Сладкое зло - Венди Хаггинс

— Этот чудо-узор исчез к утру. — В его голосе слышалось негодование. — Простыни почернели от туши. Я подверг себя пыткам на несколько часов, а мое тело просто вытолкнуло плоды всех моих усилий прочь.

И снова мы оба подверглись приступу неудержимой истерии над самой лучшей кулуарной шуткой в мире.

Мы согнулись пополам, не в состоянии дышать, и я, по случайности, фыркнула. Кайден указал на меня пальцем и засмеялся еще сильнее, схватившись за живот.

— И что это была за тату? — умудрилась выдавить я.

— Еще спрашиваешь. Устрашающая на вид пара черных крыльев на моем предплечье.

Кайден и я разразились новым приступом хохота, мышцы нашего пресса сжимались от напряжения.

В тот момент мы не имели ни малейшего понятия о том, что не будем иметь поводов для смеха еще очень долгое время.

Глава 15

Великая Чистка

Мы пробирались через засушливые холмы и долины Южной Калифорнии, проезжая мимо окрестных домов с красной круглой черепицей на крышах и ухоженными газонами.

До наступления ночи мы уже были на окраине Лос-Анджелеса.

Я периодически проверяла телефон Кайдена на случай пропущенного звонка из монастыря, но там ничего не было.

— Еще рано, — успокаивал меня Кайден. — Давай поедем через Лос-Анджелес или Голливуд. Мы довольно близко.

— Голливуд! — я не была в курсе последних сплетен о знаменитостях, но это звучало захватывающе, и мне еще не хотелось останавливаться.

Мы сосредоточенно изучали дорожные знаки, когда я случайно заметила надпись на небольшой горе.

— О, Господи, Кай, смотри! Знак Голливуда! — я подпрыгнула на месте и указала на гигантские белые буквы на горном склоне.

Он наклонил голову набок, вглядываясь в мое лицо.

— Ты назвала меня Кай.

— Извини, — сказала я.

— Нет, все в порядке. Так меня называют мои друзья.

— Твои друзья? — спросила я.

— Люди, приближенные к понятию «друзья» в той степени, в какой это вообще возможно в моем случае. Так что, да — друзья. Четверо Нефов. Двух я знаю с самого детства, хотя и не особенно близок с кем-то из них. Это больше похоже на то, что мы все… как будто варимся в одном и том же котле.

— Я познакомлюсь с ними?

— Не знаю. Я не собираюсь рассказывать им о тебе, поскольку не думаю, что тебе следует высовываться. Но это не означает, что они не услышат о тебе через третьих лиц. Князья и демоны хуже кучки старых сплетниц.

Образ получался комичным.

— Какие они — твои друзья?

— Ну хорошо… есть Блейк, сын Князя Зависти. Его резиденция где-то здесь, на одном из пляжей. Блейк родился на Филиппинах. Его работа самая не пыльная — все, что он должен делать, это обладать наиболее навороченными материальными «игрушками» и встречаться с самыми красивыми женщинами. Иногда мне интересно, чувствует ли он вообще тягу к греху. Он совершенно мягкий. Я видел, когда он ревновал только один раз, и это было неприятно.

— А почему он ревновал?

— Девушка, которая ему нравилась, заигрывала с другим парнем. В любом случае, он — искатель острых ощущений. Любит все экстремальные виды спорта. Он объехал весь мир, занимаясь серфингом. У Блейка потрясающе хороший баланс.

Еще есть близнецы — Марна и Джинджер. — В его голосе послышалось немного кислоты, когда он заговорил о них. — Дочери Князя Прелюбодеяния — Астерофа. Они — танцовщицы.

Я провел в их обществе большую часть своего детства. У нас было почти все общее — начиная с репетиторов и заканчивая всем остальным. Они все еще живут в Лондоне.

Марна может быть жизнерадостной, но Джинджер… она уже давно перестала казаться хоть сколько-нибудь приятной.

— И что, предполагается, они должны разбивать брачные союзы?

— Им обеим только что исполнилось восемнадцать. Теперь, естественно, именно этого от них и будут ожидать. Прежде они работали над парами своих сверстников, поощряя их на неверность друг другу.

В период несовершеннолетия Нефы ни при каких обстоятельствах не должны вступать в связи со взрослыми. Запрещены любые скандалы и повышенное внимание, которые могут навредить репутации наших отцов среди людей.

Он сделал паузу, перестраиваясь на другую полосу и убирая упавшую на глаза челку.

Когда он продолжил, его лицо и тон были мрачнее тучи:

— У Астерофа, отца близняшек, в последней из жизней была дочь, которую поймали на интрижке с политиком, когда ей стукнуло всего пятнадцать. В то время Астероф занимался политикой, поведение его дочери вызвало большой скандал в обществе. Ее действия сказались на его влиятельном положении, поэтому он инсценировал ее самоубийство.

Затем Астероф оставил свое тело и начал ту жизнь, которая у него сейчас. Все подумали, что от удара у него не выдержало сердце.

— Он убил ее? — я не должна была удивляться.

Кайден издал сухой презрительный смешок.

— Скорее сделал так, чтобы ее убили. Вряд ли он стал бы утруждаться лично.

Я покачала головой, представляя с каким страхом сталкивались близняшки.

— У Марны и у Джинджер, как и у тебя, есть особый талант — женские штучки, — продолжил Кайден.

— О, правда? И какой у них?

— Они могут чувствовать связи между людьми, если чувства взаимны. Влечение, романтическую любовь, преданность. Их отец видит то же самое. Именно так они узнают, за кем охотиться.

— Вау! Женская сила может быть волнующе опасной. О'кей, значит, это — трое из твоих друзей. Кто последний?

— Копано.

Он произнес его имя, слегка поморщившись, тоном близким к раздражению.

— Его отец — Алоцер, Князь Гнева.

Я поежилась при упоминании о Гневе.

— Он плохой? — спросила я.

И снова этот сухой смешок, и странный тон.

— Нет. Он, практически, как монах, связанный обетом безбрачия.

— И где он живет? Копано.

Я попробовала произнести его имя.

— Он из Африки, но сейчас учится в колледже здесь, в Штатах. Ситуация с Коупом очень таинственная. Никто из демонов не знает об этом, кроме его отца, но Копано повезло, что он остался жив. Несколько лет назад он обратился к Богу и был готов скорее умереть, чем заниматься работой своего отца. Но когда он признался об этом Алоцеру, тот позволил сыну жить так, как тому хотелось.

— Почему?

— Алоцер любит Коупа, или, как минимум, уважает его. Это неслыханно среди наших.

Я изучающе посмотрела на лицо Кайдена. В его голосе была какая-то тоскливая нотка. Ревность?

— Копано — это загадка, — подытожил он. — Вот и выезд.

Мы оказались на Голливудской дороге.

Я была в восторге от того, что повсюду росли пальмы — одни низкие и приземистые, другие — высокие с тонкими стволами, тянувшимися в самое небо.