Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

забывать теорию функций» /6; 23/; «Не сплю: боюсь — набросятся, / Ведь рядом — психи тихие…» = «На прогулку я не пойду — там психи гуляют и пристают с вопросами» /6; 23/, «Я не могу спать» /6; 32/; «…всё психи эти жрут» = «…всё время эти психи, эти проклятые психи» /6; 31/; «Они ж ведь, суки, буйные» = «Быдло, Кодло, Падло они — вот они кто» /6; 37/; «Бывают психи с норовом: их лечат — морят голодом, / И врач сказал, что и меня туда переведут» /1; 453/ = «…главврач… ушел в 1<-е> отделение для буйных <…> Я был и там» (АР-14-70, 72); «Вот это мука! Плюй на них» = «Надо вот что — закрыть глаза, плюнуть перед собой три раза и сказать: “Сгинь!”» (С5Т-5-46); «Чтоб кто бы их бы ни был я…» = «Кто я? Что я? Зачем я?» /6; 35/; «И я прошу моих друзья <…> Забрать его, ему, меня…» = «Прошу отпустить меня на поруки моих домочадцев…» /6; 37/; «Ох, мама моя родная, друзья любимые!» = «…моих домочадцев… горячо любимых мною, надеюсь, взаимно» /6; 37/; «Пока я в полном здравии..» = «.. уверен я, что нормален» 16; 25/, «…считаю себя наконец здоровым» /6; 37/, «…я здоров, то есть абсолютно, по-бычьи здоров» (С5Т-5-45).

И в заключение отметим еще несколько буквальных перекличек: «Клянусь своим здоровием, он не поверил бы!» /1; 453/, «Вот главврачиха — женщина — / Пусть тихо, но помешана» /1; 178/ = «Ну чем вам поклясться? Хотите — здоровьем главврача? А что? Очень славная женщина! Спокойная и — что самое чрезвычайное — умная и, как это принято у нас говорить, домашняя»[2229] [2230] (С5Т-5-45) («клянусь своим здоровием» = «поклясться… здоровьем главврача»; «главврачиха — женщина» = «главврача… женщина»; «тихо» = «спокойная»).

Все эти сходства лишний раз подчеркивают тождество героя-рассказчика повести «.Дельфины и психи» с лирическим героем Высоцкого, выступающим в разных масках.

***

Что же касается образа дельфинов, то впервые он возник в песне «Парус», первая известная фонограмма которой датируется 26.10.1966 (Москва, ДК строителей, для сотрудников ЦНИИ связи), а история ее написания известна от Людмилы Абрамовой: «И вот в поздний вечер Володя уселся сочинять песню. В субботу дело: у Нины Максимовны в комнате Никита спит (первый год он в ясли ходит, значит, спит еще у Нины Максимовны в комнате), в нашей комнате спит Аркаша… Мы уселись на кухне, я взяла какую-то книжку… А Володя на гадостном обрывке оберточной бумаги, перебирая какие-то аккорды и утверждая, что он сочинил гениально совершенно мелодию, для которой нужно только придумать слова (“Только бы не забыть!”), он стал записывать слова — то, что композиторы называют рыбой, — чтобы… У него в это время уже бывали выпадения в памяти, такие вот мгновенные крупноблочные выпадения, когда он забывал текст на сцене, собственную песню на концерте… Ужасно этого пугался: “Вот, забуду, забуду к завтрашнему дню! Вот такое гениальное, вот такой аккомпанемент потрясающий! А сейчас и громко поиграть невозможно: дети спят…”. Так что он только по ладам шебуршит, а правой ругой струны не трогает. И на клочке чуть ли что не треугольном, вот таком вот клочке — наверное, от какой-нибудь курицы, завернутой в бумагу, — написал “рыбу” и еще чего-то… <…>И вдруг он говорит: “Ты посмотри, вот какая у меня гениальная песня получается! Это пока только вот так вот, вчерне, давай закроем дверь, и я тихо спою”. И в четверть голоса, почти без гитары, только чуть-чуть топая ногой, поет мне первые четыре строчки “Паруса”. И говорит: “Рыба, слов еще нет. Вот надо будет подумать, что-то никак не получается: вот тут я накатал немножко. Тут надо сюжет продумать — может, действительно про дельфинов… ”»578.

На одном из концертов Высоцкий предварил исполнение «Паруса» такими словами: «Эта песня не имеет точного сюжета, как большинство моих вещей, и содержания. Но в ней есть одно: сюжет ее и драматургия — это беспокойство. Потому что не все так уж хорошо в этом мире. Верно? Не всё в порядке. Надо чего-то поменять, надо чего-то изменять. Много несправедливости. И я вот хотел такими обрывочными фразами об этом рассказать»[2231] [2232].

Однако самый важный комментарий прозвучал в январе 1967 года на концерте в ленинградском клубе «Восток»: «Некоторые мои друзья считают, что эта песня — абстрактная. Но я в нее вкладывал вполне конкретное содержание и знал, про что пи-шу»580.

Итак, автор говорит о наличии в «Парусе» конкретного содержания, и сейчас мы попытаемся выяснить, в чем же оно заключается: «А у дельфина взрезано брюхо винтом… / Выстрела в спину не ожидает никто… / На батарее нету снарядов уже, / Надо быстрее на вираже» (АР-1-64).

Каждая из этих четырех строк представляет собой отдельное предложение и, соответственно, законченную мысль, в которой заключен какой-то один или несколько характерных для творчества Высоцкого мотивов.

А у дельфина взрезано брюхо винтом…

Анализируя повесть «Дельфины и психи», мы убедились, что автор часто выводит себя в образе дельфина. Поэтому логично предположить, что такая же ситуация — и в «Парусе», тем более что мотив ранения в живот мы находим и в других произведениях, объединенных образом лирического героя, например, в «Балладе о брошенном корабле»: «Это брюхо вспорол мне / Коралловый риф». Здесь ранение герою нанес риф, а в «Парусе» — винт, который появится и в песне «Возьмите меня в море» (1972): «Любая тварь по морю, знай, плывет, / Под винт попасть не каждый норовит».

Можно предположить, что винт, как и риф, является метафорой ударной мощи советской власти, которая «перемалывает» любого, кто попадет в ее жернова.

В «Парусе» сказано, что «у дельфина взрезано брюхо», а в стихотворении «Посмотришь — сразу скажешь: “Это — кит…”» читаем: «В чужой беде нам разбираться лень — / Дельфин зарезан, и киту несладко». Об этом же будет сказано в песне «О поэтах и кликушах» (1971), но уже без всяких аллегорий: «…Укоротить поэта! — вывод ясен, / И — нож в него, но счастлив он висеть на острие, / Зарезанный за то, что был опасен». Поэтому в «Райских яблоках» (1977) и в стихотворениях «Снег скрипел подо мной…» (1977) и «Неужто здесь сошелся клином свет…» (1980) лирического героя тоже «зарежут»: «Съезжу на дармовых, если в спину зарежут ножом» (АР-3-157), «…зарежут — дак снимут с ножа» /5; 501/, «И было мне неполных двадцать