Остаться при своем - Олеся Шеллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опустив руку с бокалом, я почти минуту смотрел на него, потом посмотрел на Егора, черты лица которого начали расплываться.
— Ушаков, ответь мне, только честно, ты какого хрена меня не остановил? — спросил я, и уже без особых внутренних ограничений плеснул себе ещё вина и тут же выпил.
Это было последнее, что я помнил отчётливо, потому что потом всё отступило в туман. Единственное, что отложилось в памяти, это нудеж Егора на тему: «Почему мы поперлись на свадьбу, даже не переодевшись, а как были, в домашних брюках, майках и босиком?» А ещё запомнилось, что было весело.
Глава 18
— Вставайте, свиньи! — я приоткрыл глаза и увидел прямо перед глазами ноги. Поднимать голову было больно, но я справился. Надо мной стоял Вольф, скрестив руки на груди.
— Что ты орешь? — послышался хриплый голос откуда-то сбоку. Я повернул голову в ту сторону и увидел садящегося на диване Егора. Соображалось туговато, но даже в таком состоянии можно было понять, что они все возвышаются надо мной, потому что я лежу на полу. Ушаков сумел добрести до дивана, а вот я, похоже, что нет.
— Что ночью было? — просипел я, чувствуя, что язык во рту стал раза в два больше, чем был на самом деле, а сухость во рту не давала ему нормально двигаться. — Ушаков, ты помнишь?
— Вроде помню, — судя по всему, у Егора та же проблема с засухой во рту. — Как башка болит. — Простонал он.
В дверь постучали, и я с трудом отскреб себя от пола и рухнул рядом с Ушаковым на диван.
За дверью стоял Армен. Он был бодр и весел. Всё время улыбался, а, вкатив тележку с завтраком, принялся накрывать на стол. При этом приборов было три, значит Юрку он посчитал заранее.
— Наши молодожены и их родители благодарят вас Константин Витальевич и вас Егор Александрович, — чопорно сказал Армен, разливая по чашкам крепкий кофе. — Это было незабываемо, а завидовать этой свадьбе скоро станет почти весь Кавказ.
— Так, а вот с этого момента поподробнее? — я поднял голову со спинки дивана, куда она упала, как только я сел рядом с Егором, и посмотрел на Армена. — Чему конкретно будет завидовать весь Кавказ?
— Да всему! У кого еще на свадьбе гуляли сыны кланов, да ещё и кланов, входящих в тридцатку Совета? А подарки молодым? Одни украшения времен Арама Хайкила, знаменитого царя древней Армении. А неограненные сапфиры в каждом ряде ожерелья могли украшать шею и грудь только жены царя царей. Правда, гостям было не слишком понятно, почему вы надели это ожерелье на жениха, а не на невесту… Но, кто будет разбираться в таких нюансах, надели и надели. Наверное, потому что Аринэ едва в обморок не упала, когда вы к столу молодоженов с поздравлениями подошли. А танец доблести, который мужчины танцевали для молодых, — Армен закатил глаза. — Егор Александрович стал его украшением. Это было поистине волшебно. Это была песня, гимн мужественности без слов, это было…
— Я, оказывается, тоже ни черта не помню, — простонал Егор, обхватывая голову руками. — Как я мог танцевать народный танец, если не умею?
— Армен Абаджанович, спасибо тебе за всё, но, не мог бы ты нас сейчас оставить, — я заставил себя встать с дивана. Надо с водой немного пообщаться, чтобы хоть немного в себя прийти.
— Конечно-конечно, — управляющий сразу засуетился и выскочил из номера.
— Я в душ, а потом кофе, — безапелляционно заявил я, направляясь в свою спальню. Егор, судя по всему последовал моему примеру, а Вольф сел на его место на диване и притянул к себе стол с завтраком.
На этот раз безликая пришла, когда я просто прикрыл глаза, даже не погружаясь в полноценную медитацию.
— За твоей борьбой интересно наблюдать, — она подошла очень близко. Так близко ещё ни один из них не подходил ко мне. — Почему ты так сильно сопротивляешься Зелону?
— А тебе, я посмотрю, нравится Зелон, — я криво усмехнулся, всматриваясь в прорези маски. С такого расстояния они уже не казались пустыми провалами и это почему-то пугало больше, чем в то время, когда я пытался разглядеть, есть у безликих вообще глаза.
— Он прекрасен, — прошептала она шелестящим шёпотом. — Он мог бы завоевать этот мир. И мир лег бы у его ног, как самая покорная женщина.
— Мне не нужен весь мир, вот в чём причина моего сопротивления. И потом, я всё ещё рассчитываю получить некую компенсацию, и ты тоже хочешь, чтобы итогом нашего с тобой весьма странного общения стала постель, разве нет? — я усмехнулся, а она покачала головой и признавая мои слова, и опровергая одновременно. — Тебе любопытно, вот в чём дело. Но с Зелоном всё будет по другому. Это я-Костя весёлый парень, который в какой-то мере и не прочь поволочиться за хорошенькой женщиной. А вот Зелон — это совершенно другая история. И поверь, он тебе нравится только потому, что ты его не знаешь. И будет лучше для всех, если этот мир никогда не узнает его, точнее того, в кого он в итоге превратился.
— Это уже не зависит ни от кого, кроме тебя. Процесс запущен и только ты сам можешь его остановить, — она покачала головой. — Чего ты боишься? Зелон не был так уж и плох. К тому же он часть тебя, и ты никуда от него не сможешь деться.
— Ты его не знаешь! — я почти кричал от бессилия, сжимая кулаки. — Я не хочу в итоге снова стать тем, кто убил своего единственного друга, тем, кто убил Скварона, вырвав его сердце, без весомой причины, просто потому, что ему так захотелось! Он не всегда был таким, лет до тридцати Зелон ещё мог думать рационально и не поддаваться своим сиюминутным хотелкам, — теперь в моем голосе звучала горечь.
— Но ведь ты — это он, почему ты так настойчиво пытаешь отделить его от себя.
— Я не пытаюсь ничего от
