Остаться при своем - Олеся Шеллина

себя отделить, и прекрасно знаю, кто я такой, во мне нет диссонанса. Я просто хочу вычеркнуть последние семь лет из своей памяти, вымарать их, тем более, что сейчас я могу это сделать, без утраты своей боеспособности. Мне нравится то, каким я стал в итоге здесь. Более цельным, более живым. Потому что, если я этого не сделаю, то безумие снова затянет меня, а я больше не хочу бродить во тьме, я хочу жить, мать вашу! — И тут стало темно. Темно настолько, что я не видел вообще ничего вокруг, ощущая только тугие струи, бьющие меня по плечам, по спине. А потом я ощутил теплое дыхание на шее и нежные женские губы у моих губ, которые тихо произнесли.

— Это зависит только от тебя. Ты сам должен решить, кем в итоге хочешь стать. Кем-то, вроде него, или оставить всё, как есть. Лично меня устроит любой результат. — И губы прижались к моим в коротком, но довольно страстном поцелуе. — Проснись.

Я поскользнулся и чуть не упал. Оперся на стену, тяжело дыша.

— Сука, демонова, — прошептал я, закрывая воду и выбираясь из душа, чувствуя вдобавок к похмелью ещё и острое неудовлетворение.

Наскоро одевшись, я совершенно машинально переложил кольцо из кармана домашних брюк, которые были на мне вчера, в карман тех брюк, которые я надел сейчас. Это было похоже на какое-то наваждение, и то, что я всё ещё не надел это проклятое кольцо, можно считать удачей. Не знаю, сколько я смогу продержаться, потому что у меня рука не поднимается его выбросить.

В весьма злобном настроение я вышел в гостиную, где уже расположились Ушаков и Вольф. Юрка при этом весьма агрессивно посматривал в нашу сторону.

— Пока я развлекаю лучшие наши половины, вы решили устроить себе полноценный отдых, — заявил он, откидываясь на спинку дивана с чашкой кофе в руке. — И никому из вас даже в голову не пришло, что я, может, тоже хочу плясать на свадьбе и вообще проснуться на полу!

— Это было незапланированное мероприятие, — ответил Егор. Судя по всему, отвечал он уже не в первый раз и ему это уже порядком надоело. — Мы устали, выпили, одно наложилось на другое… Юра, сколько можно одно и тоже повторять?

— Ровно столько, чтобы вы почувствовали всю глубину ваших неправильных действий и раскаялись. — Мы вместе с Егором от этих слов оторопели.

— Кстати, Юра, а что ты здесь делаешь? Почему ты не с нашими девочками? — спросил я, делая очередной глоток.

— Они меня отпустили. Сказали, что им надо посекретничать, и я буду мешать. Вот не могли вы меня дождаться?

— А жених с невестой тоже должны были тебя ждать? — спросил я, прикрывая глаза.

— Костя, ты неверно ставишь вопрос, — Егор уже с трудом сдерживался, чтобы не начать орать. — Здесь нужно спрашивать по-другому. Откуда мы могли знать, что тебя отпустят?

— Егор, мы должны были догадаться, что ты дурацкие вопросы задаешь? — я приоткрыл один глаз, как раз в тот момент, когда Вольф утвердительно кивнул.

— Мяу, — возле меня материализовался Паразит и подставил лобастую голову под мою руку, чтобы я почесал его за ушком.

— Привет, — я сел прямо и посмотрел на кота, который внезапно замер и зашипел, глядя на тот карман, где лежало кольцо. — Я знаю, Паразит, знаю, — схватив кота, я прижался лицом к шелковистой шерстке и прошептал. — Помоги мне от него избавиться, если можешь.

В ответ кот только потерся о мою шею, вывернулся из рук, и принялся вылизывать шерсть в тех местах, где я его хватал.

— Чего это он? — спросил Егор, который вместе с Вольфом наблюдал на Паразитом, забыв даже о своем похмелье.

— Откуда я знаю, это же кот, — я развел руками. — Кстати, о коте. — Я повернулся к Паразиту. — Ты можешь притащить обруч памяти? Я очень сильно хочу посмотреть, как ты танцевал, да и вообще увидеть, что мы творили. Заодно проверим теорию, может ли человек, который вроде бы ни черта не помнит, восроизвести на экран то, что записалось на подкорке, когда он это видел и участвовал в чём-то, даже в полубессознательном состоянии.

Паразит внимательно выслушал меня и исчез.

— Я поражаюсь этим животным, — Вольф тряхнул головой, а затем снова посмотрел на меня. — Итак, вернёмся к нашим баранам: почему вы на догадались, что я могу составить вам компанию?

— Пожалуй, я его убью. Ты не против? — Егор встал и взял в руку нож, лежащий на столе.

— Эй, убери от меня свои гнусные намерения! — Вольф вскочил и попятился, потому что Ушаков с самым серьезным выражением, застывшим на лице, подходил к нему, сжимая в руке нож для масла.

— Я бы с удовольствием посмотрел, как ты вот этим хочешь прирезать Вольфа, — прокомментировал я, сидя на диване, заложив руки за голову. — Если ты, конечно, им резать хочешь, а не засунуть этот ножик куда-нибудь в не слишком предназначенное для этого место. С другой стороны, если ты сейчас прибьешь Юру, то кто будет монеты реализовывать?

— Какие монеты? — Вольф мгновенно выпрямился и посмотрел на меня, довольно небрежно отмахнувшись от подошедшего вплотную Ушакова. — Да, подожди ты. Так про какие монеты речь идёт?

— Вон на том столе стоит сундук, — Егор указал ножом на сундук. — Но ты так спешил пожрать, что даже его не заметил.

— Я заметил, — буркнул Вольф и подошёл к сундуку. — Так, что тут у нас? Господи, боже мой! Вы зачем мне голову морочили какой-то дурацкой свадьбой, когда тут такие штучки лежат совсем без дела. Идите к папочке, мои хорошие, — в его руке откуда-то появился увеличительный прибор, который Юрка вставил в глаз, сразу же приступив к изучению монет.

— Вот это вот что сейчас было? — спросил Егор, с трудом отводя взгляд от Вольфа.

— Понятия не имею, — я помассировал виски, потому что голова болела не прекращая.

Мы молча наблюдали, как Вольф перебирает монеты, и почти пропустили момент, когда появился Паразит. На шее у него был обруч. Егор с совершенно невозмутимым видом подошёл к коту и аккуратно снял с него прибор. Кот позволил ему этот сделать и даже вытерпел, когда Ушаков потрепал его по