Чужеродный организм - Владимир Рамир

и даже немного светится? В ней какие-то люминесцирующие вещества?

Голова монстра повёрнута, и видна страшная гримаса, застывшая на его морде. Чёрные глаза раскрыты. Эти зубы…

И после всего случившегося искать у него пульс?! Или что – послушать сердце?! Но где гарантия, что он снова не…

Нижняя челюсть монстра дрогнула. Опять??! Нет, померещилось. Просто качнулся луч света и сдвинулась тень.

Что-то ты расслабилась, девочка, так никуда не годится. Неподходящий сейчас момент.

Она набрала в лёгкие воздуха. Задержала дыхание, считая секунды.

…пять, шесть, семь.

Я осматриваю труп чудовища. Как такое возможно?! Это точно не сон?!

Выдохнула.

Спокойно, девочка, спокойно… Так-с, что у нас здесь?

Она положила ладонь на плечо монстра: кожа прохладная. Какая-то необычно упругая на ощупь. Вены по всему телу вздулись так сильно, что кажется, вот-вот прорвутся наружу.

– Совсем недавно я уже видела нечто подобное, – проговорила она.

– Не дай бог…

– Два дня назад к нам в больницу привезли пациента с похожими симптомами. Такая же кожа. И такие же вены.

– Что у него было?

– Не знаю. Профессор сказал, что это избыточное давление крови и блокировка в сосудах. Но тот парень был наркоманом. Может быть, это как-то связано с тем, что он принимал?

Наташа положила пальцы на шею монстра, в то место, где проходит сонная артерия. Подождала немного.

Ничего.

Переместила пальцы немного выше и прижала.

Никаких признаков пульса.

– Посвети ему в глаза, – попросила она.

Берестнев присел рядом и опустил луч почти к самому полу.

Зрачки очень широкие, чёрные. Никакой реакции на свет.

Наташа отстранилась от тела.

– Похоже, мёртвый, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Но я сейчас ни в чём не уверена.

– Ладно, пойдём отсюда. – Берестнев тоже встал. – Погоди, а куда делся этот… Кашин?

– Никуда не делся, – отозвался голос из темноты. – Здесь я.

Кашин вышел, закрываясь ладонью от света фонарика.

– Что это был за ужас? – спросил он. – Не знал, что такое бывает на самом деле.

– Мы тоже не знали. – Берестнев высветил фонариком когтистые, скрюченные пальцы монстра. Посмотрел на Наташу. – Думаю, всё не так просто, как предположил твой профессор.

64

Ночной дождь, попадая через открытое окно лаборатории, начал наполнять лужицу на подоконнике. Подобравшись к краю, вода тонкой струйкой полилась на стол.

– Ах, чтоб тебя! – Наумов убрал со стола листы бумаги и захлопнул окно. Снова посмотрел на монитор компьютера. – Показатель кислотности…

Он пальцем отметил место на экране, переписывая цифры в блокнот.

Скрипнула дверь, и в лабораторию зашёл Валера Кравцов:

– Над чем колдуешь, полуночник?

– Да есть кое-что интересное. – Наумов ответил на рукопожатие. – Слушай, а простому лаборанту могут дать Нобелевку?

– Ага. И прижизненный памятник перед входом в наше здание.

– Не, памятник не нужно, достаточно премии.

– Хорошо, обязуюсь целый месяц поить тебя кофе, если сможешь меня чем-то удивить.

– Ловлю на слове. – Наумов улыбнулся. Он встал и подошёл к стоящему на столе прозрачному лабораторному ящику. Включил в нём подсветку. – Иди, посмотри.

Кравцов приблизился:

– Что это?

Внутри ящика оказалось нечто бесформенное, состоящее из слизистых плёночек и отростков. В некоторых местах странное образование прикрепилось к прозрачным стенкам и почти полностью заполнило собой угол.

– Это был маленький образец, который я на два часа оставил в питательной среде, – сказал Наумов.

– Образец чего?

– Срез мозговой ткани. Патологи принесли на исследование.

– Интересно, – проговорил Кравцов. – И что скажешь?

Наумов посмотрел внутрь прозрачного ящика:

– Это нечто состоит из человеческих клеток, совмещённых с грибным мицелием. Своеобразный биологический сплав, но при этом клетки грибницы развиваются по своему усмотрению.

– Ах, вот оно что… – Кравцов снисходительно улыбнулся. – Я, вообще-то, по грибам-паразитам диплом защитил. Ты сколько лекций прогулял, двоечник? И как ты здесь работаешь с такими знаниями?

– Со знаниями у меня всё в порядке, – серьёзно сказал Наумов. – Это не грибковое заражение, как ты подумал. Здесь что-то другое.

– Что же?

– В образцах тканей сердца и лёгких я обнаружил такие тоненькие серые ниточки, вживлённые в кровеносные сосуды. Судя по всему, они сходились в единое целое и соединялись с тем, что осталось от мозга. – Он наклонился, рассматривая амёбоподобные отростки, и прикоснулся пальцем к стеклу. – Очень похоже на то, как в природе грибница захватывает растение. Она встраивается в его организм и питается теми веществами, что растение добывает.

– И что?

– Думаю, здесь нечто подобное. Представляешь, нити грибницы в человеке!

– Вполне может быть. Малоизученное, но не уникальное явление. – Кравцов усмехнулся. – На Нобелевку не потянет, но хорошую диссертацию сделать можно.

– Как это – не уникальное?

– Наверняка что-то похожее было. Может, не в такой степени… Ты почитай статейки-то, – сказал Кравцов. – Или думаешь, что в голове у парня какой-нибудь гриб Кордицепс?

– Это чего?

– Микроскопический гриб такой в тропиках есть. Паразитирует на мелких насекомых, вроде гусениц и муравьёв.

– И в чём его особенность?

– Лучше тебе не знать.

– Рассказывай, как-нибудь переживу.

– Ну, ладно. – Кравцов сел на крутящийся стул. – В общем, попав в организм муравья, этот гриб прорастает внутри него, захватывая нервную систему и мозг. А потом начинает воздействовать на его поведение.

– В самом деле?

– Всё реально, можешь в интернете посмотреть, – кивнул Кравцов. – Муравей живёт в своё удовольствие, усиленно питается, сам не понимая, зачем. А через какое-то время ползёт в более подходящее – для гриба – место. Например, на высокое растение. Там он прикрепляется челюстями к нижней стороне листка и сидит так до самой смерти. Что особенно интересно – муравью кажется, будто он сам принимает все решения.

– Паразит-кукловод. Офигеть! – Наумов с опаской посмотрел на слизистое образование внутри контейнера. – И почему ты считаешь, что гриб не может проделать такое с человеком? Здесь же все признаки этого.

– Это не признаки, а твои домыслы. У нас очень сильный иммунитет и совсем другая нервная система. Никакой гриб не смог бы управлять человеком, словно марионеткой. – Кравцов переплёл на груди руки и задумался. – К тому же, это было бы слишком ужасно.

65

Берестнев вывел их в коридор.