Кровавый след - Таня Хафф

груди, сердце начало учащенно биться. Смерть подошла так близко, что ее тень еще долго нависала над Вики после того, как монстр был побежден.

С отработанным годами мастерством она отогнала это воспоминание и закопала его поглубже. На мгновение реальный мир показался ей странным, потом она тряхнула головой и заставила себя вернуться в настоящее.

У машины Роза, бурно жестикулируя, рассказывала Селуччи какую-то историю, а Питер, словно защищая сестру, держался рядом. Когда Селуччи рассмеялся над словами Розы, плечи Питера напряглись.

– Питер! Не мог бы ты подойти?

Он нехотя подошел. Вики кивком показала на машину.

– Есть шансы, что ты учуешь человеческий запах на резиновом тормозном шланге?

Питер заглянул в двигатель и сморщил нос.

– Почти никаких. Тормозная жидкость пахнет очень резко. А что?

Вики не видела смысла лгать: вервольфы и так знали, что им угрожает смерть.

– Думаю, кто-то подстроил вчерашнюю аварию.

– Ух ты! Генри будет в бешенстве.

– Генри?

– Ну, они ведь разбили его машину.

– И чуть не убили нас, – напомнила Вики.

– Ах да.

Дверь подсобки открылась, механик вернулся в гараж. Судя по виду, он не был взволнован.

– Что ж, я позвонил. Мне сказали, кто-нибудь приедет. Позже.

Он сердито посмотрел на машину, потом – на Вики.

– Сказали еще, что хотят с вами поговорить. Не уезжайте из города.

– Я и не собиралась. Спасибо, вы мне очень помогли.

Механик ответил на ее улыбку фырканьем, демонстративно отвернулся и наклонился над последней моделью синего «Сааба», знававшего лучшие дни.

Вики поняла, что от нее хотят избавиться. Поскольку делать здесь было больше нечего, она решила подчиниться.

– Поехали, Питер.

Задумчиво нахмурившись, Питер вслед за ней вышел из гаража.

– В чем дело? – спросила Вики, идя через парковку к машине Селуччи.

– Возможно, это ерунда, но пока вы разговаривали с мистером Саншайном, я понюхал края капота. Ведь если кто-то испортил тормоза, сперва ему нужно было открыть капот. – Питер глубоко втянул носом воздух. – В общем, на секунду мне показалось, что я уловил знакомый запах. Потом я перестал его чуять. Простите.

– А ты бы узнал его, если бы учуял снова?

– Думаю, да.

– Ладно, если ты все-таки снова его уловишь, сразу скажи мне. Парень опасен.

– Эй! – запротестовал Питер. – А то я не знаю. Это же в моего отца стреляли.

Вики подумала, не сказать ли, что тот, кто подстрелил Дональда, и тот, кто испортил машину Генри, вряд ли один и тот же человек – уж слишком разными были методы. С ее точки зрения, новая угроза, не вписывающаяся в шаблон, а потому непредсказуемая, была куда опаснее. Все-таки она решила ничего не говорить – какая польза от такого сообщения?

Селуччи провожал взглядом Питера и Розу, пока они не зашли в дом, потом выехал задним ходом с подъездной дорожки доктора Диксона и направился в центр города.

– Они невольно нравятся, правда?

– А что в них может не нравиться?

– И это говорит женщина, которая однажды заявила, что всех подростков надо запретить законом.

– Ну, они не совсем типичные подростки, верно?

Селуччи искоса взглянул на нее.

– Ладно, что тебя беспокоит? Ты не в духе с тех пор, как мы выехали из гаража.

Вики поправила очки и вздохнула.

– Я просто подумала…

– Это впервые.

Она не обратила внимания на колкость.

– …что, если кто-то потрудился попытаться меня убить, я должна знать то, о чем и не подозреваю. Убийца считает, что я подобралась к нему слишком близко.

– Или он нацелился на Розу и Питера, а ты просто попалась на пути.

– Нет, у него уже есть отлаженная схема убийства вервольфов, зачем ее менять? Схема все еще работает. У меня такое чувство, что он нацеливался на меня.

– Предчувствие, что ли?

– Называй как хочешь, но, если назовешь это женской интуицией, я выцарапаю тебе глаза.

Поскольку Селуччи не собирался говорить что-то столь откровенно самоубийственное, он отмахнулся от угрозы.

– Итак, давай пройдемся по тому, что ты наверняка знаешь.

– Это не займет много времени. – Упершись коленями в приборную панель, Вики стала загибать пальцы. – Я знаю, что Барри Ву не убийца. Я знаю, что доктор Диксон не убийца. Я знаю, что Артур Фортрин не убийца. Кто угодно другой может быть убийцей, включая случайного знакомого, с которым любой из троих перечисленных разоткровенничался в баре. Как только Барри скажет мне, кто в Лондоне способен так стрелять… Ну, тогда я пробегусь по спискам людей, регулярно посещающих заповедник. Надеюсь, мы сможем разобраться в дорожных указателях и явиться к Барри до того, как он уйдет на работу.

Селуччи взял карту, которая лежала у Вики на коленях, просмотрел и бросил обратно. Он доверял своим способностям ориентироваться, несмотря на утреннюю экскурсию по сельской местности.

– А если Барри ничего не знает?

– Кто-то ведь знает. И я найду этого «кого-то». – Вики разгладила карту на своей ноге. – Ах да, и Фредерик Кляйнбейн тоже не убийца.

– Кто?

– Теоретически его можно назвать ближайшим соседом Хиркенсов. Он сообщил, что у них есть глубокая, мрачная тайна. – Вики ухмыльнулась. – Они нудисты, видишь ли.

– Нудисты?

– Так сказал мне Кляйнбейн. Очевидно, местные жители предпочитают верить в нудистов, а не в вервольфов.

Селуччи бросил на нее кислый взгляд.

– Неудивительно. Однако я удивлен, что слухи о нудизме не привлекли толпы молодых людей, вооруженных телеобъективами.

– У меня сложилось впечатление, что «собаки» Хиркенсов позаботились об этой проблеме.

Селуччи, который испытал на себе, на что способна одна из «собак» в действии, согласился, что такое может отпугнуть случайного вуайериста.

Вики, истолковав его бурчание как знак согласия, продолжила:

– Кроме вышеперечисленных людей я здесь разговаривала только с Карлом Бином и Марком Уильямсом.

Селуччи потребовалось мгновение, чтобы вспомнить имена.

– Это те двое, с которыми мы повстречались утром?

– Верно.

– Может быть, убийцы как раз они.

– Маловероятно. – Вики фыркнула. – Ты можешь представить, чтобы тип вроде Уильямса тратил время и силы на то, чтобы стать метким стрелком? То-то же. По-моему, его интересует только мгновенный результат.

– А пожилой? Его дядя?

Вики вздохнула.

– Он вегетарианец.

– Вервольфов не едят, Вики, их только убивают.

– И он глубоко религиозный человек.

– Как и множество всяких психов. Одно другое не исключает.

– А еще он садовник.

– И к тому же он тебе нравится.

Вики снова вздохнула, открывая и закрывая вентиляционное отверстие кондиционера.

– Да. Он мне нравится. Он кажется порядочным чело-веком.

– Еще одно чувство?

– Отвали, Селуччи.

Из-за яркого света, вчерашней травмы и недостатка сна у нее разыгралась ужасная головная боль.

– То, что племянник – слизняк, вряд ли причина обвинять его в многочисленных убийствах. Однако я попрошу Барри проверить мистера Уильямса на предмет судимостей, на всякий случай. Если хочешь быть полезным и если ветер подует в нужном направлении, можешь нынче ночью понаблюдать за деревом.

– Большое спасибо. Именно об этом я всегда мечтал – провести ночь в лесу, где меня будут пожирать комары.

«Пока вы с Генри будете нежиться в доме в тепле и уюте? Черта с два».

Селуччи взглянул на Вики, потом снова уставился на дорогу.

– Кто вообще сказал, что он вернется к дереву?

– Такая у него привычка, когда ветер дует с поля.

– Тогда почему бы тебе не срубить дерево?

– Я об этом подумывала.

– Пока ты подумываешь, вот тебе еще повод для размышлений. Если ты знаешь, что он продолжает возвращаться к тому дереву, почему ты не устроила засаду?

– Как? Ты же знаешь, я ни черта не вижу в темноте. Кроме того, Генри как раз пошел…

– Ты отправила вместо себя гражданского!

– Он сам вызвался, – огрызнулась Вики, не упоминая, что сама теперь является гражданским лицом.

– Сам вызвался быть подстреленным?

– Генри – взрослый мужчина. Он знал, чем рискует.

– Взрослый мужчина. Верно. И вот еще что: согласно его водительским правам, Фицрою всего двадцать четыре года.

Селуччи отвел взгляд от дороги, чтобы впиться в собеседницу взглядом.

– Ты почти на восемь лет старше его, или это не… Что тут смешного?

Хотя смех отдавался болью в голове, Вики не могла перестать смеяться.

«На целых восемь лет. Боже милостивый».

Наконец до нее дошло,