каплея. Не зря он нас гонял. Сижу и сухарями хрумкаю. Это с грузом килограмм под тридцать, чуть ли не в полуприсяде протрусив шесть километров за сорок минут.

Послышался посвист фон Болева. Я подбежал к нему, начал помогать сворачивать антенну и пояса, упаковывать станцию в чехол.

— Отличненько идем! Еще один сеанс на зачет, — порадовался старшина. — Карасик, тебе Маслов приветы передавал, велел, чтобы не забижали сиротинушку. Эх, придем, расскажу ему, как ты Дмитрича душил!

— Я не нарочно, — вяло отбрехивался я.

— На первичном опросе смотри не ляпни про свои приемы рукопашного боя.

— А что такое первичный опрос?

— Как придем, так узнаешь! Группа, движение через две минуты! Головняк, вперед!

Я потрусил вперед, старательно обходя кусты и высматривая мины. Вот она, грунтовка. Переходили мы ее согласно всех правил. Сперва я перебежал, споткнулся, со всей дури влетел в кустистый кювет, расцарапал морду, вскочил, занял позицию для стрельбы стоя, осмотрелся, помахал, посвистел.

Перебежали остальные. Выстроились. Пошли.

Я начал углубляться в лес, иногда сверяясь с компасом. Так, вот и широкая тропинка, которую я видел на карте. Какая-нибудь малогабаритная техника по ней вполне пройдет.

Совсем стемнело, ни хрена не видно. Фонарик со сменными светофильтрами приторочен к рюкзаку, но, думаю, лучше про него и не спрашивать, а то сглуплю. Засмеют потом.

Ой, а что это за запах? Показалось? Нет! Хоть и слабенько, но тянет дымком костра. Группа, стоп!

Я один пошел вперед, судорожно втягивая в себя воздух. Запах стал явственнее. Ага, вижу! Проблеск огня среди деревьев.

— Товарищ старшина, влево от курса костер! — доложил я Болеву.

— Досмотреть! Снаряжение снять! Время — пять минут! Главное, обратно пойдешь, не заблудись!

— Делов-то, — заявил я, скинул рюкзак, взял по компасу азимут и помчался вперед среди деревьев, стараясь не шуметь. Запах и отблески стали вполне различимы. Вскоре я уже перебирался от дерева к дереву, пригнувшись и переступая через лианы, а потом пополз.

На небольшой полянке уютно расположилось четверка каких-то военных в черных комбинезонах. На головах у них были сдвинутые на затылок матерчатые шапки, что-то вроде наших старинных буденовок. Автоматы составлены в пирамиду, каски и ременная пехотная снаряга брошены возле костра. Перед ними стоят огромные вещмешки. Из одного торчит антенна радиостанции. Они о чем-то оживленно беседуют между собой на непонятном птичьем языке. Возле костра несколько открытых разогревающихся банок. Все четверо поочередно отхлебывают что-то из маленьких глиняных плошек, крякают, закусывают.

Странно! Из курса иностранных армий я помню, что распитие спиртного в китайской армии под строжайшим запретом. Это чуть ли не расстрельная статья.

Значит, мы столкнулись с отъявленными нарушителями дисциплины, вышли на один из секретов, охраняющих подходы к береговому лагерю.

Время выходит, пора назад. Я быстренько отполз, взглянул на компас, двинулся и едва не пробежал мимо, потому что по своей глупости шаги не посчитал, но кто-то дернул меня за штанину.

— Докладываю! — Я подполз к Болеву. — Секрет! Четыре человека! Пьют спиртное, есть радиостанция.

— А если есть радиостанция, значит, имеется и какая-нибудь таблица позывных, — закончил мою мысль Дитер, чуть подумал, потом скомандовал: — Американские маскхалаты на себя! Сейчас Балет ведет нас к секрету! На месте скрытно смотрим, вяжем допрашиваем, досматриваем, грабим, пускаем в расход! С тем, что делать дальше, определимся после, хотя мысли на сей счет у меня уже есть.

При словах «пускаем в расход» я встрепенулся, холодный комок скатился в низ живота, но скоро исчез.

Мы быстренько переоделись, и я повел группу за собой. Из-за огня костра и спиртного китайцы нас не узрели. Минеры скинули рюкзаки, распределили цели и расползлись в стороны. Я занял позицию для стрельбы лежа и приготовился прикрывать их.

Я даже толком не успел заметить, как они обработали секрет. Только что китайцы сидели, тонко гоготали, курили длинные вонючие сигареты. И вот они уже лежат со своими буденовками во рту, лицами вниз.

— Серж, ко мне! — негромко приказал Болев с хорошо поставленным калифорнийским акцентом.

Кому это он? Ага, дошло. Это же мне!

Я выскочил из-за костра, обернулся назад, и чуть громче, но не менее театрально отдал команду:

— Альфа — по правому флангу! Браво — левый! Чарли — посредине!

Мы перевернули лицом вверх человека, узкие глаза которого, то ли от страха, то ли от ненависти, стали почти что не видны. На черных матерчатых погонах пришиты серебристые угловые лычки. Ага, китайский сержант первого класса, два года уже отслужил. Скорее всего, старший секрета.

Болев начал довольно бегло допрашивать его. А старшина-то у нас полиглот, оказывается. Надо же, по-китайски шпарит!

Я тем временем потрошил рюкзаки, все более-менее ценное перекладывал в свой. Ничего необычного: банки с консервами, носки в упаковке, пара пачек сигарет, запасные аккумуляторы.

Плененный сержант что-то хрипит, наверное, обзывает нас