Мустанг и Чика. Черновик. - Макс Ливнев

Тренер насупился и молчит. Задели, значит, его перемены в команде. Саша деликатно не высовывается. Вовка с ним рядом стоит и тихонько о чем-то на ухо жужжит. Решил опекать начинающего хоккейного тренера. А меня кто будет холить, лелеять? Променял, значит, меня, подлый гад! Шутливо погрозил ему кулаком. Только перед самым выходом на лед тренер вялым голосом озвучил пятерки. Я опять этапируюсь на самый низ к блатным. Хрен с ним. Пусть изгаляется. Из этой лиги эта команда уже не вылетит.

Ага, начинается! Жека торжественно выводит нас на лед под аплодисменты зрителей. Смотрю на трибуны — наших фанатов не видно. Это в мое время были шарфы, плакаты, раскраска. Сразу было понятно: кто есть ху? Первой вступила в борьбу жекина пятерка. Подольские дрались как львы. Наши выглядели бледно и с трудом защитились от таблетки. Потом вышла лехина дружина. Повторилось то же самое, но теперь подольчане переиграли их и размочили нашего вратаря Глешку Синюкова. Радости у них было — полные штаны. Трибуны ревели во все голоса. Тренер выпустил опять Жеку со своей пятеркой. Еще два гола в наши ворота. Вратарь сник. Наконец, тренер сподобился выпустить меня с моими черепахами. Изображать мать-Терезу больше не собираюсь и играю так, как мне удобнее. Провальсировал мимо всех защитников и изящно затолкнул подольским таблетку. Ожидаемой смены составов не последовало. Один из блатных неудачно разыграл шайбу. Пришлось самому бежать и отбирать у нападающего шайбу в нашей зоне. Вражины просекли, что играю только я, поэтому напали на меня всем скопом. Я белкой наворачивал круги, уклоняясь от падающих на меня туш. Наконец, решился отдать шайбу одному из своих. Свершилось чудо! Один из самых неповоротливых игроков Сергей Хазин, стоя неподвижно, забивает еще одну шайбу. Она просто отскочила от его клюшки в ворота. Поневоле тут в бильярд научишься играть. Перед перерывом выпустили лехину пятерку, которая реабилитировалась одной шайбой. Счет: три — три. Ребята страстно благодарили вратаря, Леху, меня и Серегу. Жека меня всего изобнимал. Любит он это дело, что ли. Говорю, что рано еще радоваться. Сам чувствую, что нынешние подольские выглядят сильнее, чем в прошлый раз и горят желанием нам отомстить. Да еще фактор второго фронта в лице тренера нужно учитывать.

Во втором периоде Романыч выпускал наши звенья в равных долях. Увы, наши стали часто ошибаться, допускать нарушения. Из-за удалений слили две шайбы. Мне пришлось извернуться, но забросить только одну. Четыре — пять. Проигрываем. В раздевалке сидели подавленные. Меня перевели в пятерку к Жеке. Подозреваю, что не без усилий второго тренера. Теперь уже мы давили подольчан. Шесть — пять в конце игры. Две последние таблетки я подольским прописал. Пацаны чуть не плачут от радости, кричат, прыгают, обнимаются. Жека вообще меня в губы поцеловал, придурок! Трибуны уныло свистят. А вот и наши обозначились. Дураки, бегите оттуда скорей! Сказал Саше, что фанатов ожидает драка и нужно взять их под опеку. Может быть и перестраховался. Тем не менее, новый тренер без вопросов вышел и вскоре привел с собой человек тридцать парней разного возраста. Всех их удалось затолкать в автобус и в тренерское жигули. Набились, как сельди в банке. Ехали и орали разные песни, счастливые до изнеможения. А что было в поселке? Толпа молодежи выскочила из Икаруса и стала носиться по улицам, крича: — «Победа! Победа!»

Поскольку время было уже обеденным, хоккеисты разбрелись по своим квартирам. Жека повел меня и Медика в ресторан подзаправиться, так как его мать сегодня работала там, а обеденное время для отдыхающих по режиму должно скоро закончиться. Щаз! Народу в зале меж березок сидело целая прорва. Свободные столики даже не проглядывались. Подозреваю, что посетители уже не комплексы жрут, а шумиловскую «высокую кухню».

Оказывается, Жека нисколько не собирался располагать нас там, а целенаправленно рванул во внутреннее пространство ресторана. Бесчисленные коридорчики, складские помещения и цеха напоминали желудочно-кишечный тракт пищеварительной системы. Мы за Жекой немного покрутились по этим кишочкам и очутились в горячем цехе. Судя по улыбкам и приветствиям персонала, парень здесь был завсегдатаем. Жекина мама расцеловала нас при встрече и повела в закуток, где мы сняли верхнюю одежду и расположились за столиком. Теперь понятно, где рощинский пацан научился всяким нежностям. Вообще, я считаю, что нельзя одним мамам доверять воспитание сыновей: разные женские повадки прививаются. А потом в мужских коллективах будут косо смотреть. Лично для меня пофиг, как себя человек ведет. Главное, чтобы был честным и надежным. Вот только надо как-нибудь намекнуть, что если еще раз вздумает поцеловать меня, то кое-кто кое-что поймает своей симпотной мордой.

Явилась целая кастрюля щей с таким духманом, что у меня началось слюноизвержение. С трудом дождался, пока разольют по тарелкам. Вовка так вообще стонал в вожделении. Быть ему каким-нибудь великим кулинарным деятелем, если раньше не лопнет от обжорства.

Праздник желудка чуть не испортил восточного типа человечек в костюме с галстуком. Он проходило мимо в сопровождении двух женщин-поварих. Увидев нашу компанию, он остановился и начал переговариваться с ними, озабоченно жестикулируя руками, потом подошел к нашему столу. По манере поведения и отношению работников, я предположил, что это — ресторанное начальство. Немного подобрался, ожидая обычный в таких случаях наезд на мирно жующих нас. Однако, обошлось.

— Елена Сергеевна, что же вы таких гостей и на кухне встречаете? Посадите их в зал и пусть их обслужат по высшему разряду, — разнесся по кухне баритон с кавказским акцентом.

— Давид Зурабович, я своего всегда здесь кормлю, когда он из школы приходит. И друзей его тоже… — с некоторым недоумением пояснила женщина.

Человечек наклонился к жекиной маме и тихо сказал, но все же слышно было:

— Это же тот самый…

Не было никакого желания лишаться божественной вкуснятины в тарелке, поэтому ложка в моей руке замелькала на самых высоких оборотах. Вовка тоже подключился к гонке. С его стороны усилилось чавканье и стуки ложек по зубам.

Явился представительный официант, чтобы отвести нашу троицу к березкам. Давид Зурабович, директор ресторана, лично подошел к нашему столику, чтобы принять заказ. Я только теперь пришел в себя и вспомнил, что денег моих и медиковых вполне хватит, но тратить было жалко до кома в горле. Вот я — тупорылое создание! Приперлись, называется, в ресторан. И стыдно вдруг как-то стало. Опять рожа пунцовая, наверно. Говорю охрипшим голосом:

— Я вообще-то уже наелся. Спасибо вам большое.