Альфарий: Голова Гидры - Майк Брукс

— Рад встрече, брат, — ответил я, отстегивая крепления на горжете и снимая свой собственный шлем. — Я Альфарий.

4. ГИДРА ДОМИНАТУС

— Я, конечно, чувствовал, что ты существуешь, — сказал мне Омегон. Мы находились в диспетчерской в недрах электростанции, в которой он прятался и откуда осмеливался выходить на поиски припасов и убивать любого, с кем сталкивался: — Я всегда предполагал, что я ощущал отголосок души того, кто меня создал, но теперь вижу, что ошибался.

— Ты знал, что был создан? — спросил я. Я изучал его. Это было странное ощущение — видеть чужое лицо, которое в точности повторяло мое, учитывая, что я все время был окружен своими генетическими сыновьями, которые ложились под нож, чтобы просто походить на меня.

— Я обладаю высоким уровнем врожденного дедуктивного мышления, — ответил мой близнец. — Этого достаточно, чтобы понять, что сломанное устройство, из которого я выполз, слабо походило на результат естественного зачатия.

Я рассмеялся.

— В каком мире это было? — спросил я.

— Я не знаю названия, — ответил Омегон задумчиво. — Когда-то он был заселен, но цивилизация умерла. Несмотря на все мои усилия, я не смог определить, как или даже кем они себя называли. Насколько я мог судить, я был единственным разумным существом на всей планете. Только когда на нее высадились пираты, чтобы обыскать руины, я смог улететь к звездам и сбежать оттуда.

— Разве пираты не сообщили тебе ее название? — спросил я.

Омегон взглянул на свое оружие, которое называл Саррисаната.

— Они были не в настроении для разговоров или для приема на борт пассажиров, поэтому спросить мне не удалось.

Я понимающе кивнул.

— Я смог совершать короткие варп-прыжки, используя навигационные карты корабля, и начал медленно находить путь к системам, населенным людьми, — продолжил Омегон. — До меня дошли слухи об Империуме и Императоре. Учитывая рассказы о Нем, я был уверен, что именно Он является моим создателем. Я прибыл сюда в надежде отыскать ответы, но едва я ступил на эту планету, как началось вторжение.

— Твой корабль способен перемещаться в варпе? — я нетерпеливо подался вперед.

— Да или, по крайней мере, так оно было, — ответил он с горечью рассмеявшись. — Однако я предположил, что прибытие к Имперскому миру на корабле, ранее управляемом группой выродков-пиратов, может привести к агрессии. Но вольные суда для добычи ископаемых на астероидах во внешнем поясе менее приметны, и я смог подойти к одному из них, чтобы в нем проникнуть на этот мир. Мой корабль все еще может быть там, но, чтобы добраться до него, нам нужно будет проскользнуть мимо ксеносов на орбите, а шаттл, который есть здесь, не выдержит этого.

— У тебя есть шаттл?

— В здании есть один. Я не знаю, предназначался ли он для экстренной эвакуации или обычных перевозок, но здешние рабочие им не воспользовались, — Омегон задумчиво огляделся, и я заметил пятна на полу. — Насколько я могу судить, они погибли, защищая станцию.

— Итак, у нас есть способ выйти на орбиту, — подытожил я.

— Да, — ответил мой близнец. — Если мы сможем прожить достаточно долго, чтобы дождаться пока эти твари не закончат мародерствовать и не двинутся дальше. Тогда мы сможем узнать, осталось ли на орбите что-нибудь, что может увести нас отсюда. Однако в данный момент, пользы от него мало.

Я улыбнулся ему.

— Возможно, пришло время рассказать мою историю…

Я провел следующие восемь часов, рассказывая Омегону все. Прошу вас, поймите правильно мое «все», ведь я — существо с почти идеальной памятью и беспрецедентным вниманием к деталям, а мой близнец понимал суть того, что я рассказывал, почти до того, как слова слетали с моих губ. Мне даже не пришлось дважды объяснять суть методов, с помощью которых я научился скрывать свои мысли.

Я рассказывал ему о своих наблюдениях за XI легионом, но прервался, услышав приближающийся шум.

— Они нашли нас, — немедленно сказал Омегон, вскакивая на ноги, надевая шлем и хватая Саррисанату. — Держись позади, твоя броня повреждена.

Я не был гордецом и повиновался указаниям моего близнеца, активировав силовое копье.

— Где ты отыскал такое снаряжение?

— На планете, на которую я приземлился, — ответил он.

— Ты не знаешь его происхождения?

— Для меня это загадка, — он крутанул копье, и оно издало легкий вопль, рассекая воздух лезвиями. — Я считаю, что происхождение инструмента имеет второстепенное значение в сравнении с его пользой.

— Я полностью согласен с тобой, брат, — ухмыльнулся я.

Дальняя дверь распахнулась, и внутрь ворвался целый рой боевых конструктов. Омегон двинулся им навстречу, но у него не было шансов выстоять против них в одиночку. Его клинки с легкостью рассекали плоть и металл, а доспехи отражали удары, но рано или поздно его бы сбили с ног и задавили количеством, не будь меня рядом.

Но я был там, и я сражался с ним.

Мы двигались как один — спина к спине, две головы, восемь конечностей и два копья — и мы сеяли смерть, куда бы не повернулись. Омегон двигался, чтобы перехватить удар, направленный в меня, или направлял Саррисанату назад, чтобы пронзить того, кто собирался напасть со стороны повреждений моей брони. Я отрубал ноги тому, кто пытался обойти его с фланга или пронзал копьем того, кто пытался перепрыгнуть через меня и сбить его сзади.

Когда он поворачивался, я следовал за ним. Когда я замахивался, он приседал. Любые другие два воина, сражающиеся так близко, неизбежно мешали бы друг другу, возможно, даже уже пронзили бы друг друга, но мы сражались как одна душа в двух телах. Каждый из нас наконец-то обрел целостность, и враги не могли к нам приблизиться. Они умирали десятками, пока, в конце концов, убивать стало больше некого.

Мы оба тяжело дышали. Я мог слышать выдохи