Миллионщица - Фридрих Незнанский

– Расставили тут свой сексодромище… – смущенно пробормотал Грязнов-младший и, поморщившись, двинулся к окну. Его глаза уже успели адаптироваться к царившей здесь полутьме: помимо упомянутого сексодрома комната вместила в себя стоявший напротив кровати низкий стеклянный столик и два светлых глубоких кресла, обтянутых ворсистой тканью. В изголовье кровати имелась длинная полированная тумбочка для постельного белья, на которой стояла настольная лампа с темным абажуром. Это было все.

Подойдя к окну, Денис слегка отодвинул розовую гардину и внимательно оглядел открывшееся его взгляду пространство. Что касается заоконного пейзажа, он Грязнова-младшего вполне удовлетворил, поскольку отлично просматривалась как подъездная дорога к дому, так и все заасфальтированное пространство перед домом: незамеченной в подъезд не могла проскочить, пожалуй, даже мышь…

– В стенном шкафу абсолютно пусто, только старая шляпа на верхней полке… – услышал он голос Агеева, бесшумно появившегося на пороге. – Ого!.. И правда, мощный сексодром… Слушай, давай все-таки включим вон ту лампу. На улице спокойно?

– Абсолютно, – подтвердил Денис и включил лампу.

Филя, как обычно, работал быстро и тщательно, но его довольно-таки унылая физиономия свидетельствовала о том, что оптимизма обследование комнаты и даже сбор пылинок с мебели у него не вызывают.

– Видишь ли, – проговорил он, перехватив вопросительный взгляд Грязнова-младшего, – эти самые интересующие твоего дядю Саню ворсинки – не такая уж мелочь, чтобы не увидеть их простым глазом. Пока что, на мой взгляд, полный ноль.

– Что насчет отпечатков?

– Полно… Потом разберемся.

Спустя полчаса комната была «отработана» полностью, а за окнами по-прежнему царили тишина и спокойствие.

– Ладно, я в ванную пошел, – вздохнул Филя, видимо окончательно потерявший веру в успех мероприятия. В ванную комнату они уже заглядывали, на первый взгляд там и искать-то было особо нечего: женский полупрозрачный пеньюар, висевший на крючке, рядом – мужской халат, довольно много косметики на полочке, среди которой выделялся стаканчик с двумя зубными щетками и бритвенным станком.

Денис кивнул и вновь отвернулся к окну. Для завершения обыска любовного гнездышка им оставалось не более пятнадцати минут… Филя все еще возился в ванной, когда Денис насторожился: до его чуткого слуха донесся рокот мотора, явно нарастающий. Какая-то машина, судя по звуку не легковая, двигалась в сторону дома.

Метнувшись к тумбочке, он выключил лампу и, прижавшись к оконному косяку, выглянул наружу – звук мотора слышался теперь совсем отчетливо, затем на подъездной дороге появилась и сама машина, точнее, мощный грузовой рефрижератор. В первое мгновение Денис облегченно вздохнул: должно быть, вернувшийся из дальнего рейса водила, живущий в этом доме… и даже в этом же подъезде…

Трейлер действительно приглушил движок возле «их» подъезда, и только тут насторожившийся Денис понял, что на этом грузовике подвезли кого-то из жильцов дома. В кабине вспыхнул свет, в отличие от пассажира, водитель виден был Грязнову-младшему хорошо: огромный, грозного вида мужик с кирпичной рожей. Лица пассажира видно не было – только руки, открывавшие бумажник, затем отсчитывающие сотенные купюры.

Наконец процесс оплаты был завершен, пассажир совсем исчез из поля зрения Дениса, и впервые он увидел его в момент, когда тот уже обходил машину, почти бегом устремившись к подъезду… Грязнов-младший видел до этого Сергея Красных только на снимке, сделанном его сотрудниками во время «наружки», но ему понадобилось всего мгновение, чтобы не только опознать Сергея, но и отметить, в каком ужасном виде тот пребывает: вымазанный глиной измятый костюм, царапины и пятна грязи на лбу. В следующую секунду Денис уже метнулся к ванной комнате.

Дверь ее, однако, распахнулась раньше, чем Денис успел окликнуть Агеева: на пороге с абсолютно счастливой, торжествующей физиономией стоял Филя, правой рукой, на отлете он держал темно-зеленый комок, измятый, в клочьях паутины…

– Под ванной, в самом дальнем углу!.. – сообщил он. – Вот суки, нелюди… Ты чего?..

Но он и сам уже услышал все, что нужно: Красных, явно прыгая через две ступеньки, успел достичь двери квартиры и теперь пытался вставить в замочную скважину ключ, который никак не попадал в нужное место: пальцы Сергея тряслись и прыгали. А Денису с Филей единственное, что оставалось, – нырнуть в кухонную темноту, на ходу выключив в ванной свет…

В следующую секунду Красных наконец справился с дверью и со стоном ввалился в квартиру, сразу же включив в прихожей свет. Что-то бормоча, он защелкал замками, затем, так же быстро погасив лампочку, бросился – к великому облегчению Дениса и Фили – в комнату. И почти тотчас до их слуха донесся звук падения тела на кровать и глухие, тяжелые рыдания. Уже неплохо ориентирующиеся в темноте, оба сыщика невольно переглянулись, хотя друг друга в отдаленном и мутном свете предрассветного полумрака видели плохо. У обоих мелькнула одна и та же мысль о том, что хотелось бы знать, что именно еще случилось этой ночью, заставившее Красных в таком темпе в столь глухой час объявиться в любовном гнездышке. Впрочем, после Агеевской находки, которую он теперь крепко прижимал к себе, называть это гнездышко любовным было бы по меньшей мере кощунственно.

Для того чтобы принять решение, Грязнову-младшему понадобилось около минуты: все равно ускользнуть отсюда незаметно от хозяина невозможно, квартира слишком мала, да и планировка не позволяет это сделать. Значит, есть смысл рискнуть, хотя вряд ли бы Сан Борисыч это решение одобрил. Но он ведь не слышит и, следовательно, не знает, в каком ужасном состоянии пребывает Красных!

Шепнув Агееву пару слов и получив в ответ одобрительный кивок, Денис все еще бесшумно скользнул к распахнутой двери комнаты и, протянув руку, включил верхний свет.

На своем веку глава «Глории» чего-чего, а насмерть перепуганных людей навидаться успел, но даже в его глазах Сергей Красных по этой части был явным рекордсменом. До появления на сцене главы «Глории» Сергей рыдал, лежа лицом вниз на дорогом атласном покрывале прямо в своем немыслимо грязном костюме и ботинках. Едва оказавшаяся очень яркой люстра вспыхнула, он издал резкий, заячий какой-то визг, и его – на взгляд Дениса, противоестественной невидимой силой – буквально подняло в воздух и перевернуло уже вверх перекошенной от ужаса физиономией. При виде Дениса Красных начал задыхаться, его побелевшие губы то открывались, то закрывались, словно он силился что-то сказать.

И тут он увидел объявившегося за спиной Грязнова-младшего Филю и, к совершенному остолбенению обоих, проворно сполз на пол, встал на колени, в позу молящегося мусульманина, и прохрипел то, что и силился сказать:

– Н-не уб-бивайте… П-п-пож-жа… только не уб-бив-вайте!..

Первым из ступора вышел Денис.

Шагнув к скукожившемуся на полу Сергею, он схватил его за шиворот и попытался поднять на ноги. Однако обмякшее от непонятного ужаса тело хозяина квартиры словно прилипло к полу, сделавшись абсолютно неподъемным. Тогда Денис сам присел на корточки и попытался заглянуть ему в лицо.

– Эй, мужик!.. – Для верности он слегка тряхнул Красных. – Ты с чего взял, что мы тебя собрались убить, а? Отвечай, слышишь? Ты меня слышишь?..

Но расслышал его Сергей не ранее чем минут через десять, и еще столько же ему понадобилось для того, чтобы поверить, что перед ним вовсе не убийцы, да и то после того как Филя, испытывавший отвращение к истерикам в принципе, а к мужским истерикам в особенности, сходил на кухню, налил в найденную там пустую кастрюлю воды и, не церемонясь, вылил ее на голову Красных… Если учесть, что и до этой процедуры внешность Сергея аккуратностью не блистала, понятно, что после нее, прежде чем с Красных стало возможно объясниться хоть как-то, ему пришлось переодеваться.

Руки хозяина квартиры, все еще не до конца поверившего в то, что смерть от незваных гостей ему не грозит, по-прежнему прыгали, и Денису пришлось помочь ему переоблачиться в найденный в ванной халат. Агеев при этом демонстративно стоял в стороне, косясь на них с нескрываемым отвращением.

– Так… – деловито произнес Грязнов-младший, после того как бледный, словно смерть, Красных был водворен, наконец, в одно из кресел. Сам он присел напротив него – на сексодром. – Теперь-то ты можешь ответить, с какого перепуга решил, что мы тебя пришли мочить?

– Разве вы не от С-стулова?.. – пролепетал тот.

Денис с Агеевым переглянулись, и Филя слегка пожал плечами – сам, мол, решай, шеф, какую туфту лепить!

– Мы не от Стулова, – сухо произнес Грязнов-младший, – мы, можно сказать, сами от себя. Так почему ты так решил?..

– Витек… Он меня п-предупредил, спрятал, но я передумал и сбежал сюда.