Туманная река 2 (СИ) - Порошин Владислав Викторович

— Гол! — взорвался весь стадион.

Кричали дети, их папы и мамы, и даже некоторые бабушки, которые приехали в родительский день в это красивое и живописное место.

— Время вышло! — отвечали им так же громогласно игроки «Березки» и их тренер.

Судья же пошел советоваться с судейским столиком, вокруг которого скакал наш Егор Саныч и его коллеги из соседнего спортивного лагеря. Я же вышел на баскетбольную площадку и просто всем своим пионерам жал руки.

— Молодцы! Молодцы! Сабонис, ты лучший! Кимка — отлично! Куропаткины — звери! Андрюха — красавец! Таранов, Овсянкин, идите сюда, поблагодарим болельщиков!

И пока директора пионерских лагерей спорили, судьи решали, кому отдать победу, я со своими баскетболистами сделал круг почета. И вдруг в толпе заметил семейство Симоновых, Иринка, Ленка и их мама Ксения Федоровна.

— Мальчики вы лучшие! — услышал я за спиной, когда моя команда пошла на второй круг.

Я же подошел к Симоновым.

— Кто победил? — спросила Ксения Федоровна.

— Мы победили! — крикнула Ленка.

— Как всегда, когда хорошая игра победил болельщик! — усмехнулся я.

— Что у вас случилось? Почему ты пропал? — засыпала меня вопросами Иринка.

— Ушел в творческий отпуск, песни новые сочиняю, — соврал я, — кстати, через полчаса будут танцы и концерт.

— Я тоже в хоре пою! — похвасталась Ленка, — рыбка, рыбка помоги, — запела она.

Однако ребенку не дали исполнить следующую строчку из песни, так как судьи, наконец, решили, что победа в товарищеском матче досталось команде лагеря «Чайка». Сквозь всеобщее ликование родителей и детишек лагеря Иринка мне успела прокричать в ухо, что она написала записку Наташе, и странно, что ее здесь нет. А потом кто-то решил, героя концовки встречи, Сабониса, покачать. Однако долговязый подросток ловко уворачивался и убегал от своих одноклубников. Поэтому первым поймали самого младшего и легкого игрока Андрюху и стали качать его.

— Спасибо вам за все Богдан Викторович, — сказал мне Овсянкин, — это была лучшая смена в лагере за всю мою жизнь!

— Ешь меньше мучного, сгоняй жир, все у тебя будет норм, — я похлопал паренька по плечу.

— Егор Саныч! — ко мне подбежал Кимка, — я и не знал, что баскетбол лучше футбола. Сейчас обязательно пойду в баскетбольную секцию.

Вместо ответа я переобнимал всех своих героических ребят.

Наконец Егор Саныч, используя спортивный свисток сумел немного утихомирить народ и призвал игроков и «Чайки», и «Березки» выстроится для торжественного награждения. Саму процедуру он поручил игрокам сборной СССР по баскетболу, Юрию Корнееву и Александру Петрову. Когда раздали почетные грамоты, самым смешным оказалось то, что за второе место в соревнованиях по баскетболу наградные листки были изысканно украшены спортивной символикой, а за первое место в грамотах царил спартанский минимализм.

— Что ж вы денег сэкономили на грамотах за первое место? — тихо спросил я довольного Егор Саныча.

— Кто ж знал, что мы победим, — виновато улыбнулся директор лагеря.

— А сейчас для все желающих состоится праздничный концерт и танцы! — дунув еще пару раз в свиток, прокричал Егор Саныч.

*****

— Ну что пойдем по пиву? — спросил Корнеева одноклубник Петров.

— Ты же знаешь я к музыке не безразличен, давай сначала на танцы, — ответил он.

— Если только краем глаза, — нехотя ответил Петров.

Глава 31

До дебюта нашей пионерской джазовой банды, оставалось еще пятнадцать минут. Мы отошли с Анатолием Константиновичем подальше от любопытных ушей, и присели на толстую поваленную березу. Повсюду гуляли родители со своими детьми. Кто-то шел на реку, кто-то наоборот решил посмотреть праздничный концерт. Мой бывший тренер рассказал о том, как идут тренировки сборной. Я ему вкратце описал свою ситуацию.

— Пятое управление КГБ прицепилось, — задумчиво проговорил Конев, — это тебе нужно к маршалу Гречко, к первому заместителю министра обороны СССР. Большой любитель и футбола, и баскетбола, сейчас очень много делает и для ЦСКА, и для сборной СССР.

— Даже так, — удивился я, — хорошо, в понедельник приеду в Лужники, помогу сборной чем смогу. И от вашей помощи не откажусь.

Я встал с бревна, пожал руку Анатолию Константиновичу.

— Мне еще переодеться надо, в нормальный концертный костюм, на танцы-то придете? — спросил я прощаясь.

— Если споешь мою любимую, — улыбнулся гигант.

— Какую? — не понял я.

— Дым над водой, — пробасил он.

А когда я подходил к медпункту на меня из домика для первого отряда выскочил Сабонис, который уже успел нацепить белую рубашку, брюки и все ещё мятый пионерский галстук.

— Богдан Викторович, — с виноватым видом проблеял он, — я не буду заявляться на драфт нэбэа.

— А что такое? — еле сдерживая смех, изобразил я досаду.

— Меня пригласили в юный "Динамовец", вот, — улыбнулся паренек.

— Не посрами Советский спорт! — я хлопнул его по плечу.

Он вдруг обнял меня, и даже чуть-чуть всплакнул. После чего в припрыжку поскакал на танцы.

*****

Маленький прогулочный пароходик совершал последний на сегодня укороченный рейс из Москвы, с Южного речного вокзала до пристани детский пионерский лагерь «Чайка». На проплывающую за бортом красоту лейтенант пятого управления КГБ Михаил Андроников смотрел с нескрываемым омерзением. Уже неделю он толком не высыпался. Получив серьезную взбучку за провал операции под кодовым названием «Гитарист», положение его было как никогда шатким. Однако и его более опытному коллеге Сидорову, тоже не поздоровилось. Но тот вывернул всю ситуацию так, что Андроников везде был виноват. Из «Коктейль-Холла» упустил клиента он, не может его вычислить в городе, тоже он. И вообще за растрату оперативных сорока тысяч рублей, с которыми должен был быть взят «гитарист», Михаила лишили и премий, и тринадцатой зарплаты, а самое главное запретили посещать специальный магазин, где по бросовой цене можно было прикупить всякого дефицита.

— И нафига мне этот КГБ без спецобслуживания, — ругался про себя Андроников, — о, вышла!

Михаил посмотрел на красивую девушку, которая задумчиво прижавшись к железным перилам парохода смотрела вдаль. Это Наталья Маркова, подруга «гитариста». Пять дней он просидел во дворе дома 15 Большого Каретного переулка. Насмотрелся там на пьянки, гулянки, наслушался гитарного треньканья. И наконец клюнуло. Зачем гражданка Маркова поехала кататься на пароходе за город, когда у нее там никаких знакомых нет? Разоделась не по-нашему. Черное приталенное платье. В таком виде просто так за город не ездят. Ответ верный, на свиданку к «гитаристу» поперлась. Красивая девка, и что она в нём нашла? Ничего, ничего, сегодня вручу повестку беглецу, заставлю расписаться и пусть попробует хоть куда-то исчезнуть, объявим во всесоюзный розыск, посадим и запугаем. А за что? А за то! Как говорит Сидоров, был бы человек, статья всегда найдется.

Пароходик медленно стал поворачивать к берегу. К простенькой деревянной пристани. Пионерский лагерь «Чайка» прочитал приближающуюся табличку Андроников.

*****

В не типичном для пионерских лагерей амфитеатре «Чайки» сегодня было необычайно людно. На сцене пока трезвый аккордеонист Петрович, с бубном вожатая комсомолка Ермакова, с тромбоном пионер Овсянкин, и я, застрявший между пионерским и комсомольским возрастом, с акустической ритм гитарой. А за нашими спинами в красивых выглаженных белых блузках и рубашках небольшой детский хор.

— Там, где клен шумит над речной волной, Говорили мы о любви с тобой, — пел вдохновенно я.

— Волной! Тобой! — подпевали мне будущие солисты больших и малых театров.

А прямо передо мной кружились в неторопливом вальсе парочки. Баскетболист Александр Петров не удержался и пригласил на танец докторшу, королеву Марго. На это безобразие из-за спин, кусая губы, зыркал злыми глазами завхоз. Справа у сцены стояла Иринка Симонова, слева пионервожатая Светка Миронова. Я краем глаза заметил, как они периодически с недоумением поглядывали друг на друга.