Жизнь вопреки - Олег Максимович Попцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В писательской иерархии та же самая картина – член Союза писателей Москвы, затем член правления московской писательской организации, затем её секретарь, член правления Союза писателей России, затем секретарь российского Союза писателей. Моё появление в этих ранговых кругах случалось в полном смысле этого слова вопреки моей инициативе и как правило достаточно неожиданно для меня. Я оказывался кому-то нужен, и этот кто-то начинал меня продвигать. В интерпретации политической номенклатуры это имело иную формулировку. Ты был востребован. Не так просто было, осознав это, вырваться из замкнутого круга твоей востребованности другими, а жёстче и точней – твоей зависимости от них.
И самое досадное, что твоя судьба и её риски распространяются не только на тебя, но и на твоё окружение. И когда ты становишься лидером (и неважно, что это: обком комсомола, ЦК ВЛКСМ, издательство, телерадиокомпания, полиграфический комплекс), они, люди, работающие в пределах этих миров, – твоя команда. И любые столкновения с окружающим миром неминуемо коснутся и твоей команды. Как и любая беда, случившаяся в команде, неминуемо становится частью твоей личной беды. Именно журнал «Сельская молодёжь», его непростое становление, идущее по дороге сопротивления, противостояния, отступлений и побед, породило этот дух команды: «один за всех, и все за одного».
Многих уже нет, но это не значит, что я имею право их забыть. На посту моих заместителей за эти годы оказалось трое – Владимир Токмань, Александр Гаврилов, Эрнест Бессмертных. Рядом с ними был ответственный секретарь Станислав Романовский и с ним его команда.
Отдел литературы многолетно возглавлял Виктор Вутечич, сын того самого Вутечича – выдающегося скульптора и художника. Его правой рукой был Женька Лучковский – неуёмный, весёлый, талантливый, обаятельный, но, увы, любитель выпить, и этот его порок не оставался незаметным, потому как проявлялся не иногда, а постоянно. И строки его стихов лишь подтверждают его образ:
«Я выпью стопку в автомате,А утром загляну в собор,И чьей-то кисти Божья МатерьПосмотрит на меня в упор».Женя, едва перешагнув своё сорокалетие, ушёл из жизни всё по той же причине. На посту зама по поэзии его сменил Вадим Черняк. Фамилия ничего не говорит. У каждого была своя история, предваряющая их появление.
Борис Ряховский – очеркистика; человек с внешностью В. И. Ленина. Оксана Мамонтова – «Комсомольская жизнь». Журнал же молодёжный, издаётся ЦК ВЛКСМ. Мила Сергеенко – жена Димы Аврамова, главного редактора журнала «Молодой коммунист», – в то время занималась политической публицистикой. Ира Клёнская – отдел культуры. Виктор Ярошенко – отдел науки. Спецкорреспонденты журнала: Сергей Макаров, Пётр Скобелкин, Жанна Гречуха и другие. Олег Зикс – международный отдел.
4 журнала с безостановочно растущим тиражом было громадное нечто, которое обрабатывала группа литконсультантов – 5 человек. Её возглавил Сева Лессиг. После Севы литконсультацию возглавил Святослав Рыбас. В одной упряжке с ним работал Бронислав Горб, кстати, неплохой поэт.
Библиотеку приложений героико-приключенческой прозы возглавлял Эдуард Хруцкий.
Юра Подполковников – отдел публицистики: именно он планировал работу спецкоров. Был свидетелем на моей свадьбе. Все они остались в моей памяти – их силуэты, внешность, улыбки, переживания.
Журнал постоянно находился в эпицентре событий. Это делало журнал востребованным и одновременно народным для высокой власти. А плеяда выдающихся учёных, которые стали действенным активом журнала, – без них, таких как академик Яблоков, и Сибирского отделения академии наук СССР – мы бы никогда не переломили ситуацию вокруг переброса вод северных и сибирских рек, на юг. Нам удалось удержать страну от экологической катастрофы.
Я уверен: продолжись существование экспедиции «Живая вода», в реальной жизни никогда бы не появился на берегу Байкала целлюлозно-бумажный комбинат. Это было безумное решение, но оно не встретило должного сопротивления. Нужен был не только бунт, но и лидер этого бунта. Такую роль мог сыграть чрезвычайно популярный в ту пору журнал «Сельская молодёжь». Мы остановили переброс российских рек с севера на юг на заре восхождения на политический трон М. Горбачёва. Мы, и я не стесняюсь это утверждать, вместе с научной общественностью остановили исполнение этого пагубного проекта.
Как известно, история сослагательного наклонения не приемлет. Но если бы этот проект осуществился, последствия оказались бы трудно предсказуемыми. Надо понять, что он замышлялся как проект в масштабах СССР, но на его исполнение потребовались бы не год и не два, а как минимум 8–10 лет. Сейчас я не говорю об экологических рисках, они не были просчитаны. Замысел в фантазиях предполагал значительный эффект.
Но распался Советский Союз, и вся вода ушла бы в страны, к России больше отношения не имеющие. Это уже другие, независимые страны. Разумеется, тогда трудно было предположить, что нас ждал подобный геополитический финал в 90-е годы. Но то, что произошло, то произошло: СССР больше нет, и никакие Таможенные союзы его не вернут. Просто надо извлечь опыт из сравнительно недавнего прошлого. Предлагая тот или иной проект, следует с максимальным вниманием учитывать фактор геополитики, которая ныне может поставить под вопрос как настоящее, так и будущее любой страны. И Россия – не исключение.
Экспедиция «Живая вода» была едва ли не самым значимым проектом, который удалось воплотить в жизнь. И я со своим коллегой Виктором Ярошенко стал лауреатом премии Ленинского комсомола именно за проект «Живая вода».
Оглядываюсь назад, в своё собственное прошлое, которое, безусловно, состоялось, и это позволяет мне сказать – я прожил интересную жизнь. Но при этом я должен признать, что всё пережитое мной случилось как бы вопреки той судьбе, которая была предписана мне.
Я мечтал поступить в высшее мореходное училище, но ошибся трамваем (именно в прямом смысле слова), и он меня привёз совсем не туда. А когда я это понял, я не стал тратить время на поиск нужного адреса, потому что время подачи документов уже было практически сорвано, и не стал противиться судьбе, оказавшись со своими документами в здании Лесотехнической академии. Больше всего в жизни я любил море и лес. И я подумал: это неслучайно, так решил Бог. Конечно, судьба моряка и судьба лесника – разные судьбы. Но тут уместно
