Побег от дождя (Вопросы любви) - Светлана Эдуардовна Дубовицкая

Это произошло в один из выходных, когда приехали родители. Катя позвонила в дверь:

– Дусь, пойдём во двор, Сашка предлагает в прятки! За гаражами, – шёпотом, чтобы не услышали взрослые, добавила она.

Дуся заметалась. Она разрывалась между родителями, по которым тосковала всю неделю, и соблазном игры. Сзади подошла Дусина мать:

– Ну, пойдём вместе, – великодушно предложила она.

Дуся взвизгнула от радости и улетела одеваться. Гаражи, по понятной причине, отменились, но Дуся не расстроилась: в конце концов, они никуда не денутся, а мать наконец увидит её друзей, её игры, её жизнь!

Остановились на салках. Дуся так и этак старалась бегать поближе к той лавочке, где сидела её мать, и бегала она в этот день быстрее и ловчее всех, и лихо встряхивала волосами. И веселее всех завизжала, когда её осалили. И постоянно поглядывала на мать: смотрит ли она, гордится ли дочкой? Но мать, казалось, не очень интересовала жизнь дочери: она больше разговаривала с другими женщинами у подъезда и только изредка взглядывала на игры детворы. И улыбалась как-то автоматически, из вежливости, что ли, встречаясь глазами с Дусей. Дусю весь день мучило это, и вечером она не выдержала и, желая услышать похвалу, спросила:

– Ну, как мы играли?

– Хорошо. А вот мы в детстве… – и начала что-то рассказывать о себе.

Дуся закусила губу, чтобы сдержать слёзы.

Гардемарины

Из школы Андрей вышел мрачный и с разбитой губой.

– Привет! Ого! Что за боевые действия происходили сегодня?

– Да так…

Евдокия тактично помолчала, потом спросила:

– Болит?

– Не очень. Только говорить мешает.

– Ты один пострадавший или есть ещё кто-то, – ещё раз попробовала выяснить ситуацию мама.

– Надеюсь, что Альке тоже неплохо досталось, я старался.

– За что же ты его так?

Парнишка заулыбался, видимо, вспомнив что-то хорошее в этой истории.

– Он к девчонкам приставал. Они его в игру не взяли, ну, он и стал вредничать.

Евдокия улыбнулась и молча обняла сына. Понимала, что надо бы похвалить, но она так и не научилась говорить хорошие слова. Впрочем, сын понимал её и без слов.

– Кстати, а Татьяна Игоревна вашу драку видела?

– Да, она нам потом долго читала лекцию о том, что все конфликты надо решать без драк.

Евдокия не стала с этим спорить.

Друзей у неё было много всегда. Выросшая на советских фильмах, Дуся ставила дружбу превыше всего. Ту самую, защищать которую нужно со шпагой в руке, за которую не жалко отдать жизнь и предательство которой не прощается. И именно такие отношения были ценны для неё, и именно их она выстраивала с людьми, которые её интересовали. Звание «мой друг» было знаком Дусиного уважения. Так она называла только Катю и Сашку. Они хором пели песни из фильмов «Три мушкетёра» и «Гардемарины» и обижались, если Дусю и Катю называли «подругами», утверждая, что пошлое слово «подруга» не отражает глубокого смысла, заложенного в слове «друг».

Не подпуская близко к себе почти никого, Евдокия тем не менее очень быстро сходилась с людьми и чуть ли не с первого знакомства оказывалась «своей в доску» в любой компании. Всегда жизнерадостная, остроумная, полная идей, она сразу оказывалась в центре внимания. Так было с самого детства, с Климовска. А после того как Дуся переехала к родителям, она оказалась одна, и только иногда, по выходным, она вместе с родителями приезжала к бабушке с дедушкой. Для Дуси такие выходные были отдушиной: она скорее спешила вернуться в свой оставленной мирок и скорее бежала к друзьям, по которым очень скучала.

Однажды выйдя во двор, она обнаружила такую картину. Мальчишка примерно её возраста прижимался спиной к забору и пытался загородиться кепкой от пятерых с крапивой в руках, которые окружили его кольцом. Дуся подбежала поближе и узнала Сашку, Сан Саныча. Враги же были ей незнакомы. На глазах у Сашки уже поблёскивали слёзы, а окружившие не столько задевали его крапивой, сколько дразнили и наслаждались его страхом. В чём дело, Дуся не знала, да и не стала дожидаться и выяснять.

– Вы чё, пятеро на одного? Это нечестно! – закричала она и бросилась к приятелю.

– А ты кто такая? – спросил один из нападавших, которые не слишком-то испугались девчонки с пустыми руками.

– Не твоё дело! – смело ответила Дуся. – А ну, отстаньте от него!

– Ещё чего скажешь?

Мальчишки заржали и ткнули крапивой в Сашку.

– Хватит! – со слезами в голосе закричал тот.

Но нападающих это только развеселило ещё больше. И тут Дуся почувствовала, как из-за их противного, трусливого смеха, из-за слёз Сашки в ней вдруг поднялась такая волна гнева, что даже голова закружилась. Не отдавая себе отчёта в том, что делает Дуся схватила валяющуюся неподалёку дубину, замахнулась и, ничего не соображая, пошла на обидчиков. Если бы они не отступили, она бы, наверное, опустила её на чью-нибудь голову. Но ребята, видно, почувствовали отчаянность девчонки, потому что заорали: «Ты дура, что ли?» – и кинулись врассыпную.

Дуся повернулась к Сашке. Голова ещё кружилась от гнева. Она молча кивнула ему, мол, всё нормально. А он и сам смотрел на неё с некоторой опаской, хотя слёзы уже высохли.

– Ну ты даёшь! – сказал он.

– За что они тебя?

– Да я их выдал. – В сердце у Дуси что-то нехорошо екнуло, она почувствовала, как внутри снова поднимается волна, теперь уже обиды и разочарования. – Они подожгли дом, развалившийся, за помойкой, помнишь? Ух, как полыхал! Все сбежались смотреть, стали кричать: «Кто так хулиганит?» А я знал, что это они, но ничего не сказал. А вечером родители стали это обсуждать, говорили, что огонь мог перекинуться на жилые дома. И спросили меня, не знаю ли я, кто это сделал, потому что хулиганов надо наказать, а то они ещё подожгут и будет настоящий пожар. Ну, я стал отнекиваться, что не знаю, но мама как-то почувствовала, что я вру (знаешь, она как-то всегда угадывает, её не обманешь) и подумала, что это я поджег. Ну, мне и пришлось всё рассказать. Хорошо хоть мама поверила, что я в этом не участвовал. Я, правда, испугался, что могут дома с людьми сгореть!

Сашка смотрел на Дусю, боясь, что она не поверит или будет презирать его за такой поступок. Дуся молчала.

– Дуняша, пойдём домой! Вам скоро уезжать! – закричал издалека дедушка.

– Иду!

Она повернулась к Сашке.

– Я не знаю, когда приеду в следующий раз. Я тебе письмо напишу.

– Адрес помнишь? – оживился Сашка.

– Помню.

Кроме дружбы