Время лживой луны - Алексей Калугин

– Да, но я-то знаю, что ее там нет!

– Ну, может, это как раз и есть сумасшествие? – спросил Антип, непонятно к кому обращаясь – к сержанту или к попу, а может быть, к тихо дремлющей Мамаше Рю. – Когда человек видит что-то и при этом уверен, что этого не существует?

– Друзья, мы отклонились от темы! – Отец Иероним строго постучал ложечкой по краю чашки. – Вы, господин сержант, кажетесь мне человеком вполне разумным…

– Спасибо, – саркастически усмехнулся Макарычев.

– …Полагаю, вы почувствовали, что здесь вы столкнулись с чем-то таким, с чем вам не приходилось иметь дела прежде.

– Ну да, чувствуется, – согласился Макарычев.

– Это уникальное явление…

– Уникальное? – перебил попика сержант. – Да идите вы к лешему, святой отец! Я! – Макарычев слегка подался вперед и ткнул себя пальцем в грудь. – Я знаю об информационных башнях если не все, то уж точно гораздо больше, чем вы. Вы – всего лишь пользователи, хотя, похоже, продвинутые. Одним словом – любители. Я же – хакер-профессионал, способный взломать любой информационный блок.

– Однако пока у вас это не очень-то получается, – едва заметно улыбнулся отец Иероним.

– Дайте время! – уверенно кивнул Макарычев. – Вся ваша система рухнет на раз-два-три. Хотите знать, в чем уникальность вашей ситуации? Вы со своими башнями стали симбионтами. Получая от вас необходимую информацию и защиту, они в ответ снабжают вас всем, что вы пожелаете. И даже меняют реальность в соответствии с вашими запросами. Именно поэтому нам кажется, что не действует антидот, блокирующий копошащихся в мозгах уинов. Нет, с мозгами-то у нас все в порядке – весь фокус в том, что вам с помощью башен каким-то образом удается создавать все новые и новые варианты реальности. И это не иллюзия, не бред, а безумие, воплощенное в жизнь. Скорее всего, вы и сами не знаете, как это у вас получается. И, полагаю, уже не можете очистить истинную, ту единственную реальность, что существовала до появления башен, от толстого слоя напластовавшихся на нее миражей. Вы обречены жить в безумном мире, который сами же и создали. И который рухнет, обратится в ничто, как только будут уничтожены башни.

– Ну, вот это вряд ли, – угрюмо буркнул Антип.

– Башни были дарованы нам господом, – как молитву, нараспев забубнил отец Иероним. – И он никому не позволит уничтожить детище свое.

– Так какого же черта вы нас тут держите? – усмехнулся Макарычев. – Какой в этом толк, ежели бог сам обо всем позаботится?

– Мы лишь исполняем волю его, – ответил попик.

– И какие были последние указания от главнокомандующего?

– Мы должны договориться.

– Это он сказал? – Макарычев указал пальцем на луну.

– Это то, что следует сделать разумным людям.

– Почему бы было не начать с разумного диалога?

– Не мы это решали.

– Ах, вот оно как.

– Да, именно так.

– Удобная позиция. Всегда есть на кого возложить ответственность.

– Ответственность в любом случае ложится на нас. Но, как бы там ни было, мы не вправе идти против воли господа нашего.

– Значит, сейчас мы переходим к диалогу? – уточнил на всякий случай Макарычев.

– Именно так, – подтвердил отец Иероним.

– Диалог на равных? Без применения силы?

– Конечно.

– И без угроз?

– Да.

– Тогда, для начала, я вкратце изложу позицию нашего руководства. – Макарычев намазал кусок хлеба маслом и открыл вазочку с икрой. Икра оказалась черной. – Что бы вы ни делали и какие бы песни ни пели, башни, заменившие вам бога, все равно будут уничтожены, – сержант намазал хлеб толстым слоем икры. Откусил с краю. Понятное дело, что иллюзия, но все равно ведь вкусно. – Даже если моей группе придется вечно скитаться среди этих глючных топей. Даже если солнце никогда больше не взойдет на небо. В любом случае, башни будут уничтожены. Это единая политика, проводимая на всей территории России. И ни от меня, ни от ребят из моей команды ничего не зависит. Мы всего лишь проводим разведку и определяем наиболее оптимальный способ уничтожения башен. Поэтому единственное, что я могу для вас сделать, это дать хороший совет. Когда к вам в поселок явятся ликвидаторы, позвольте им спокойно выполнить свое дело. И после этого вы будете жить здесь, как прежде. Не рассчитывая на подарки информационных башен, а получая то, что вам нужно от Витьки-вертолетчика в обмен на синие грибочки. Про грибочки я обещаю в отчете не упоминать. Это в том случае, если вы позволите нам спокойно уйти. В случае же, если вы будете продолжать свои фокусы, мне придется указать в отчете то, что месторасположение обнаруженных нами башен является потенциально опасным для людей. И тогда, прежде чем отправлять ликвидаторов, это место как следует отутюжат ракетами «воздух—земля». Имейте в виду, те, кто отдает приказы, мыслят очень простыми категориями. А уничтожение источника наноинвазии является для них стопроцентным оправданием любых действий.

– Нет-нет-нет, – быстро затряс головой Антип. – Ты все неправильно понял.

– А чего тут понимать-то? – Макарычев еще раз откусил от бутерброда с икрой.

– Башни – это дар божий…

– Пусть так, – кивнул Макарычев. – В данной ситуации терминология не имеет значения.

– …От которого мы не вправе отказываться.

– Ваша вера, уважаемые, касается только вас самих. Но государство у нас пока еще светское. Следовательно, законы государства имеют приоритет перед законами божьими. Информационные башни в России объявлены вне закона. И все, вне зависимости от места расположения, подлежат немедленному уничтожению. Препятствование исполнению этого закона является деянием уголовно наказуемым. От трех до семи, по ситуации. Сколько полагается за культивирование информационных башен, я вам сказать не могу, потому что на моей памяти таких случаев еще не было. Вопросы есть?

– Башни, если хотите, это предмет нашего религиозного культа. И мы не хотим с ними расставаться.

– Этот вопрос не обсуждается.

– Ну, живем-то мы среди болот, – включился в разговор Антип. – Люди из вашего мира являются к нам редко. Очень редко. Почему мы не имеем права жить так, как хотим?

– Мне казалось, я все уже объяснил, – развел руками Макарычев.

– О башнях в нашем поселке никому не известно…

– Ошибаетесь.

– Они никому не причинят вреда.

– Спорное заявление.

– Мы погибнем без них.

– С чего бы? Раньше-то жили – и ничего.

– Вы не хотите, вы даже не пытаетесь нас понять, – с прискорбием покачал головой отец Иероним.

– А почему бы вам не попытаться меня понять! Я выполняю свою работу…

– А мы живем здесь! Посмотрите на Мамашу Рю! На Антипа взгляните!..

При этих словах попика Антип проворно сдернул с головы свою странную шапку. То, что увидел сержант, отбило у него всяческое желание продолжать чаепитие. Голова мужичка была покрыта широкими, толстыми кожистыми наростами, похожими на пластины, защищающие череп динозавра, из-под которых кое-где торчали клочки жидких, бесцветных волос. Местами из складок сочилась белесая, похожая на разведенное молоко, жидкость.

– Мы вырождаемся, – шепотом произнес отец Иероним. – И башни – единственная надежда на спасение, дарованная нам самим господом. Бог любит нас, за труды наши тяжкие, за отрешенность от мирского, за веру, древнюю и чистую, что пронесли сквозь века отцы наши и передали нам. Но он жестоко покарает нас, ежели мы отринем его последний дар.

– Последний? – удивленно приподнял бровь Макарычев. – Почему последний?

– Потому что мы умираем.

– Вам нужны не башни, а врачи.

– Если бы господь считал, что нам нужны врачи, он прислал бы сюда врачей. Но он даровал нам башни. И теперь важно то, как мы распорядимся его даром.

– Вы наштамповали рипов, которые едва не перебили всех нас.

– Ну, нет, – усмехнувшись, покачал уродливой головой Антип. – Это вы сами сделали. Созвали рипов, устроили бойню у меня во дворе… Нам трижды пришлось менять реальность, чтобы привести все в порядок. А это, дружище, не так-то просто, когда сидишь на четырехмерной мембране.

Макарычев машинально взглянул на Мамашу Рю. Старуха-карлица спала. И улыбалась во сне. Или только делала вид, что спит, и улыбалась чему-то своему, о чем никому не хотела говорить.

– Покажи ему, – произнес негромко отец Иероним.

То, что при этом он обращался не к кому-то из присутствующих за столом, а вроде как к самому себе, очень не понравилось Макарычеву. Он вообще не любил людей со столь явно выраженными странностями поведения.

– Думаю, не стоит, – ответил на свою же реплику попик. И снова, почти что приказным голосом: – Покажи, пусть посмотрит… Не вижу в этом смысла… Ты что, стесняешься?.. Нет… Тогда в чем проблема? Мы должны убедить этого бравого вояку!..

– Убедить в чем? – поинтересовался Макарычев, сообразив, что речь идет о нем.

– Покажи, покажи, – кивнул отцу Иерониму Антип.