Кречет. Книга I - Жюльетта Бенцони

Спрятав на груди благословенное письмо. Жиль поднялся в канцелярию, получил почту и, так же быстро, как и пришел сюда, возвратился на набережную Панфельда, чтобы отплыть на свой корабль.

Он уже собирался сесть в шлюпку с флагманского корабля, стоящего в самом центре рейда, .желая поскорее увидеть его борта, обшитые медью, 80 пушек и огромной высоты мачты, когда вдруг заметил группу приближающихся людей.

По красным доломанам с большими брандебурами он узнал в них солдат полка де Лозена — они, очевидно, направлялись на транспортное судно «Франсуаза», которое только что закончило принимать питьевую воду. Ввиду необходимости погрузить значительное количество снаряжения адмиралу пришлось в последний момент затребовать три дополнительных судна — «Франсуазу», «Тюрго» и «Роуэр». Запоздавший ветер, по крайней мере, позволил увеличить число солдат…

Маленький отряд пересек ему дорогу, и, поравнявшись с ним. Жиль внезапно понял, в чем заключалась опасность, о которой его предупреждала Жюдит. Человек в кивере со свешивающимся на плечо длинным «языком взглянул на него, затем обернулся, чтобы посмотреть еще раз.

Это был Морван, брат Жюдит, которого он так ловко отправил поплавать в Блаве.

Все это длилось лишь мгновение. Солдаты поднялись по трапу и исчезли в утробе судна, а задумавшийся Жиль отправился на свой корабль. Он пытался догадаться, что делал бретонский дворянин в Сентонжском полку? И вообще, что мог делать в регулярной армии этот человек, которого ему описали как дикаря, совершенно неспособного выносить тяготы дисциплины, доселе прозябавший в лесном убежище вместе со своим старшим братом? Был ли он привлечен соблазнами американских приключений или жаждал мести… а может быть, и то и другое одновременно?

А возможно, была и какая-то третья причина, неизвестная Жилю…

По жестокому выражению глаз рыжего бретонца можно было с уверенностью определить, что Жиль в большой степени был причиной того, что Морван так неожиданно решил принять участие в экспедиции. Письмо Жюдит подтверждало такой вывод. Жиль, однако, вовсе не был обеспокоен присутствием брата девушки, наоборот, встреча с младшим Сен-Мелэном обрадовала юношу: для Жюдит было весьма кстати то обстоятельство, что ее опасные родственники разделились. Кроме того, это свидетельствовало о том, что его сочли достаточно опасным, чтобы последовать за ним на край света!.. Он почувствовал, что кое-что значит теперь!.. Обдумав все это, Жиль вступил на борт «Герцога Бургундского» с видом победителя: его уверенность в себе росла с каждой минутой.

В 5 часов утра следующего дня над Брестом разнесся гул пушечного выстрела, возвещающий отплытие эскадры, и жители города с необычайным единодушием покинули свои постели. Со всех концов города люди спешили занять лучшие места, чтобы наблюдать за тем, как флот под командованием шевалье де Тернея приходит в движение. Чиновники Арсенала и офицеры гарнизона торопливо взбирались на башни древнего замка, а прочие жители спешили на холмы, с которых был хорошо виден вход в гавань. Тотчас же на мачтах рыболовных судов появилось разноцветье красных и синих парусов, отчего рейд стал похож на гигантское поле, усеянное цветами.

Свежий ветер полностью очистил от туч сразу же посветлевшее небо, его живительные порывы уносили далеко в море ритмичные песни матросов, вращавших кабестаны. Под крики, разносившиеся из рупоров, они поднимали тяжелые якоря.

Стоявший прямо как палка на полуюте «Герцога Бургундского» маленький адмирал, одетый в красивый темно-синий мундир с золотыми эполетами, смотрел на то, как медленно поднимаются фоковые паруса, марселя и брамселя; глаза его горделиво сверкали. Граф де Медин, его флагкапитан, командовал приготовлениями к отплытию флагманского корабля.

В 5 часов с половиною «Герцог Бургундский» уже был под парусами и повернул свой нос по направлению к выходу из гавани. Один за другим все 42 корабля, составлявших эскадру, посланную Его Величеством Людовиком XVI, милостью Божией королем Франции и Наварры, на помощь инсургентам, скользнули в кильватерной струе, чтобы выйти в открытое море и в океан для участия в одном из самых благородных сражений, которое когда-либо знала история.

Под приветственные клики всех людей, что столько работали, чтобы эскадра смогла отправиться в плавание, отплыл «Нептун» под командованием г-на Детуша, «Прованс» под командованием г-на де Ломбара, «Завоеватель» г-на де ла Грандьера, «Бдительный» — героический корабль, чьим капитаном ранее был г-н дю Куедик, корабль, воскрешенный упорным трудом и ныне состоявший под командованием г-на де Жильяра, «Амазонка» — быстроходный фрегат г-на де Лаперуза — и другие корабли, охраняющие тяжело груженные и медленно идущие транспортные суда с людьми и снаряжением.

Постепенно крики и грохот барабанов затихли, затем пушки фортов Бертом дали прощальный залп. Осталось только могучее дыхание ветра и волны, разрезаемые кораблями со свежевыкрашенными и позолоченными носовыми фигурами, которые погружались в покрытое зыбью Ируазское море с ритмичностью хорошо срепетированного балета. Корабли шли по направлению к опасным берегам пролива Сен.

Жиль стоял у борта в нескольких шагах от группы офицеров в расшитых мундирах и смотрел, как Бретань и его детство уплывают от него все дальше и дальше…

Часть вторая. ПУШКИ ЙОРКТАУНА

ОХОТНИК ЗА СКАЛЬПАМИ

Ожидая, что вот-вот покажется Америка, Жиль часами стоял, опершись на планшир, и обшаривал глазами морскую даль, чтобы скорее обнаружить приближение берегов страны, казавшейся ему в мечтах страной легенд. Со своим чисто бретонским воображением он ожидал увидеть невероятные вещи: бесконечные просторы лесов, непривычные краски, удивительных местных жителей — индейцев, рассказы о которых он слышал почти каждый вечер в течение всего нескончаемого семидесятидневного плавания. Его любовь к красивым видам была удовлетворена: пейзажи были грандиозными, а леса еще более величественными, чем он себе воображал, но те немногие городки, что он мельком увидал, не показались ему привлекательными — всего лишь кучка белых домиков, сгрудившихся вокруг церкви. Дома эти не слишком отличались от домов его родины, люди там были одеты совершенно обыкновенно, и не было видно ни одной пироги с раскрашенными гребцами в уборах из перьев. Мундиры французов казались гораздо ярче и живописнее одежд американских жителей.

Прибытие на Род-Айленд почти не уменьшило разочарования Жиля. Лагерь французских войск был устроен на самой оконечности мыса, где стоял маленький город Ньюпорт. От порта лагерь отделяло болото и узкий залив Аттон. Местность была сказочно прекрасной. С берега виднелась вереница зеленых островов, между которыми корабли эскадры образовали непроницаемый заслон, прикрывающий подступы к Ньюпорту. За этими островами был расположен длинный невысокий остров Конаникут, на нем вырисовывались развалины маленького форта, разрушенного в прошлом году англичанами при отступлении, и большой, одиноко стоявший дом, где был устроен госпиталь для больных французов, которых в количестве 420 человек сняли с кораблей. Вокруг простирались голубые, сверкающие под лучами солнца воды Наррагансетской бухты, ставшие удивительно спокойными, с тех пор как война прервала оживленную торговлю между Род-Айлендом, Африкой и Вест-Индией.